Анастасия Волжская - Брак с летальным исходом [СИ]

Отложив газеты, я задумалась о типе яда, которым отравили леди Жиневру. Никто из авторов статей не сообщал его название, но, пожалуй, не так уж и много веществ можно было по виду перепутать с сахарной пудрой. Некоторые виды крысиного яда подходили под описание и могли оказаться на обычной кухне, но все же нужно быть совершенно неприхотливым или неразборчивым в еде, чтобы не заметить подмены. А леди Жиневра, напротив, хорошо разбиралась в тонкостях вкусов, раз постоянно изводила придирками кухарку лорда Кастанелло.

Мысли упорно возвращались к орудовавшему в поместье зельевару и запрещенным ядам. Слишком уж похожа была картина на то, что случилось с Лоиссой. Только вот чем предполагаемому убийце могла не угодить вторая супруга лорда? Леди угрожала выдать его? Или отказалась помочь в каком-то грязном и скользком деле?

Некролог леди Эрлисии Кастанелло сухо сообщал, что леди была найдена мертвой с несколькими ножевыми ранениями, которые она нанесла сама себе. Причины упоминались лишь вскользь, и, опять же, связь самого лорда с убийством всячески отрицалась. Короткое врачебное заключение гласило, что женщина оказалась неуравновешенной и психически нестабильной особой, способной навредить себе. Что она однажды и сделала, скончавшись раньше, чем подоспела помощь. Ни о каком расследовании не сообщалось. Это наводило на мысль, что дело действительно закрыли по просьбе вдовца и Ренордов, чтобы не ворошить грязное белье и не поливать грязью имя погибшей.

Внезапно вспомнилась леди Элейна, первая супруга лорда Кастанелло. Интересно, было ли в газетах хоть что-нибудь, касающееся ее смерти? Не зная точной даты, я отлистала не один номер, прежде чем наткнулась на нужную статью. Газетчик, составлявший некролог, отошел от привычной сухости и цветисто описал и «безмерную скорбь супруга и родных», и «невосполнимую потерю, которую понес город, лишившийся блистательной леди из старейшего рода, женщины, стоявшей вместе с супругом у истоков самого великого и масштабного предприятия в истории Аллегранцы, а также великолепного артефактора, чей потенциал так и не успел расцвести в полной мере».

«Ярчайшая звезда на нашем небосклоне погасла», - завершалась статья. Объявлялась дата прощальной церемонии, куда мог прийти любой желающий. И все. Ни расследования, никаких дальнейших разбирательств. Вероятно, это молчание обошлось лорду в целое состояние. Или же «Вестник» предпочел не паразитировать на трагедии, коснувшейся древнейшего и благороднейшего семейства Себастьяни, обладающего в Аллегранце таким влиянием и властью, что им достаточно было бы лишь посмотреть в сторону неугодного писаки, чтобы руководство газеты уволило весь отдел. Во избежание.

Я мельком проглядела более ранние выпуски, ожидая узнать чуть больше о светской жизни и совместном деле лорда Кастанелло и его первой супруги. В этом интересе было что-то неловкое, отчего неприятно сжималось сердце. Я словно бы хотела заглянуть за завесу чужой личной жизни, вызнать украдкой что-то, о чем лорд Кастанелло вряд ли хотел бы вспоминать, и уж тем более делиться со мной. Но я не могла сдержать любопытства.

Часто ли они выходили в свет или жили уединенно, как лорд сейчас? Принимала ли леди Кастанелло участие в создании первых предприятий «Современных магических технологий», превратившихся за десять с небольшим лет в крупнейшую промышленную империю? Занималась ли разработками новых массовых кристаллов, делала ли собственные артефакты? Пышной ли была их свадьба? Каким был их сын? И был ли лорд Кастанелло тогда счастлив?..

К моему сожалению, я так и не нашла ничего стоящего внимания. Несколько раз на главных страницах «Вестника» упоминалось о больших статьях, посвященных либо основателям «СМТ», либо официальным мероприятиям городской знати, но нужная страница неизменно оказывалась аккуратно вырезанной. Конечно, странно было представить, чтобы лорд Кастанелло собирал газетные вырезки, но кому-то из живущих в поместье явно хотелось оставить себе память о погибшей леди Элейне. А в том, что интересовались именно ей, сомнений у меня не возникало. В одном из выпусков напечатали крупный портрет лорда с супругой. На газетной странице осталась лишь половина изображения: приосанившийся лорд Кастанелло с гордой улыбкой и краешек узкой женской ладошки на его плече - все, что осталось от той части отпечатанной картины, где, по всей видимости, была его супруга.

Я без особой надежды перебрала еще несколько подшивок. Неожиданно в разделе с полицейской хроникой в глаза бросился крупный заголовок, и сердце гулко ударилось о ребра. Я никогда не держала в руках этот номер, поскольку выпущен он был уже после того, как закончилось дознание по делу об отравлении, и я, раздавленная долговыми расписками Лайнуса, обратилась за помощью к его давнему знакомому, господину Ридбергу. О результатах расследования смерти господина Честера я узнала много позже, да и то в пересказе хозяйки, у которой тогда снимала меблированные комнаты.

«Громкое дело о незаконном производстве кацина завершено. В ходе следствия удалось обнаружить и уничтожить подпольную лабораторию в пригороде Аллегранцы. Капитан Э.Маркони, руководивший расследованием, представлен к королевской награде».

Далее мелким шрифтом шло подробное описание расследования. «После убийства, совершенного на приеме у лорда… наши агенты сумели выйти на след преступников… внедрившись в лабораторию… лица скрывали маски… изъято 13 коробок кацина и других опасных зелий… арестованы и впоследствии сосланы на медные рудники господин В., господин Г., Ю. и Т. По подозрению в причастности к этому делу господин С, господин А. и Л. были лишены лицензий зельевара без права их последующего восстановления. С гордостью сообщаем, что данная операция признана самой успешной в текущем году, весь офицерский состав получил благодарность от короля Иллирии Федерико Леони II».

«Господин Лайнус Честер» и «его супруга» в данной статье оказались едва упомянуты. Лайнус… сейчас я уже почти не могла вспомнить его. Он остался в памяти нечетким, расплывчатым силуэтом: неизменные в любую погоду светлые костюмы, густая грива пшеничных волос, таких нетипичных среди смуглых и темноволосых жителей Аллегранцы, и обаятельная улыбка, располагавшая к себе деловых партнеров и заставлявшая девичьи сердца биться чаще.

Однажды Лайнус признался, что был очарован мною с самой первой встречи. Мне сложно было поверить в эту историю. Что такого сумел разглядеть молодой красавец, встретившийся с друзьями в уличной кофейне у крепостной стены, опоясывающей старую часть города, в усталой путнице, прижимавшей к себе маленький чемоданчик и застывшей в немом изумлении у высоких кованых ворот Северной арки, не замечая несущейся на нее лошади? Конечно же, Лайнус не смог остаться в стороне и, оставив друзей, бросился наперерез обезумевшему животному. Он спас мне жизнь, помог подняться на ноги, а потом, сжав мои дрожащие от пережитого страха и холода руки горячими пальцами, одарил широкой улыбкой и настоял, что я должна составить им компанию, потому что оберегать столь очаровательную особу сегодня и всегда - его долг и прямая обязанность.