Олег Дивов - Великий Дракон

Васька и глазом не повела.

— Я звала ее, — пояснила я. — Она мне нужна. Прямо сейчас и конкретно здесь.

— Предупредить не могла?!

— О чем? И зачем?

— Анна собак боится!

— Милый, если твоя невеста боится собак, не привози ее в Шотландию. Здесь собаки в каждом доме. Кстати, куда ты собираешься девать собак, которые у нас живут на Танире?

Август отчетливо скрипнул зубами и ушел.

Макс гортанно хохотнул.

Я заставила Василису сесть, что было затруднительно ввиду ее возбужденного состояния, потом с наладонника набрала код. Васька досталась нам сломанной: фактически она была просто собакой с усиленной анатомией и нестандартной выучкой. Потом мы ее пару раз чинили, ломали и снова чинили, разок усовершенствовали… Словом, она превратилась в мобильный комплекс для решения наших специфических проблем. Но этот комплекс включался по команде. А без команды Василиса как была, так и осталась самонадеянной и красивой сибирской овчаркой. Очень нас любила, но иногда больно дралась, не слушалась и хулиганила.

Макс глядел на нее с живым интересом естествоиспытателя.

— Кажется, я помню эту сукину дочь. Она была на Саттанге. Дел, кто ее так выдрессировал?

Я удивилась:

— Тебе не сказали? Это киборг. Сибирский.

— Ах вот оно что.

— Боевая модель.

— И как вы ее заполучили?

— Случайно. Она сломалась, прибилась к нашей яхте, и пока мы сидели в тюрьме на Сибири, наш повар Майкл ее прикормил. Потом мы вернулись, увидели очень волосатую и очень толстую собаку, узнали, что она списана и идет под разборку, пожалели и выпросили ее себе в подарок от царя. Она вела себя скромно, ныкалась по темным углам, мы решили, что она нас боится, потому и прячется. Не рассматривали ее, словом. В полете мы выяснили две вещи: почему она толстая и прячется, и что сломалась она сильно раньше, чем мы подумали. Стоило нам стартовать, она взяла и ощенилась. Так мы и узнали, что в космодромной охране Сибири половина собак — неисправны, и никого это не чешет. Потому что у киборга половой инстинкт отключен, но ведь Васька не могла завести щенков сама по себе! Должен быть еще и папа! Подозреваем, что папой был Кощей.

— Точно не Иван-дурак?

— Ванька там тоже был, но он чисто белый и стоял на посту в другом конце космодрома. А Кощей стоял в паре с Васькой. И, знаешь, щенки уж больно на него похожи. Такие же серые и страховидные. И огромные. Васька для космодромной охраны на нижней границе стандарта, а вот Кощей был конкретно огромен. Ты как-нибудь Нину Осси навести, она забрала из того помета двух щенков. Собаки отличные, только башкой ей до сисек достают.

— Так она и сама по себе не великанша… Дел, а еще остались щенки?

— Зачем тебе?

— Не мне. На Сонно. По привычке тащу туда все самое лучшее. Тебя вот притащил… Просто если сука-киборг сумела завести потомство, эту линию надо пускать в разведение, не задумываясь.

— Во-первых, два щенка у Нины, пять у Джимми Рассела, остальных раздали, во-вторых, если у Васьки вот отсюда, — я положила ей руку на затылок, — вынуть чип, благо, Павлов все-таки сделал ей нормальный шунт, как у нас, чтоб не резать шкуру, то она живенько наделает еще щенков. У нас из последнего ее помета растет сучонка, помесь сибирской и шотландской овчарок. Нюхачка.

— Прекрасно. Если Маккинби упрется на предмет своей потаскушки, забери у него собаку. Вот эту. Вообще всех забери. А кто такой Павлов? Русский ученый, прославившийся жестокими опытами над собаками?

— Эрудит, — похвалила я. — Диму Павлова ты встречал уже. Правда, не узнаешь, потому что без грима его на Эвересте видела только я. Зато у тебя есть факсимильная отметина в виде шрама на плече.

— Не понял…

— Пол Даймон.

— Оп-па… — Макс восхищенно выдохнул. — Которого насмерть забили орки на Танире? Ну, дает…

— Сибирский контрразведчик.

— Ну, мать… — Макс плеснул еще бренди в бокалы, — за него тогда.

— За него, — я подняла бокал. — Он был с нами на Дивайне, сунул голову в управляющий терминал Чужих, чуть не сдох, но разобрался. Август его не любит, Алистер любит и ненавидит, а я обожаю. Феерическое чудовище.

Мы выпили.

Небо налилось теменью, облака, еще на закате застившие солнце, разошлись, засияла трехчетвертная луна.

— Итак? — спросил Макс.

— Вася, охраняй, — велела я.

Василиса покорно отошла и легла под дверью из гостиной. Я проверила уровень сигнала — порядок.

— Даже если кто понадеется на свои уши — у Васьки они лучше. А до гостиной звуки отсюда не долетают, такая планировка. Опять же, если кто вздумает подслушивать с той стороны двери, Васька ему быстро проделает ту же операцию, какую проделали с ее ушами… Кстати, об ушах. Ну и где, собственно, те сведения, которые предназначены только для моих?..

— Иди ко мне на коленочки, — попросил Макс и расправил один из пледов, чтобы укрыть меня.

Я подумала. Потом легко пересела к нему на колени, обняла одной рукой, во второй у меня был бокал. Макс укутал пледом мои плечи, огладил под ним по боку.

— М-м… какое платье… А что под платьем!.. Дел, ты стала настоящей красавицей. Мяса бы еще нарастить побольше. Ты сегодня будешь спать одна?

Не спорю, меня волновало тепло его сильного тела. И то, что у него мигом появилась эрекция, меня тоже не оставило равнодушной. Но я не могла даже подумать о том, чтобы уступить ему. Ну и вопросы он задавал не для того, чтобы дать понять о своем эротическом интересе. Не доверял способностям Василисы, только и всего, на вероятную публику работал.

— А что? — кокетливым тоном спросила я.

— Просто хочу знать, кто тот счастливец, который будет снимать с тебя это платье.

— Ревнивая ты скотина, Макс, вот что я тебе скажу. Сам женился, а мне даже любовника завести нельзя?

— Ну-у… — он смущенно засмеялся. — Ты же понимаешь, я сам хочу быть твоим любовником.

— Увы. У меня нет любовника, раздеваюсь я сама и сплю одна. Иногда с Огги. Это и есть те секретные сведения, которые ты мечтал прошептать мне на ушко?

— Конечно… — пробормотал Макс, который терся носом о мои волосы, захватывая губами сережку.

Его длинные пальцы скользнули по моей шее, ниже, ниже, огладили грудь, прошлись по вырезу платья… Я пихнула его в плечо:

— Довольно! Мы так не договаривались.

Макс хихикнул и руку убрал. Сунул ее к себе за пазуху и вынул какое-то украшение на золотой цепочке.

— Я тебе подарок привез.

Кулон в виде птицы с распахнутыми крыльями и неограненным алмазом в груди — пламенное сердце, надо полагать.

— Случайно узнал, что символ Матери Чудес — летящая птица, которая видит сердцем. А этот алмаз я нашел в том самом храме, где мы с тобой зачали Огги.

— О. А что скажут индейцы?

— Индейцы говорят, что такой талисман защищает от смерти.