Евгения Грановская - Отель на краю ночи

– Он мог попасть в беду, – сказал Грач, вынув изо рта холодную трубку. – Возможно, именно сейчас он нуждается в нашей помощи.

Влад хмыкнул:

– Какая трогательная забота. Думаете, я не знаю, почему вы так волнуетесь об этом бухгалтере? Каждый труп – удар по репутации отеля. Но вдолбите себе в голову: никакой репутации уже нет. Людям все равно: один был труп или десять! Сюда больше никто никогда не приедет!

– Вы правы, – с ледяным спокойствием произнес Грач. – Репутации отеля нанесен непоправимый ущерб. Но сейчас я думаю не о репутации. Я думаю об опасности, которая угрожает всем нам.

Коренев молчал. Не застав Балогу в номере, он помрачнел и впал в задумчивость. Покосившись на Коренева, Влад достал из кармана фляжку и отхлебнул. Затем убрал ее в карман и веско заявил:

– Думаю, он смылся.

Коренев и Грач непонимающе на него воззрились.

– Ну да, смылся, – кивнул Влад. – А что тут особенного? Этот сукин сын узнал, что погода испортится, вызвал такси и отчалил из этой проклятой дыры еще до начала бури.

– Но он не расплатился, – возразил Грач. – И вещи свои оставил в номере.

– Ну, значит, поехал куда-нибудь развеяться, – пожал плечами Влад. – В город, например. Здесь все равно делать нечего. – Танцор покосился на хозяина отеля и чуть прищурил голубые глаза. – Послушайте, Грач… А ведь всю эту «кровавую баню» устроил кто-то из ваших людей.

– У вас нет оснований для подобных утверждений, – сказал Грач, крепко сжимая в зубах мундштук трубки.

– Да ну? Слушай, а может быть, это ты сам, а? А что, ты мужик здоровый. Сперва задушил медсестру. Потом свернул шею Крушилину. Затем удавил в постели Быстрову. Я думаю, ты такой же сумасшедший, как тот ублюдок из фильма «Психо». Заманиваешь постояльцев в свой гребаный отель, а потом убиваешь их. Может, у тебя в подвале валяется выпотрошенное чучело матери, и ты разговариваешь с ним на два голоса – и за себя, и за нее.

Грач остановился и, вперив в лицо Влада холодный взгляд, отчеканил:

– Хорошенько подумай, прежде чем снова что-то скажешь.

Влад пригнул голову и посмотрел на хозяина отеля исподлобья. Затем положил пальцы на рукоять ножа и угрюмо проговорил:

– А что – хорошая версия. Твоя мертвая мамаша нашептывает тебе всякие гадости про постояльцев и приказывает их убивать. А ты и рад стараться. Напяливашь на себя идиотский чепец, берешь в руки ржавый нож, которым она двадцать лет назад потрошила кур, и…

– Почему бы вам не заткнуться? – поинтересовался вдруг Коренев.

Влад осекся и перевел на него хмурый взгляд.

– Я…

– Тихо! – проговорил Егор и прижал палец к губам.

Влад замолчал. В тишине они явственно услышали, что по коридору кто-то идет. Рувим Иосифович положил руки Дане на плечи и слегка отодвинул его к стене. Коренев и Влад вынули ножи.

Из-за угла медленной, покачивающейся походкой вышла женщина.

– Анна! – выдохнул Егор.

Женщина вздрогнула, услышав его голос, остановилась и близоруко прищурилась.

– Егор?

Коренев побежал ей навстречу и подоспел как раз вовремя, чтобы подхватить пошатнувшуюся Анну. Прижав ее к груди, он быстро спросил:

– Что случилось? Почему ты одна?

– Я… она…

Анна не смогла договорить и заплакала.

– Да что случилось-то? – нетерпеливо спросил подошедший Влад. – Где Ева?

Коренев погладил Анну по волосам и мягко проговорил:

– Ты не ранена?

