Алексей Калугин - Чем черт не шутит

– Может быть, ты вчера видел покойника?

У меня пятки похолодели. Пол у меня на кухне выложен плиткой.

– В каком смысле?

– Ну, надо же, – усмехнулся полковник. – Смысл ему подавай… Двусмысленный ты наш… А что, если просто так? Без всякого смысла?

– Постойте, постойте, – я быстро затряс головой, пытаясь разогнать серый туман, обволакивающий мозг, как смог Москву. – О чем мы вообще говорим?

– Вообще-то мы просто завтракаем, – полковник отсалютовал мне кружкой «Мертвоград». – Ты ведь сам меня пригласил. Не помнишь?

– Ну, да, верно, – кивнул я. – Но сначала вы вломились в мой дом.

– Не вломился, а вошел, – уточнил Малинин. – Если бы я вломился, то двери бы на месте не было.

– Хорошо, пусть будет так. – Я благоразумно решил не спорить. Смысла в этом не было никакого. А убедить чекиста в обратном, то есть в том, что его появление в моей квартире есть не что иное, как незаконное вторжение, я бы все равно не смог. – Тогда объясните мне, какова цель вашего визита?.. Ведь было же что-то еще, помимо желания выпить кружку растворимого кофе в обществе невыспавшегося детектива?

– Конечно, – согласился Малинин. – Мне было жутко интересно, как детектив провел вчерашний вечер.

– Это официальный допрос?

– Всего лишь дружеское чаепитие. Для допроса, Каштаков, я бы тебя на Лубянку вызвал.

Уже хорошо.

– Вчера мы с детективом Гамигином были в «Оскаре Уайльде».

– По какому поводу гуляли?

– Вы же знаете.

– Ничего я не знаю.

– Мы закрыли дело Хуупов.

– Вдвоем бражничали?

– Да. Правда, в кафе уже встретили знакомого, Антошу. Ну и подсели к нему.

– Что за Антоша?

– Старый хакер.

– А имя у него есть?

– Антоша.

– Полное имя.

– Наверное, есть. Но я его не знаю.

– Не тренди, Каштаков.

– Честно, не знаю. Никогда не интересовался. А зачем он вам?

Малинин будто и не услышал мой вопрос. Глотнул кофе.

– А как же ваша демоница? Ее почему с вами не было?

– Сказала, что устала. Пошла домой.

– Так вы весь вечер провели в «Оскаре Уайльде»?

– Ну, да.

– Во сколько вы туда заявились?

– В десятом часу.

– А днем где были?

– В офисе.

– Целый день?

– Накопилась куча бумажной работы.

– И как долго вы проторчали в «Оскаре»?

Изображая задумчивость, я закатил глаза к потолку.

Очень хорошо, что я подтвердил версию Малинина о том, что голова у меня болит с похмелья. Теперь, если что, я и на провалы памяти ссылаться могу.

– Кажется, часов до трех. Или до половины четвертого. А что, Вячеслав Степанович, мне требуется алиби?

Малинин снова проигнорировал мой вопрос.

– А потом?

– Потом пошли домой.

Я недоумевающе пожал плечами – мол, что еще мы могли делать в четыре часа ночи?

– Именно пошли? – подозрительно прищурился чекист.

– Ну, да. Туда мы приехали на метро. Но в четыре часа утра метро уже не ходит.

– Можно было вызвать такси.

– Мы решили прогуляться. Здесь ведь недалеко.

– Ночью шел дождь.

– Нам с Ансом нравится дождь. Вот если бы с нами была Лоя, тогда бы непременно пришлось брать такси.

Я вошел в роль – врал напропалую и, как мне казалось, весьма убедительно.

Полковник недовольно засопел. Глотнул кофе и взялся за бутерброд с семгой.

– И тебе, как я понимаю, ничего не известно о том, что случилось этой ночью?

– Ночью шел дождь.

– Да иди ты? – наигранно изумился Малинин.

– Вячеслав Семенович…

– Ладно, начистоту, Каштаков. Ты знаешь, что ночью в Тимирязевской академии была перестрелка?

– Нет, – соврал я, не моргнув глазом.

– Уверен?

– Абсолютно.

– И в Тимирязевке тебя вчера ночью не было?

– Я слышал, что многие в юности мечтают заниматься сельским хозяйством, но я, помнится, хотел стать космонавтом.

– Жалко, что не стал.

– Почему?

– Если б ты сейчас болтался в космосе, то и мне бы забот меньше было.

– Чем я вас обидел, Вячеслав Семенович?

– Тем, что врешь все время, Каштаков! – Малинин в сердцах кинул на стол недоеденный бутерброд. – Врешь напропалую! И вертишься, как змея в подсолнечном масле! – Интересная метафора, автоматически отметил я; прежде мне такой слышать не доводилось. – Я понимаю, что это часть твоей профессии…

– Извините, вы уверены в том, что сказали?

– Что ты лгун профессиональный?

– Нет, я не то имел в виду. Вы сказали «вертишься, как змея в подсолнечном масле». Может быть, вы имели в виду «как уж на сковородке»?

– Я сказал именно то, что имел!

Полковник выпустил пар, успокоился и снова взялся за бутерброд. В общем, я тоже считаю, что разбрасываться бутербродами с семгой не стоит.

– Вячеслав Семенович, я понимаю, что перестрелка в Тимирязевской академии – это головная боль для вас, – я старался тщательно и аккуратно подбирать слова, чтобы не вызвать новой вспышки гнева. – Но отчего вы решили, что мне об этом что-либо известно?

Я развел руками и придал лицу невинно-растерянное выражение. Я видел такое у кошки, которую застал за тем, что она лопала мою котлету. Это было в гостях, довольно-таки давно, но запомнилось навсегда. Определенно, нам все еще есть чему поучиться у братьев наших меньших.

– Перестрелку в академии устроили демоны и святоши, – сообщил Малинин и вперил в меня самый тяжелый из всех имеющихся у него в арсенале взглядов.

Может быть, он был уверен, что сейчас-то уж я точно себя выдам?

Ну, вот еще! Глупость какая!

Брови на моем лице удивленно взлетели вверх.

– Не может быть!

– Что не может быть? – прищурился Малинин.

– Ну, вообще, – взмахнул я рукой. – Я был уверен, что подобная ситуация в нашем обществе недопустима. Да что там! Попросту невозможна! Я надеюсь, виновники уже отчислены из академии?

Малинин наморщил нос и скривил губы.

– Что ты несешь, Каштаков?

– Как же, господин полковник. – Я вновь изобразил растерянность. – Вы сами сказали, что в академии произошла перестрелка… Разве это были не ученики?

– Нет, Каштаков. Ученики перестрелки не устраивают. Ученики, как правило, устраивают бойни. Понимаешь разницу?

– Честно говоря, не очень.

Иногда перед чекистом стоит изобразить идиота. Ему приятно думать, что хоть в чем-то он разбирается лучше других. Хотя на самом-то деле он уверен, что абсолютно во всем знает толк лучше, чем кто бы то ни был. И даже Стивену Хокингу он мог бы рассказать кое-что новое о черных дырах и пространственной структуре Вселенной. Но получить подтверждение тому лишний раз не мешает.

– Перестрелка, Каштаков, это когда несколько человек одновременно стреляют друг в друга. А бойня – это когда один или двое учеников приходят в школу с кучей оружия и начинают палить во всех остальных.

– А бойня не может перерасти в перестрелку? – задал я еще один идиотский вопрос.