Ирина Баранова - Свидетель

Векс решительно запер дверь на засов и чисто машинально провел рукой по стене. Неожиданно там обнаружился выключатель. Свет от единственной лампочки был тусклым и неровным, но все-таки это был свет. И только тогда он увидел, что стоит в луже загустевшей крови. Этого еще не хватало!

Интуиция подсказывала: про труп надо молчать. Пусть разбираются без него. Он тут чужак, а значит — первый кандидат на виселицу. Хорошо что тут были не только его следы: убийцы (или убийца?) истоптали весь пол. И, тем не менее, лишних следов он оставлять был не намерен.

Перед тем, как выбраться на чистое место, Векс осторожно, стараясь не перепачкаться, поверил внутренние карманы куртки. Как он и предполагал, в одном из них лежало удостоверение.

— Ну, будем знакомы, Захар Петрович по фамилии Мазаев. Ты уж прости, но я похозяйничаю тут у тебя чуток.

В сторожке было холодно. Хорошо бы закрыть вторую дверь, из «предбанника», да подтопить немножко. Сделать это, не передвинув покойника, было невозможно: смерть застигла его на пороге, так что, ноги Мазаева находились как раз в этом самом «предбаннике». По-хорошему, надо бы его вытащить из комнаты. Нет, покойников Векс давно уже не боялся, повидал на своем веку. И все-таки перспектива провести несколько часов в компании зверски убиенного его не радовала.

На вид они с убитым были ровесниками, но покойник оказался и выше, и крупнее, поэтому Векс не сразу смог сдвинуть его с места. А когда труп поддался, вдруг опомнился: что же он делает-то?? Вот дурак. Нет уж, пусть все останется так, как и было. Кажется, это называется «следы преступления»? Впрочем, неважно. Главное, трогать труп нельзя: все равно когда-никогда, а убиенного обнаружат, будет следствие, и лишние вопросы там не нужны. Векс еще раз взглянул на Мазая: да, здоров. Это же надо постараться — такого завалить…

Прежде, чем затопить печурку, Векс тщательно обтер подошвы хозяйским полотенцем. Ничего, потом выкинет. В снег закопает.

Наконец-то можно оглядеться. Хотя, что тут смотреть? Стол, пара табуреток, топчан да кровать за занавеской. Ведро с водой… Векс взял со стола жестяную кружку, разбил сверху лед, зачерпнул воду и с удовольствием отхлебнул пару глотков. Зубы заломило.

На столе — пара грязных тарелок и еще одна кружка. Что же получается, перед смертью дедушка Мазай был не один? Может, это его особо благодарный заяц прихлопнул? А что? Векса бы это ничуть не удивило…

Тут же — старый, видавший виды дисковый телефон. Раскопали же где-то такой раритет! И — как же без этого — выцветшая от времени фотография в самодельной рамке: женское лицо, молодое, счастливое, смеющееся. Сколько Векс за эти годы видел таких… Все, что осталось от любимых, детей, родителей. Сердце сжалось: а вот ему и такого счастья не выпало, не было тогда у него с собой фотографии молодой жены, не оказалось…

Рядом с входной дверью — еще одна, не такая массивная. Векс толкнул ее…

— Да ты тут, брат, не голодал!

За дверью оказалась кладовка. Даже кладовочка — помещение метр на метр, но зато сколько было тут всякой снеди! Несколько кусков сала, вяленое мясо, пузатые тыквы и…

— Картошка?! Да, Захар Петрович, если б не дела, я бы с удовольствием пожил тут. Поделишься провиантом? Не думай, я быковать не буду, совсем чуток возьму.

Векс срезал с веревки кусок сала, набрал немного мяса. Чайник на плите тихонько засвистел, словно напоминая: не пора ли отужинать? Под ложечкой засосало: определенно пора.

От резкого звонка Векс проснулся, а, открыв глаза, не сразу сообразил, где находится. Телефон… Откуда у них телефон?

