Виталий Романов - Элитная кровь

…Он вернулся часа через два, потратив больше времени, чем собирался. В комнате горел ночник, Мила не спала. Сидела на постели, подложив под спину подушку, и смотрела на дверь.

– А вот и я, – сказал Поздняков, просунув голову в проем. – Не спишь?

– Тебя жду, – ответила девушка. – Беспокоюсь…

Сергей закрыл дверь и запер ее на замок, на все три оборота.

Конечно, оба понимали: хлипкая деревянная дверь не смогла бы стать преградой для тех, кто искал беглецов. Для преследователей и стальная стена не стала бы помехой. Но так, отделившись от остального мира барьером, пусть и хрупким, они чувствовали себя немного спокойнее.

– Есть будешь? – спросил Поздняков и поставил на стол большой полиэтиленовый пакет. – Я тут сок купил, воду минеральную. Еды всякой разной… Хлеб, сыр, копченой колбасы. А еще – печенье и шоколад, специально для тебя.

Мила ничего не ответила, все так же молча смотрела на мужчину. Будто пыталась нащупать что-то внутри него.

– А бар у них смешной, – соврал Поздняков, вдруг устыдившись своего поведения. – Знаешь, прикольно получилось. Сижу на табурете. К стойке подваливает какой-то мужик и обращается к служащему: «Двойное буратино, пожалуйста!» Садится. Бармен, не задавая вопросов, с флегматичным видом начинает готовить пойло. Смешно, правда? Что он там готовил, интересно? Я еще понимаю, что такое «одиночное буратино». Это когда деревянной головой стучишься об барную стойку, а башка звенит, как хрустальная. И длинный нос становится резиновым, не мешает падать мордой в салат. Но что значит «двойное буратино»? Про такой вариант я никогда…

– Сережа… – перебила его спутница. – Сережа… Ты не был в баре. Куда ты ходил?

Поздняков так и замер с открытым ртом.

– Ну… в общем, да, – после некоторых колебаний признался он. – Не был. Только давай начнем с простого. Ты есть хочешь?

– Нет, – ответила Мила. – Я хочу быть с тобой.

Словно почувствовала, догадалась, что на уме у Сергея.

– Я тоже не хочу кушать, – пробормотал он. – Разве не странно, ведь только завтракал? Но не хочу. Значит, еду оставим на утро…

Сергей присел на постель, взял девушку за руки, пытаясь придумать, как разговаривать, не касаясь трудных тем.

– Так и не отдохнула? – спросил Поздняков. – Устала ведь.

– Я хочу быть с тобой, – упрямо повторила девушка, будто слова – пустые слова, – которые поизносил спутник, не имели никакого значения.

Поздняков вздохнул. Выключил ночник, снял с себя штаны и рубашку, залез под одеяло. Потянул девушку к себе – оказалось, Мила так и лежала в верхней одежде. Сергей без слов стащил с девчонки джинсы, потом футболку. Мила прижалась к нему, но не сделала ни одного лишнего движения – знала, что у партнера нет желания заниматься любовью.

Нет, она совсем не походила на Алену. Та была другой. Алена умела терпеть, прощать. Мила не терпела, она подстраивалась под мужчину. Чувствовала, что хочет партнер, и его желания становились ее желаниями – просто и естественно, без насилия над собой. Без необходимости усмирять собственное эго.

Девушка положила голову на грудь Сергея, обняла руками.

– Говорить тоже не хочешь? – прошептала она.

– Утром, – вздохнул Сергей. – Утром, Милка! Обо всем поговорим. Ты спи, отдыхай. Теперь я никуда не уйду, буду рядом. Спи, устала ведь… русалка…

И он нежно провел ладонью по спине девушки, закопался пальцами в длинных волосах.

– Знаешь, есть такое поверье, – вдруг сказала Мила. – Ясновидящая, женщина-медиум, должна соблюдать осторожность. Случается – если к волосам прикасается нехороший человек – они вспыхивают.

«К твоим прикасалось много нехороших людей», – хотел ответить Сергей, но передумал.

– Ну, значит, мне можно, – отшутился он. – На святую инквизицию не тяну.

– Тебе можно, – абсолютно серьезно ответила русалка. – Тебе все можно. Если захочешь.

Сергей приподнялся на локте, благодарно поцеловал Милу. Обнял, крепко прижал к себе.

– Спи, моя колдунья! – нежно сказал он. – Спи же наконец!

– А ты? – потершись щекой о его плечо, спросила девушка.

– Буду охранять твой сон, – ответил Сергей. – Полежу, послушаю. Проверю, как себя ведешь. А вот когда уснешь как следует, тогда и я.

– Ладно, – легко согласилась Мила. Потянулась губами, поцеловала Сергея. – Спокойной ночи.

И уснула. Уснула, удивив Позднякова в очередной раз. Она сумела отключиться минут за пять. А может, ему показалось? Только-только погрузился в мысли, пытаясь решить, как быть дальше, а Мила уже тихонько засопела, по-детски обхватив его ладонь руками.

Утром девушка проснулась и выскользнула из постели раньше, чем Поздняков. Когда Сергей открыл глаза, Мила уже была одета и причесана. Она соорудила из волос нечто хитрое – Поздняков даже не сразу понял, что именно. Кажется, сложила их несколько раз, шпильками подколола к затылку, оставив свободными только хвостики. В итоге получилась прическа до плеч, чуть-чуть длиннее. А тугой узел на затылке мог обмануть кого угодно. Тем более девушка готовилась замаскировать его под легкой косынкой.

Только все это было напрасно. Мила поняла это, когда Сергей вытащил из полиэтиленового пакета толстые пачки денег. Он не стал тянуть, откладывать тяжелое объяснение. Самому было чертовски гадко на душе.

– Нет, – сказала Мила и вздрогнула.

Огромные глаза ее превратились во влажные озера, ресницы-берега задрожали.

– Я вчера ездил в банк, – с трудом подбирая слова, начал Сергей. – Машину не брал, в смысле, нашу «Ладу»… На попутке. И… не совсем в банк, объехал несколько банкоматов. Здесь, в области, с наличкой трудно. Пришлось смотаться поближе к Москве.

– Нет, – повторила Мила.

Она не хотела слышать, что говорил Поздняков. Уже все поняла, но не желала в это верить.

– У меня специальная пластиковая карта, я туда откладывал деньги на черный день, – говорить было невыносимо трудно, больно. Сергей и сам не догадывался, не предполагал, что какой-то человек может стать для него таким дорогим и важным всего за несколько суток. – Эта карта на предъявителя, Мила. Не бойся, по ней невозможно вычислить, что деньги снял я. Даже если все прочие мои счета под колпаком. Открывал не я. Другой человек… Другой. Которого… нет в живых…

– Сережа, ты меня совсем не слышишь… – жалобно перебила его Мила. – Ну почему?!

«Потому что у меня все умерло внутри», – подумал Поздняков, но вслух сказал другое.

– Эти , про которых ты вчера рассказывала… – Сергей старался говорить холодно, жестко. Он знал: так нужно, чтобы спасти Милу. Последнего человека, который ему дорог. – Эти, что убили Мещерякова и склонили к сотрудничеству Шигина… Я много думал о них. Скорее всего, какие-нибудь больные на голову политики и генералы. Говорят, солдатам, проигравшим решающую схватку в войне, но уцелевшим, потом много лет снится, как они выигрывают баталию. Побеждают врага и возвращаются с победой. Это механизм компенсации, спасающий человека от безумия…