Евгения Грановская - Покидая царство мертвых

Иван хмуро проговорил:

– Тим, это всего лишь стол. Не стоит благодарности.

Но на всякий случай выглянул из-за ширмы. Одеяло Тимура откинулось, и из-под него показалась растрепанная белокурая девичья голова. Иван уставился на смазливую мордашку блондинки и растерянно пробормотал:

– Здравствуйте.

– Зая, познакомься – это мой друг Иван! – сказал Тимур.

Блондинка улыбнулась Холодкову и сказала:

– Очень приятно! Клава!

Тимур уставился на нее веселым взглядом.

– Правда, что ли, Клава? – недоверчиво спросил он.

– Да. А что такого?

– Да нет, ничего. Просто прикольно. Клава! То-то, я смотрю, ты суставами, как клавишами, щелкаешь!

– Дурак! – сердито сказала девушка. – У меня суставной жидкости мало. Это после старой травмы – еще когда я бегом занималась.

– Браза, ты слыхал?! Она еще и спортсменка! Слушай, Клава, значит, ты бегунья?

– Угу.

– Сбегай за пивом, а?

– Перебьешься!

Девушка откинула одеяло, подхватила со стула рубашку Тимура и встала с кровати, сверкнув обнаженными прелестями. Иван поспешно отвернулся. Дождался, пока она пройдет в душ, снова посмотрел на Тимура и сказал:

– Так. Кто это такая?

– Ты же слышал – Клава, – вяло отозвался Тимур, продолжая резаться в компьютерную игру.

– И все?

– А чего ты от меня хочешь? Чтобы я потребовал у нее резюме?

Из ванной донесся шум воды, Клава открыла воду.

– Нет, – сказал Иван. – Но ты бы мог быть более разборчивым, когда приводишь в нашу квартиру девиц.

– Брось, Вано! Клава – отличная девчонка!

– У нее это что – на лбу написано?

– Нет, на лбу у нее ничего не написано, – признал Тимур. – Но вот в другом месте…

– Тимур, стоп! – прервал его Холодков. – Я не хочу знать подробностей.

– Жаль. Браза, у нее там такая прикольная татуировка! Сердечко с крыльями, а на нем…

– Тим!

– Ладно, ладно, молчу.

Шум воды прекратился, Клава вышла из ванной. На этот раз она была замотана в полотенце.

– О чем спор, мальчики? – поинтересовалась девушка, проходя мимо Ивана.

– О твоей татуировке, – не оборачиваясь, сказал Тимур.

Клава посмотрела на Ивана.

– Хочешь посмотреть? – поинтересовалась она.

– Нет, спасибо.

– Сейчас покажу!

Она распахнула было полотенце, но Иван отвернулся и буркнул:

– Не надо!

Клава посмотрела на него удивленно.

– Зря. Обычно мужикам нравится. – Она запахнула полотенце, подхватила со стула сумочку и снова зашагала в ванную. – Мальчики, я в душ!

Иван прислушался к тому, как хлопнула дверь, и растерянно проговорил:

– Она же только что там была!

– Может, стирала? – предположил Тимур, глядя на экран телевизора и манипулируя игровым джойстиком. – Женщины вечно что-нибудь стирают.

– Но я хочу писать! – сердито сказал Иван.

– Пописай в раковину на кухне, – невозмутимо предложил Тим.

– Сдурел?

– А что? Я всегда так делаю, когда ты плещешься под душем.

– Ты серьезно?

– Конечно. Браза, с такими вещами не шутят! Мочевой пузырь может лопнуть.

Иван вздохнул:

– Ну ты и свинья.

– Да ладно, я потом все смываю.

Холодков сдвинул брови:

– В общем, так, Тим. Мы с тобой снимаем эту квартиру в складчину. И я хочу, нет – я требую, чтобы к моему приходу никакой Клавы здесь не было.

– Как скажешь, браза. Как скажешь!

Иван глянул на часы.

