Евгения Грановская - Особняк у реки забвения

Лощеный кивнул:

– Конечно. Мы ведь даже соорудили симпатичную могилку.

Ирина глубоко затянулась сигаретой и выпустила облачко бледно-голубого дыма. Посмотрела, как оно расплывается в воздухе.

– Я стала работать на вас?

– Не сразу, – сказал лощеный. – Сперва мы подкорректировали твою внешность. Потом начали неторопливо вводить в курс дела. Ты прошла специальную подготовку. Научилась владеть своим телом и разумом, стрелять из многих видов оружия. Ты очень быстро добивалась успеха. Еще бы, ведь тебе помогало остервенение. После того, через что тебе пришлось пройти, ты ненавидела людей.

Коренастый положил локти на стол, устремил на Ирину неприятный взгляд и поинтересовался:

– Ты что-нибудь помнишь?

Ирина не ответила. Тогда он повернулся к доктору Бехтереву:

– Доктор?

– Ее воспоминания бессвязны, – ответил тот. – Это как рассыпавшаяся мозаика: отдельные образы и ощущения никак не хотят складываться в целостную картину.

Ирина затушила окурок в пепельнице и взглянула на лощеного:

– Можно мне еще одну сигарету?

Агент снова протянул ей пачку, подождал, пока она закурит, затем продолжил:

– Поначалу задания были несложные. Ты работала в паре с другим оперативником, более опытным, чем ты. Вы были вместе целых полтора года. Помнишь его?

Ирина напрягла память. Качнула головой:

– Нет.

Тогда лощеный достал из папки, лежащей перед ним на столе, фотографию и показал Ирине:

– Взгляни.

Кровь отлила у нее от лица, когда она посмотрела на снимок, запечатлевший мужчину со скуластым, узкоглазым лицом.

«Хант!» – едва не выдохнула она.

– Вижу, ты его вспомнила, – констатировал лощеный, пристально ее разглядывая.

Затем убрал снимок обратно в папку.

– После того как Хант погиб, ты стала работать одна, – продолжил он. – И мы были довольны твоей работой.

– Чем именно я занималась? – спросила Ирина, внутренне сжавшись в предчувствии страшного ответа.

Коренастый опять подался вперед:

– Ты что, правда ни черта не помнишь? Док, неужели такое возможно?

– Возможно, – важно кивнул доктор Бехтерев. – Амнезия в данном случае не только результат травматического шока, но и защитная реакция организма.

– Защитная? От чего же ей защищаться?

Доктор поправил пальцем очки.

– Видите ли… Существует такая вещь, как совесть…

– А, перестаньте! – дернул лицом коренастый. – Никогда не поверю, что у нее есть совесть.

– Чем именно я занималась? – повторила свой вопрос Ирина, и на этот раз голос ее зазвенел, как натянутая струна.

– Ты выполняла разные поручения, – ответил лощеный. – Но твое основное занятие – ликвидация.

Сигарета в пальцах Ирины дрогнула. Кровь снова отлила от лица.

– Вы хотите сказать, что я – наемный убийца? – хрипло спросила она.

Лощеный покачал головой:

– Не совсем так. Ты выполняла только поручения Управления.

Несколько секунд Ирина сидела молча, затем затушила окурок в пепельнице, подняла глаза на лощеного и тихо поинтересовалась:

– Могу я узнать ваше звание?

– Можешь. Я майор.

– А фамилия?

– Кравцов.

Она закрыла глаза, затем снова открыла их и медленно проговорила:

– Майор, все, что вы тут нарассказывали, не может быть правдой.

– Да ну? – усмехнулся коренастый.

Ирина не удостоила его взглядом. Она по-прежнему смотрела только на лощеного.

– Я допускаю, что вы решили использовать меня… Не знаю зачем. Да, собственно, мне и неинтересно. Но вам это не удастся. Я помню, кто я. Я занималась химией.

– Химией? – Коренастый ощерил зубы в усмешке. – Хм, забавно. Единственные химические опыты, которыми ты занималась, были опыты со взрывчаткой.

– Не единственные, – возразил майор Кравцов, внимательно глядя на Ирину. – Ты неплохо разбираешься в ядах. Я сам тебя обучал.

Она сжала пальцами виски и процедила сквозь зубы:

– Ложь. Я никогда не убивала людей.

Коренастый снова ухмыльнулся.

– Просто невинный кролик… – проговорил насмешливо. – Майор, покажи ей.

Майор раскрыл папку, достал из нее фотографию и положил на стол. Ирина взглянула на снимок. С черно-белого изображения на нее смотрело знакомое женское лицо.

– Ольга Сергеевна Орлова, – прокомментировал майор. – Президент медиахолдинга «Мост-пресс».

– Зачем… – Ирина осеклась и с усилием договорила: – Зачем вы мне ее показываете?

– Просто напоминаю об одном из твоих заданий, – холодно ответил майор Кравцов. – Дамочка убила своего мужа и возглавила медиахолдинг. Но она приняла дружбу не от тех людей. Ты ликвидировала ее.

Несколько секунд Ирина сидела оцепенев, потом растянула непослушные губы в усмешке и покачала головой:

– Нет. Этого не может быть. Ольга повесилась.

– Не совсем так, – возразил майор. – Пятого апреля позапрошлого года ты удавила ее бельевой веревкой, инсценировав самоубийство.

На секунду в глазах у Ирины потемнело. Она увидела сверкнувшую в темноте белоснежную веревку, услышала предсмертный хрип… Зажмурилась и затрясла головой.

– Неправда!

– Правда. – Майор достал из папки вторую фотографию и положил ее рядом с первой. – Узнаешь?

Ирина открыла глаза и оцепенела.

– Продюсер Арвид Пельш, – холодно проговорил майор. – Красавчик разорился, стал спиваться и в припадке ярости избил до полусмерти свою бывшую подопечную – певицу Инну Осеневу. На его беду, Осенева к тому моменту была возлюбленной одного очень влиятельного человека. Человек тот сильно расстроился и подписал Арвиду Пельшу смертный приговор.

Майор чуть прищурился:

– Ты выстрелила ему в сердце, а затем произвела контрольный выстрел в лицо. Пуля вошла в правый глаз. После того как отчим изнасиловал тебя, ты ненавидела смазливых мужчин.

Кравцов снова полез в папку, и на стол лег третий снимок.

– Виктория Петровна Сухова, замгендиректора издательского дома. Она стала шантажисткой, за что и поплатилась. Ты выбросила ее из тамбура поезда Москва – Симферополь. Было это седьмого мая прошлого года.

Перед глазами Ирины замелькали образы: несущийся на полной скорости поезд… открывшаяся дверь… вцепившиеся в перила бледные, худые пальцы…

– А вот профессор Мезенцев. – Майор выложил на стол еще одну фотографию. – Он устроился на работу в крупную корпорацию и решил разоблачить своего босса, занимающегося грязными делишками. С ним ты поступила очень изысканно: сделала ему укол препарата «гамма-эс-пять», чем спровоцировала эпилептический припадок, во время которого бедняга подавился собственным языком.

Этого не может быть!

Не может быть!

Не может быть!

– Вице-мэр Бойко, – продолжал Кравцов, выложив очередную фотографию. – Чтобы избежать суда и тюремного срока, он стал сотрудничать с ФСБ. Но болтунов, как известно, нигде не любят. С ним ты поступила без изысков – перерезала тормозной шланг на его «джипе», и толстяк разбился на двадцатом километре Новорязанского шоссе, когда ехал к себе на дачу.