Ирина Баранова - Свидетель

Саша послушно закрыл глаза, вернее даже сказать — они сами собой закрылись. Интересно, сколько он вообще проспал? Хотя, неважно…

Тело вдруг сделалось невесомым, а голова «побежала»… Потом что-то яркое полыхнуло посреди комнаты. Огонь?.. Послышалось легкое потрескивание, стало вдруг нестерпимо жарко.

— Вам плохо? — услышал он чей-то голос.

— Жарко… Кто здесь?

— Богдан — Богом данный. Я один у родителей, поздний ребенок. А вас как называть?

Бред! Где-то он уже это слышал…

Точно, в сторожке. Богдан, Богом данный. Новый смотритель.

Алекс у него в гостях, пьет чай. Настоящий, из старого, раритетного самовара.

— Саша, а вы слышали легенду про мальчика с вороном?

— Нет. А что за легенда?

Богдан заметно оживился. Ему было приятно, что он хоть чем-то заинтересовал своего нового знакомого. Добавив в кружку кипятку, парень придвинулся поближе.

— Если хотите, я расскажу вам.

— Расскажи, конечно, — Алекс понимал, что ему уже пора уходить, заболтался, но отказаться не мог — слишком искренним было желание паренька угодить ему. Да и чай был вкусный.

— Только я не очень рассказчик, сразу предупреждаю.

— Да ничего, ты рассказывай.

— У нас часто караванщики из Большого метро задерживаются, ну и рассказывают много чего интересного. Мы же тут как в космосе живем. Ну, вернее, Большое метро — это космос, а мы тут — как на отдельной планете. Про космос, это я из учебника знаю. Из астрономии. Глупая мысль, да?

Вопрос застал Алекса врасплох. Да, с астрономией парень явно замудрил. Но ведь точное наблюдение какое, удивительно точное.

— Да нет, почему же… Мы ведь и действительно словно одинокая планета.

Грин осторожно отхлебнул из кружки — горячо!

— Ой, сейчас я вам что-то дам! — Богдан открыл ящик у стола и вытащил крохотный сверток: нечто, упакованное в кусок ткани.

— Это сахар, мне так сказали. Берите! Очень вкусно! — с этими словами он развернул ткань. Там действительно лежали три ослепительно белых куска рафинада.

Рот Алекса наполнился слюной! Сахар… Сколько лет они уже его не видели. Этот парень, Богдан, он просто не знает ценности этих трех кусочков. Царский подарок.

— Нет, спасибо. Сам ешь, — и, увидев удивленно-обиженное выражение лица смотрителя, добавил, — ешь, не смотри на меня. Я не люблю сахар. А ты ешь, рассказывай, и ешь.

— Ладно. Так вот, караванщики однажды рассказали, что на одной станции случилась какая-то беда. Люди болели, умирали, убивали друг друга. Ничего им не помогало. И вот как-то утром на блокпост пришел мальчик. С вороном. Тот у него на плече сидел, огромный такой, черный. Люди подумали, что это смерть пришла. Ворон по станции полетал, ко всем больным залетел. Они думали, что умрут… Только наоборот получилось — все выздоровели и помирились. Этот мальчик смерть прогоняет.

— А потом что?

— Ничего. На станции все хорошо стало. А мальчик и ворон… Ушли они, — Богдан вздохнул. — Красивая такая легенда, длинная. Только я рассказал плохо. Вам бы караванщика того послушать.

Богдан замолчал. Молчал и Саша. Легенда, даже в таком неказистом исполнении, задевала за живое. Как это похоже на людей — продолжать гнобить друг друга в любое время и в любом состоянии. Отчего вот они такие? Или это плата за интеллект, которым наградила их природа? И опять: надежда на волшебство, на чудесное исцеление. Только смогут ли исцелить пришлые волшебники, если сами они порой не хотят этого?

Богдан вдруг задумчиво произнес:

— Знаете, мне бы хотелось, чтобы они и к нам пришли.

