Ирина Баранова - Свидетель

— Кровопотеря большая, и, думаю, тут печень задета.

— Что хочешь, делай, но чтоб он не гикнулся, пока все не расскажет.

Мороз, услышав это, попытался засмеяться, потом закашлялся:

— Что, Рат, боишься, замолчу раньше времени?

— Да уж, ты постарайся. Про карту с запиской я в курсе, кстати…

Мороз с удивлением посмотрел на него: кто?!

— А вот этого, я тебе, братец, даже сейчас не скажу. А то вдруг да выкарабкаешься?

— А меняет это что?

— А я добрый, может быть. Знаешь, я вот даже зауважал тебя. Смог! Решился! Даже жаль стало, что подыхаешь. Ну, что еще скажешь?

— Марк… Он с Веганом снюхался, когда за границу ходил. Он не лечился… Я проверил. Сразу с Выборгской… уходил. И чаще… чаще, еще… чаще всех туда ходил.

— И что тут такого? Не, ты чего-то не туда полез.

— Туда… Кроме него такую карту составить никто не мог… Никто. Все остальные туннелей не знают, я специально спрашивал. А Марк… Тогда… Маленьким был, мне все рассказывал, что и где… И перепись… Координатор… Все в одно. Рат, я устал… Сам у него спроси. Он скажет, я знаю, он сам все скажет…

— А Векс?

— Я придумал…

Мороз потерял сознание.

— Черт. А ведь он, похоже, прав.

Рат снял трубку с телефона, переключил номер.

— Вот и пригодились твои бойцы, Казачок… Сальникова ко мне! — Потом, словно впервые увидев Грина и Мамбу. — А вы чего расселись? Этого в медпункт, заслужил подохнуть в цивильном месте, и все. Свободны. Думаю, предупреждать, что молчание золото, вас не нужно?

Ратников нагнулся, в тумбочке у стола что-то загремело…

Ушел только Мамба. В дверях задержался, вопросительно поглядев на Алекса, который так и не встал с места, и, поняв, что уходить тот не собирается, вышел.

— А тебе отдельный пинок нужен? — Ратников наконец-то поднялся. В руках у него была полупустая бутылка с фирменной наклейкой.

— Рат…

— Что еще-то?

— Ключ от Лориной комнаты.

— А что не от квартиры, где деньги лежат?

— Рат, Лору убил тоже Марк!

— Отстань… Не смешно даже.

— Рат, Лору, Мазая и ту девочку год назад убил Марк!

До Ратникова наконец-то дошло, что именно ему пытается втолковать Алекс.

— Ты же… Ты же мне сам втирал про Векса! Ты… — от ярости он забыл, что хотел сказать.

— Я ошибался! И если ты сейчас не будешь делать, как я скажу, то завтра на суде об этом узнают все.

— Пристрелю!..

— Спокойно!

Вытащить оружие, благополучно убранное им обратно в стол, Ратников не успел.

— Ты что, думаешь, только один стрелять умеешь?

Как же он проворонил! А этот пащенок ловок, быстро Морозовский пистолетик-то оприходовал! Он, Рат, в суете и внимания не обратил…

— Что-то сегодня много желающих меня пристрелить. В очередь, сукины дети, в очередь!

— Отвали! Ключи от Лориной комнаты — и живи себе в свое удовольствие. Сам сдохнешь. Сопьешься и сдохнешь!

— Вы все сегодня сошли с ума! Марк, этот слизняк, этот недоносок! И вот один уверяет меня, что тот шпионит в пользу Вегана, второй — что он маньяк-убийца!

— Рат, ты сам у него все и спросишь. А мне нужен ключ!

— Зачем? Зачем тебе ключ, если ты и так все знаешь?

— Господи, ключ! А все остальное тебе расскажет сам Марк.

— Подавись…

«Как же ты быстро захмелел-то, господин начальник»…

Тук-тук, тук-тук. Тук-тук, тук-тук. Условный сигнал. Легкие шаги.

— Марик, тебе чего? Ты хоть знаешь, который час?

Это Лора. Лицо заспанное, волосы растрепаны.

— Счастливые часов не наблюдают. Пустишь?

— Нет, я сплю уже.

— Не хочешь, чтобы я вошел? — выражение лица у Марка меняется, чувствуется, что он злится.

— Потом, Марк, потом. Не сегодня. Утром приходи.

Марк не двигается с места, пытается заглянуть за плечо девушки.

— Марик, иди спать! Да нет у меня никого, осел ревнивый!

Она пытается закрыть дверь, но парень предусмотрительно ставит ногу в проем.

— Лора, а у меня для тебя подарок. Смотри!

Перед глазами, бликуя, закачался кусочек янтаря…

— Марк! Давай утром!

Глаза у девушки загораются, но она упрямится: сказала же, что не пустит!

— Тебе же нравятся побрякушки? Надень! Смотри, какой красивый!

Лора уступает и протягивает руку к кулону. Парень время зря не теряет: один момент, и он уже в комнате.

— Уходи! Ты грязный, убирайся!

— Тс-с-с… Разбудим папочку.

Марк прикладывает свой палец к Лориным губам.

— Тс-с-с… Надень… А потом я тебе дам еще кое-что. Тебе понравится…

Он протягивает ей пакетик.

— Смотри! Это надо просто понюхать…

Лора отталкивает его руку, пакет падает, по полу рассыпается белый порошок, но она не видит этого. Она смотрит на руки.

— Что это у тебя?.. Кровь?! — девушка испуганно отшатнулась. — Уходи, убирайся отсюда сейчас же…

Боль… Боль тисками сдавливает голову. Воздух! Дайте воздуха!

Все. Темно. И только кусок зеленого янтаря на шнурке раскачивается перед глазами, вгоняя Алекса в сон…

Последнее, что он услышал, прежде чем провалился в небытие:

— Азаров-старший повесился…

По туннелю он не шел — бежал. Скорее, скорее от этого места! Его там не было, это не он… Иногда оглядывался, и тогда ему чудилось, что в вязкой темноте кто-то преследует его. И он знал, кто.

— Уйдите, отстаньте! Я не хотел, я не виноват! Вы сами…

А темнота шептала ему в ответ: «Виноват… Хотел… Хотел»…

— Не-ет!

— Да-а…

— А Марик сегодня будет с папой строить шалаш? А Марика, наверное, уже ждут Жужа и Дик. А скоро к нам сюда сядет папа…

Марик ерзает на руках у мамы. Сидеть неудобно, он постоянно сползает на пол, капризничает. Ему кажется, что они едут уже целую вечность, постоянное мелькание людей перед глазами, надоело, и он вот-вот расплачется, но мама шепчет ему что-то ласковое, рассказывает, спрашивает, пытаясь отвлечь внимание и успокоить.

— А Марик поспит немножко?

И вот уже он послушно засыпает, и открывает глаза, только когда объявляют станцию. Сонно оглядывает вагон, спрашивает: «А папа где?», и опять засыпает. Ему хорошо, он спокоен: мама защитит, она тут, рядом.

— Станция «Площадь Муж…»…

Объявление прервалось на полуслове, вслед за этим погас свет, а потом из глубины туннеля послышался нарастающий гул; немного, и он догнал поезд, превратившись в оглушительный грохот. Вагон дернулся, люди стали падать, заваливаясь друг на друга. Послышался звон разбитого стекла, кто-то закричал… А потом погас свет.