Анна всхлипнула и покачала головой:

– Нет.

– Сможешь объяснить, что случилось?

– Ева… она…

– Что с ней? – быстро спросил Влад. – Что с Евой? Где она?

Анна подняла на него полный отчаяния взгляд.

– Ее… убили.

Влад побледнел.

– Кто? – хрипло спросил он. – Кто убил?

– Подождите, – осадил его Коренев и вгляделся в бледное лицо Анны. – Аня, ты в состоянии говорить?

Анна вытерла ладонью мокрые глаза и тихо ответила:

– Да.

– Где Ева?

– Она в кабинете.

– Черт! – рявкнул Влад и бросился бегом по коридору.

– Подождите! – крикнул ему вслед Коренев, но Влад не остановился, через секунду он свернул за угол и исчез из вида. Егор снова взглянул на Анну.

– Ты уверена, что Ева мертва?

– Да.

– Как она погибла?

– Она… – Анна пыталась овладеть собой, однако голос ее еще дрожал. – Она выстрелила себе в горло… Случайно.

Данил сбросил с плеч руки Грача и шагнул к Анне.

– А что случилось с Настей? – быстро спросил он. – Почему она не с вами?

– Да, и где Альберт? – мрачно поинтересовался Грач.

Анна сумела ответить лишь со второй попытки.

– Настя… ушла. Я не смогла ее удержать. А Альберта… – Она перевела взгляд на Егора, – его убила Ева. Застрелила из револьвера.

Анну снова начало трясти, и Коренев прижал ее к груди.

– Нужно идти, – сказал он. – Настя наверняка будет искать мать. Нельзя, чтобы девочка добралась до номера раньше нас.

Анна подняла лицо и взглянула Егору в глаза:

– Почему?

– Потому что ее мать удавилась, – сказал Рувим Иосифович. – Повесилась на банном полотенце.

Чем ближе Влад подходил к гостиной, тем тревожнее делалось у него на сердце. Из сбивчивых слов Анны он уяснил только одно – Ева осталась одна, и с ней произошло что-то крайне неприятное. В глухом бормотании писательницы проскользнула фраза «ее убили», и, конечно же, Влад расслышал, но его рассудок не зафиксировал жуткие слова. Невозможно представить, что Ева – такая живая, такая активная и непобедимая – может умереть. Полная чушь! Мало ли какую нелепицу можно произнести в бреду!

Дверь оказалась не заперта. Влад вошел быстрым шагом и замер на пороге.

– Ева! – воскликнул он с горечью.

Девушка лежала на столе, и ее широко раскрытые глаза неподвижно смотрели в потолок. Влад сразу увидел рану на шее, но его воспаленное сознание отказывалось верить увиденному – словно в цепочке нейронов, передающих информацию от глаза к мозгу, произошел сбой.

Влад перевел взгляд на труп Альберта, лежащий посреди комнаты. Он смотрел на него несколько секунд, затем, явно потеряв интерес к нему, снова взглянул на Еву и быстро подошел к столу.

– Ева! – Влад порывисто схватил певицу за плечи и приподнял со стола. – Ева!

Под ботинком что-то отвратительно чавкнуло. Влад опустил глаза и увидел, что подошва угодила в вязкую, темную, клейкую лужицу. Он не сразу понял, что это, а когда понял, с ужасом отдернул ногу и, поскользнувшись, едва не рухнул на пол.

Ощущение огромного горя обрушилось на Влада внезапно и раздавило его. В горле перехватило дыхание, руки задрожали. Он прижал тело Евы к груди и заплакал – горько и открыто, как ребенок.

Он плакал до тех пор, пока не выплакал все слезы. Даже когда слез не осталось, он продолжал всхлипывать. От волос Евы, густых, золотисто-белых, все еще пахло духами. Влад вдыхал этот запах, и он казался ему таким живым, таким волнующим, что он снова засомневался. А мертва ли она?