Грин не знал, что ему ответить. Но вдруг понял, что и ему этого тоже хочется.

И опять его разбудил запах. На сей раз резкий, неприятный.

— Проснулся? Сейчас перевязку сделаем.

— А время сколько?

— Да часа три, наверное.

— Я думал, ночь уже.

— Как, болит?

Алекс осторожно двинул рукой.

— Терпимо. Только знобит.

— Это нормально. Пройдет. Руку давай…

— Ай!.. Осторожнее!

— Извини, придется чуток потерпеть, присохло. Вот так… А теперь приложим салфеточку, — кусок ткани, которой Мамба прикрыл рану, был вымазан в чем-то зеленом, источавшем тот самый мерзкий аромат, что разбудил Алекса.

— Пахнет неприятно.

— Зато эффект хороший. Собственного изобретения и собственного же производства, эксклюзив. Эх, в прежние времена за такое мне бы Нобелевскую премию дали, без шуток!.. Есть будешь?

— Не, не лезет.

— Значит, потом. И скажи мне, коль не секрет, конечно, что там на самом деле произошло, в туннеле?

Грин открыл было рот, чтоб по новой пересказать заготовленную историю про арматуру, на которую случайно наткнулся, но Мамба его перебил:

— Саш, правду давай. Про железный штырь я уже слышал сегодня. Это ты Кирюхе мог лапши на уши навешать да постовым. Хотя, если не хочешь…

— Да ничего! Просто кто-то в меня выстрелил!

— Ну, это я и сам понял уже. Мне интересно — кто?

Саша задумался. Сказать, что не знает? Странный будет ответ… Но тогда что отвечать? Мамба понял это молчание по-своему.

— Секрет? Тогда не настаиваю.

— А что это так тебя заинтересовало?

— Да понимаешь… Я же доктор… Ко мне со всеми бедами приходят. Эти два дня человек пять успокоительного просили. Боится народ. Шутка ли, два таких убийства. А теперь еще и в тебя стреляли.

— Не говори никому.

— Да понял я, зачем ты эту историю со штырем придумал.

— Странно, что на посту не слышали выстрела.

— Ты как вчера родился, Саш! Что, про глушаки не слышал никогда?

— Да слышал… В том-то и дело, что глушитель — вещь дорогая и редкая.

Мамба закончил перевязывать.

— Ну, вот. Завязали твою царапину, завтра будешь как новенький. В смысле, гарантирую, что никакого воспаления не будет, и через пару недель забудешь, что и где у тебя болело.

Алекс изумленно посмотрел на него.

— Что, сомневаешься?

— Да нет, ты сказал — царапина?

— А что еще? Кость не задета, пуля прошла навылет. Ну мышцы повреждены. Но сосуды крупные, хвала Господу, целы.

— Да больно очень. Было.

— Больно! Палец порежешь — и то больно. Так что нормально все. Больно ему, хм…

— Не знаешь, Крис вернулась?

— Если честно, не интересовался. Была у меня утром, странная какая-то. Колено как?

— Да ничего колено. Повязку бы только чуток ослабить, если можно, конечно.

— Не можно.

— Дим… Спрошу тебя, ладно?

— Ну…

— Посоветуй, что от головы попить. Видения… Достали уже!

— Лучшее средство от головной боли — гильотина! Шучу. Это часть твоей профессии. Терпи!

— Да я не про это. Мне постоянно прошлое видится. Не могу уже…

— Бывает. Всякое в жизни бывает. Мне знаешь, что дед однажды рассказывал? Это во время войны было, ну, той еще, с фашиками, он на улице бегал. Вдруг видит — отец, прадед мой то есть, у дома летает. Он бежит домой, кричит матери, прабабке, моей, что отца видел. А она ему отвечает: «Я знаю, он тут был». И плачет. А после войны они узнали, что он погиб примерно в это время. Вот так. В жизни много интересного, что мы объяснить не можем. Так что, то, что с тобой происходит, еще не самое необычное.