«Господи, и сколько же времени я проспал? Печка, вон, погасла давно… Опять холодно. И этот звонок. Что делать? Ответить?»

Он поднял трубку, медленно поднес к уху… Сквозь шум и треск, с того конца провода донесся слабый, едва различимый сквозь помехи, голос:

— Алло, алло, Мазай! Ты что, уснул там? Ответь!

Хриплым от волнения голосом, Векс произнес:

— Вздремнул. А время сейчас сколько?

— Как сколько? Час доходит! Контрольный звонок, как обычно. Как там, на улице?

— Пуржит… Связь плохая, не слышу вас, — и положил трубку.

Час доходит… А все этот самогон!

Канистру он обнаружил случайно. Вернее, увидел-то сразу, но вот заглянул только из любопытства. И был несказанно удивлен.

— Захар Петрович, ты, случаем, не местный король? И спотыкач тебе тут, и картошечка… Огурчиков только солененьких не хватает да капустки квашеной… И за что же такое тебя убили-то? Явно не из-за этих редких вкусностей… Да, а ты, Кирюша, попал. Как кур в ощип!

Самогон оказался отменным: пился легко и вырубил напрочь на целых шесть часов… За это время Векса сто раз могли тепленьким повязать. И тогда: прощай жизнь молодая! Законы военного времени — поди доказывай, что не верблюд.

Собрался он споро. Внимательно оглядел напоследок сторожку — не оставил ли каких следов? Ничего. И даже вода в ведре вновь покрылась тонкой корочкой льда.

— Ну, прощай, Захар Петрович, не поминай меня лихом!

Дверь за собой он тщательно прикрыл…

Непогода постепенно отступала, и до входа в метро Векс добрался без приключений. Туннели одновременно манили и пугали его. Совсем некстати вспомнились байки про разные ужасы: призрачных рыцарей, скачущих по туннелям (встретить такого — верная смерть), огромных, прожорливых крыс… Векс собрался с духом, отбросил страхи и сделал-таки первый шаг…

На улице была кромешная тьма — ночь все-таки, но что та темнота по сравнению с темнотой туннельной? Те, кто жил под землей, уже давно привыкли к ней, научились не замечать, как она душит, как выдавливает из тебя все человеческое, превращая в животное, от ужаса потерявшее рассудок. Вот и Векс с трудом сдерживал себя, чтоб не бросить все и не побежать обратно. Но фонарик («динамка», шикарная штука) жужжал мерно, успокаивающе, других звуков не было слышно, и Кирилл постепенно взял себя в руки. Все идет по плану. Все хорошо. Самое главное — уйти подальше от сторожки, чтоб уже никто и никогда не связал его появление в метро и это загадочное убийство…

— Всего хорошего, Кирилл Сергеевич!

— И вам не хворать…

Какая же незадача… Ждать разрешения на транзит! Вот не повезло, так не повезло. Остается надеяться — до утра покойника не обнаружат, а там… Бог не выдаст, свинья не съест.

Векс усмехнулся: Кирилл Сергеевич… Лет двадцать уже его так никто не называл. Для всех он был просто Вексом. Детское прозвище в одночасье превратилось и в имя, и в фамилию. Даже Юля — не жена, нет, так, подруга, и то, Кириллом называла, лишь когда злилась. А злилась она редко. Вообще золотой, если подумать, человек, и что ему не хватало? И ведь за столько лет ни разу не попрекнула его, что так и не позвал замуж, что думать о ребенке запретил — какие дети в такое-то время? И что все эти двадцать лет помнил и не смог забыть молодую свою жену. Хотя, вполне возможно, что и не стоила она того. Но что он знал-то о ней, если прожили они вместе всего неделю? Ничего… Еще узнает. Он обязательно найдет свой запасной путь, сядет в поезд, который увезет его обратно… И, может, там он еще будет вспоминать Юльку…