– Я пойду. Надо заскочить к бабушке – я не все вещи забрал.

– Как хочешь, – отозвался Тимур. – Купи на обратном пути пива.

– Перебьешься!

Иван вышел из квартиры.

Выбравшись из маршрутки, Иван подошел к газетному киоску и попросил:

– «Аргументы и факты», пожалуйста.

Он взял газету и пошел к девятиэтажке, в которой жила бабушка, раскрывая и просматривая на ходу газету. И вдруг мужской голос отчетливо проговорил у него над ухом:

– Две тысячи одиннадцатый год? Так вот в чем дело!

Иван остановился. Повертел по сторонам головой, нахмурился и пошел дальше.

Бабушка встретила его саркастическим вопросом:

– Пришел?

– Угу. Ба, я за вещами.

– Ну, проходи, проходимец!

Иван улыбнулся и вошел в прихожую. Бабушка закрыла за ним дверь, повернулась и сказала:

– От тебя пахнет потом. Переоденься.

– Переоденусь дома, – сказал Иван. – Я ненадолго.

Он прошел в маленькую комнату, которая два дня служила ему спальней.

– Значит, не хочешь у меня пожить? – спросила из коридора бабушка.

– Ба, я и так постоянно у тебя торчу, – отозвался Иван, складывая в сумку ноутбук и диски.

Бабушка вздохнула:

– Никому я, старая, не нужна!

– Ба, я…

– Ладно, не оправдывайся. Но рубашку переодень. Почему ты вообще так взмок?

– Спешил к тебе. Соскучился!

– Переодень рубашку. Я не допущу, чтобы мой внук ходил по Москве, воняя, как бомж.

– Ладно, переоденусь.

Иван застегнул сумку и подошел к шкафу, намереваясь достать старую, но чистую футболку.

– И воспользуйся дедушкиным одеколоном! – донесся вслед голос бабушки. – Флакон в нижнем ящике стола! Называется «Ожон»!

– Святая простота, – хмыкнул Иван. – Дед выпил его еще лет двадцать назад!

Иван скинул пиджак, снял потную футболку. Подошел к трюмо и посмотрел на себя в зеркало. Потом втянул живот, поднял руки и согнул их в локтях, демонстрируя своему отражению хлипкие бицепсы. Полюбовался немного, потом опустил руки и вздохнул:

– Не идеал.

– Это точно, – отчетливо произнес мужской голос.

Иван вздрогнул и завертел головой. Потом, взмокнув от ужаса, бросился вон из комнаты, влетел в ванную, открыл кран с холодной водой и сунул голову под струю. Секунд десять он держал голову под ледяной водой, затем выпрямился и посмотрел на свое отражение в зеркале.

– Не замерз? – поинтересовался у него за спиной мужской голос.

Иван оглянулся. Максим Орлов сидел на краю ванны и жевал леденец.

Иван, тихо взвыв, выскочил в коридор, бросился на кухню, распахнул дверцу аптечки, схватил первый попавшийся флакончик с бабушкиным лекарством, свинтил крышку и хлебнул прямо из горлышка.

– Иван! – раздался из гостиной голос бабушки. – Почему в квартире пахнет корвалолом?

– Я случайно разбил бутылочку! – крикнул в ответ Иван.

– Какого беса ты полез в аптечку?

– Ба, я…

– Ладно! Подмети осколки! И поставь на плиту воду для пельменей!

Иван провел ладонями по лицу и крикнул:

– Ба, я не хочу есть!

– А я хочу!

Еще некоторое время Холодков стоял посреди кухни, подозрительно косясь по сторонам и прислушиваясь, затем облегченно вздохнул и пробормотал:

– Отпустило.

– Что? – послышался из гостиной голос бабушки. – Что ты сказал?

– Ничего.

– Я не слышу – что ты там бормочешь?

– Ничего, ба! Я варю пельмени!

– Смотри, чтобы не слиплись! И не забудь подсолить воду!