Олег Бондарев - Мертвый кортеж

Алекс не стал переодеваться, хотя после ночи в каталажке от его выходного костюма за милю разило каталажкой. В те минуты собственный внешний вид волновал бандита меньше всего. Главное — скорейшим образом найти и вернуть похищенный груз. А вонь… Он, в конце концов, у себя дома. Как хочет, так и пахнет.

— Алло, — после недолгого ожидания бесстрастно спросила трубка прокуренным женским голосом.

— Порт Гултенбурга? — осведомился Пересмешник.

— Да, сэр, — отозвалась собеседница.

— Я заведую делами миссис Клейстон из Бокстона, — представился Алекс. — Прошлым вечером мы ожидали партию Гултенбургской поздней черешни, однако в трюме корабля «Маргарита», который встречали в порту, обнаружилась только рыба.

— В самом деле? Какая досада… Подождите-ка, я поищу в журнале… — пробормотала женщина на том конце провода и, судя по шороху, незамедлительно взялась за дело. Пересмешник терпеливо ждал, покусывая нижнюю губу и глядя на огромную люстру под потолком.

Прошло минуты две или три, прежде чем женщина снова поднесла трубку к уху и спросила:

— А как, говорите, назывался корабль, который вы ждали?

— «Маргарита».

— Ага. Ну, теперь понятно, почему вы не дождались своей черешни.

— И почему же?

— Потому что она уплыла на «Ландыше». Ваши накладные, судя по всему, каким-то образом перепутали, и в итоге «Ландыш» увез вашу черешню, а на «Маргариту» погрузили сельдь.

— И что же, господа, ожидавшие «Ландыш», не всполошились, когда вместо рыбы обнаружили в трюме черешню? — делано удивился Пересмешник.

— Нет, знаете, не всполошились.

— Поразительно! — саркастически воскликнул Алекс.

— Да не то слово! — вторила ему собеседница, не ощутив моукерской фальши. — Чудеса и только! Но давайте не будем паниковать раньше времени. Перезвоните мне, пожалуйста, в обед, а я к тому времени попробую разузнать, что сталось с вашей черешней.

— Вы мне скажите лучше, кому предназначался груз сельди, вдруг я его знаю? Тогда, возможно, мы с ним потолкуем по-свойски и сами разрешим наше небольшое недоразумение.

— О. Ну что ж, давайте так, если хотите. Сейчас-сейчас… Так… Значит, ваш груз ушел к мистеру… Паркстону? Да, кажется, так и есть.

— Прямо как город, — сквозь стиснутые зубы процедил Пересмешник.

— Да, надо же, еще одно удивительное совпадение! — хмыкнула девушка. — Так это имя вам незнакомо?

— Нет, — выдавил Моукер.

— Что ж, в таком случае, может, оставите номер, куда вам перезвонить, если мы все-таки отыщем ваш груз?

— Я сам с вами свяжусь, — пообещал Алекс и, не обращая внимания на протестующее бормотание собеседницы, повесил трубку.

«Нет, это определенно не случайность, — думал Пересмешник, мрачно глядя в стену напротив. — Мистер Паркстон… Очень смешно. Еще бы „мистером Артефактоном“ назвался, ублюдок наглый. Найти бы тебя да пересчитать все кости».

Конечно, Алекс не рассчитывал, что звонок в гултенбургский порт мигом разрешит все его проблемы, но и подобного наглого издевательства обнаружить там не ожидал. Неизвестный ворюга не просто ограбил его корабль — он рассмеялся Моукеру в лицо и убрался в неизвестном направлении с призом под мышкой. Наглец мнит, что обвел вокруг пальца самого Пересмешника…

Но не тут-то было, сученыш. Игра только началась.

Пора выпускать ищеек из клеток. Пусть разузнают все, что можно, насчет корабля «Ландыш», насчет накладных и людей, провожавших груз из Дикого края в Гултенбург. Он восстановит хронологию событий, поймет, кто за всем этим стоит, и накажет самонадеянного вора.

А заодно раздавит крысу, продавшую информацию о грузе.

Пересмешник снова взялся за трубку.

Этот день обещал быть несказанно долгим.

— Перестань грызть ручку! — гаркнул Ромидаль из-за спины.

Я от неожиданности вздрогнул и поспешно отшвырнул упомянутую ручку в сторону.

Обойдя стол, учитель грозно навис надо мной. Я почувствовал себя крохотным камешком, который робко прячется в тени огромной скалы, и, честно сказать, ощущение это было не из приятных.

— Знаешь ли ты, Тайлер, — строго сказал некромант, — что жевание пагубно влияет на мышление?

— Нет, — пискнул я.

— Запомни это на всю жизнь, паренек. Жующий человек куда хуже усваивает информацию, чем человек голодный. Так что, если ты хочешь обсудить что-то важное, тебе следует либо заставить собеседника отложить еду в сторону, либо терпеливо ждать, пока он с ней покончит.

Ромидаль выпрямился и, презрительно хмыкнув, добавил:

— И у меня, знаешь ли, нет времени ждать, пока ты доешь свою многострадальную ручку. Так что живо открывай тетрадь!

Я подчинился. Поймав мой выжидающий взгляд, Ромидаль растянул тонкие губы в улыбке и сказал:

— Сегодня мы поговорим о ритуалах призыва и отзыва.

— Ух ты! — восторженно ахнул я.

Он пропустил мое восклицание мимо ушей и продолжил:

— Собственно, оба этих ритуала основаны на эффекте магического тока, который так или иначе используют все чародеи мира. Само появление некромантии, как ты помнишь, было обусловлено чудесным открытием Курта Зигмо. Ну-ка, напомни мне, Тайлер, какую теорию доказал досточтимый мистер Зигмо?

Закатив глаза, я медленно произнес:

— Всякая душа, покинув тело после смерти, переходит в состояние магического тока и пребывает в таком виде до тех пор, пока не достигнет Покоя.

— Правильно, — кивнул Ромидаль. — Собственно, для зомби описанный процесс является реакцией души на заклятье отзыва. Заклятье же призыва, напротив, преобразует магический ток обратно в душу. Это понятно?

Я неуверенно кивнул. Удовлетворившись моей реакцией, некромант продолжил:

— Но, видишь ли, одного знания этих заклятий мало. Прежде чем читать их, ты должен оснастить мертвеца проводником, через который магический ток вольется в его тело или же покинет его. Обычно для таких целей используют металлический ободок, который надевается на голову покойника перед призывом и снимается после отзыва души в царство Вечного Червя.

Склонившись над тетрадью, я шустро записал все услышанное.

— Начнем с ритуала призыва, — сказал Ромидаль, убедившись, что я закончил. — После того как мы надели на голову покойного металлический обод, следует прочесть стихотворение, возвращающее душу в мир живых. Открывай кавычки и записывай…

Когда он, откашлявшись, начал, я на время забыл о конспекте. Приоткрыв рот, я смотрел на учителя, с чувством декламирующего заклинание призыва.

Тот урок запомнился мне лучше других.

Бак Хорник, он же Бычара, запахнув халат, вышел из ванной комнаты. При этом он напевал незамысловатую песенку, услышанную во время обязательной вечерней прогулки, которую Бак совершал каждый день вне зависимости от погоды.