Нора Робертс - Призрак смерти

Ева изучила результаты компьютерной проверки, выведенные на экран. Среди потомков Бобби имелись два подходящих кандидата.

«Нужно встретиться с ними, — решила Ева. — Допустим, один из них связывается с Хопкинсом; возможно, даже пытается купить дом, но у него не хватает средств. Тем не менее, ему удалось получить доступ в здание и найти тело. Как ему это удалось?»

Деньги. Хопкинс нуждался в финансировании. Вероятно, он взял с убийцы плату за осмотр дома номер двенадцать. Достаточно один раз войти в дом, чтобы потом найти дорогу внутрь.

Как ты нашел тело? Откуда ты знал?

«Что у меня есть? — подумала Ева. — Младшая сестра в доме для престарелых. Племянница выжила из ума, племянник погиб во время Городских войн. Внучатый племянник — менеджер по продажам среднего звена, внучатая племянница продает страховки. Рядовые люди — ни больших успехов, ни больших неудач».

Обычные люди. Никто из них не пытался сколотить состояние на славе Бобби или на ее безвременной кончине.

Никто, кроме Хопкинса. Вот так загадка, верно? Ваша дочь, сестра или тетка — культовая фигура, а вам приходится работать по тридцать пять часов в неделю, чтобы сводить концы с концами. А внук подлеца, который убил ее, пытается заработать на этом. Вы наскребаете себе на жизнь, стареете, и…

— Стоп, одну минутку. Серенити Брэй, восемьдесят восемь лет. Она на двадцать два года моложе Бобби. Это не ее сестра, а ее дочь!

Ева метнулась к двери и распахнула ее.

— У Бобби был ребенок! Это не ее сестра. По времени все сходится: у нее есть дочь!

Рорк вскинул голову.

— Серенити Брэй Мэсси? В настоящее время проживает в Скоттсдейле, на полном пансионе в доме для престарелых. Мне известно об этом. Ты говоришь про нее?

— Да. Тогда все сходится. У Бобби был ребенок, скорее всего, от Хопа. Рождение ребенка не зарегистрировано, и нет никаких сообщений о ее беременности в то время. Но Бобби покинула его на несколько месяцев, что должно совпадать с последними месяцами беременности и родами. Судя по всему, после этого она оставила ребенка на попечении у своей матери, которая потом переехала вместе с семьей на ранчо в окрестностях Скотте-Дейла, а Бобби вернулась к Хопу и своей прежней жизни. Я нашла несколько сообщений о том, что во время своей разлуки с Хопом она вела тихую и уединенную жизнь. В интервью и статьях того времени говорится, что она вернулась на сцену посвежевшей и помолодевшей, но уже через несколько недель все пошло по-прежнему. Рорк упрямо наклонил голову.

— Я думал, ты оставила Бобби для меня.

— Ты займись призраком, а я займусь трупом.

Они были женаты уже больше года, и Ева, будучи наблюдательной женщиной, хорошо знала, когда ее слова раздражают Рорка. Было глупо, просто глупо ссориться из-за такой нелепости, как призрак. Тем не менее, Ева ненадолго задумалась, балансируя на краю очередной глупости. Потом она, наконец, решилась.

— Послушай… — начала она. Рорк выпрямился в кресле.

— Я слушаю, — сказал он после затянувшейся паузы.

— Я хочу сказать… вот ведь свинство. Черт!

Она подошла к окну, потом к двери и снова повернулась к Рорку.

Правило их брака — и одно из главных преимуществ — заключалось в том, что она могла сказать ему слова, которые ей трудно было сказать даже самой себе.

— Мне приходится жить со множеством трупов. — Это вызывало у нее гнев и необъяснимую печаль. — Они не всегда уходят после того, как ты закрываешь дело, и вообще не уходят, если в нем остаются неясности и загадки. У меня в голове марширует целая армия мертвецов.

— Ты защищала их, — напомнил он. — Ты выступала на их стороне.

— Да, но это не означает, что они говорят «спасибо, дружище», а потом сматываются в загробный мир.

— Так или иначе, они ушли в загробный мир еще до того, как ты узнала про них.

— Верно. Они мертвы, но у них по-прежнему есть лица, голоса и боль, которую они испытывали, — по крайней мере, все это у меня в голове. Мне не нужно думать о призраках, посылающих вести с того света. Просто это будет перебор, если я стану гадать, парит ли у меня за плечом некий дух, который хочет убедиться, что я хорошо выполняю свою работу.

— Ну ладно.

— И все?

— Дорогая Ева, — сказал Рорк с мягкой настойчивостью, не раз приводившей ее в замешательство в самый неподходящий момент. — Разве мы уже не доказали друг другу, что не обязаны придерживаться одинаковых взглядов по каждому вопросу? И разве наша жизнь не стала бы скучнее, если бы так оно и было?

— Может быть. — Напряжение понемногу оставляло Еву. — Наверное. Я просто не ожидала, что ты так серьезно отнесешься к этому.

— Тогда, пожалуй, мне не стоит тебе говорить, что если я умру первым, то собираюсь возвращаться и любоваться тобой в обнаженном виде так часто, как только смогу.

Как он и ожидал, Ева улыбнулась.

— Тогда я состарюсь и моя грудь обвиснет до талии, — сказала она.

— У тебя маленькая грудь, она не может пасть так низко.

Ева поджала губы и бросила взгляд вниз, словно проверяя его слова.

— Вроде бы ты прав, — признала она. — Итак, мы помирились?

— Может быть, если ты подойдешь ко мне сюда и поцелуешь меня в качестве возмещения за обиду.

Ева закатила глаза.

— Ты что, за все требуешь возмещение? Ничего бесплатно?!

Но все же она обогнула стол и наклонилась, чтобы прикоснуться губами к его губам. В тот момент, когда она это сделала, он с силой притянул ее к себе и усадил на колени. Ева предчувствовала, что это произойдет — она слишком хорошо знала Рорка, — и была не прочь уступить ему.

— Если ты думаешь, что мы будем играть в глупенькую секретаршу и похотливого начальника…

— Очередное оскорбление, — перебил ее Рорк. — И, кроме того, ты напомнила мне, что рано или поздно состаришься. Пока ты молода и полна сил, я должен увидеть тебя обнаженной прямо сейчас.

— Я не собираюсь обнажаться. Эй! Эй!

— Тогда я должен почувствовать тебя обнаженной. — Его руки уже заползли ей под футболку и легли на грудь. — Славные маленькие грудки…

— Вот как? Стоит ли мне говорить то же самое о твоем инструменте?

— Оскорбление за оскорблением! — Рорк со смехом просунул руку ей за спину и привлек к себе. — Ты задолжала мне целую кучу извинений.

— Тогда мне лучше начать прямо сейчас.

После поцелуя Ева перекинула ногу через колено Рорка и оседлала его. Требовалась определенная гибкость и энергия, чтобы принести серьезное извинение прямо в его кресле, но Ева не сомневалась, что справится с этим.

Он заставил ее испытывать самые разные ощущения, но она сама нуждалась в них. Жажда, голод, насмешка, любовь и страсть. Она ощущала пламя его желания и неутоленную жажду, когда его губы терзали ее рот. Ее собственное тело наполнилось таким же пламенем и жаждой, когда он срывал с нее одежду.