Анна Орехова - Эффект Врат

«План Б, – пояснило начальство. – Постарайся вывести с планеты обоих. Но ради репутации председателя ООН допустимо пожертвовать девчонкой».

Во время заседания саммита Николай описывал круги в коридоре и надеялся, что Серхату удастся сохранить статус неприкосновенности. Надежды не оправдались. Дипломат первым вышел из комнаты, бросил на ходу: «Ты знаешь, что делать» – и удалился. На тот момент Николай не понимал, чем именно фото с митинга могут помочь, да, они выставляли Алису в дурном свете, но не снимали подозрений с председателя ООН. Однако приказ есть приказ, Николай запустил план Б, и фото отправились к госковчанскому следователю Нюрау.

Спустя десять минут стало известно, что Серхат голосовал против разведывательной экспедиции. Следующим сюрпризом явилась новость о новых уликах: файлах на ободе Вилеу и переписке на телефоне Алисы. Николай понял, что большую часть плана Б провернули без него. Но главной неожиданностью стало то, что госковчане и не подумали арестовывать земного дипломата. Это было более чем странно, ведь как ни крути, улики против Алисы не перекрывали главного: ягоды ей передал Серхат.

«Тут как раз всё ясно, – заключила девчонка. – Он выторговал свободу в обмен на голос против разведывательной экспедиции, а меня отдали госковчанам, чтобы общественность не бунтовала. Убийца в клетке – все довольны».

Но Николай придерживался другого мнения. Во-первых, непонятно, зачем госковчанам вынуждать Серхата голосовать против экспедиции. Почему это для них так важно? А во-вторых, несмотря на весомую политическую роль, даже председатель Генеральной Ассамблеи ООН не мог по собственной воле изменить официальную позицию Земли. Судя по всему, у госковчан имелись в запасе козыри посерьезней ягод кирпи…

Резкий металлический звук вывел его из раздумий. Часть стены тут же сделалась прозрачной, за ней стоял детектив Расэк. Выглядел он гораздо лучше: волосы снова торчали в разные стороны, место красной футболки заняла белая с крупной черной надписью «I’m not perfect but i’m wicked smart»[3], а жёлтые брюки были то ли новыми, то ли розовокожие познали тайну выведения кровавых пятен.

Николай открыл дверь. Расэк, слегка хромая на правую ногу, прошёл вглубь комнаты, плюхнулся в кресло напротив и без лишних предисловий потребовал:

– Выкладывай.

Николай придал лицу удивленной выражение:

– Не помню, чтобы мы переходили на «ты».

Ирбужец с равнодушным видом пожал плечами:

– Как-то странно «выкать» тебе после этого. – Он указал пальцем на собственную бровь.

Николай криво улыбнулся. «Один-ноль, – подумал он. – Но я тебе это ещё припомню».

Если бы не Алиса, он бы не стал заключать союз с этим розовокожим. Но, как ни крути, девчонка была права: у Расэка больше опыта в подобных делах, он мог раздобыть на Симоре новые улики, да и вдвоём они скорее отыщут убийцу. Николай всё ещё надеялся выполнить первую часть приказа: «вывести с планеты обоих», – а потому старался сделать всё возможное. По крайней мере до тех пор, пока не поступят новые инструкции. Именно поэтому, а не из-за дурацких мук совести, на которые намекала Алиса, он направился к ирбужскому детективу.

Николай поудобнее расположился в кресле, стараясь всем своим видом показать, что делает розовокожему одолжение.

– Ты же в курсе, что телефон Мирелка пропал?

– В курсе, – кивнул Расэк. – Но мне непонятно, откуда тебе об этом известно.

Николай улыбнулся, ему приятно было видеть нетерпение в глазах ирбужца. Он бы с удовольствием помучил этого розовокожего умника, вот только и без того куча времени ушла на выяснение отношений и водные процедуры.

– За пару часов до того как мы прибыли на Госку, Серхат обнаружил телефон у себя в чемодане.

– Обнаружил? – Расэк скептически изогнул брови.

– Именно, – кивнул Николай. – Он сразу понял, кому принадлежит устройство. Во-первых, ваши телефоны распознать не так-то сложно, а во-вторых, Серхат уже видел точно такой у Мирелка.

Расэк нетерпеливо подался вперёд:

– Что там было?

– Понятия не имею. Чтобы его включить, требовалось присутствие самого Мирелка. Но его дух к тому времени уже был на пути в Вальхаллу.

Ирбужец недоуменно сдвинул брови.

– Забей, – отмахнулся Николай. – Когда Серхат нашел телефон, тело Мирелка уже кремировали, а я не в курсе, можно ли включить ирбужский телефон без отпечатка ладони владельца.

– Ясно, – хмыкнул Расэк. – И ты, разумеется, решил обратиться за помощью ко мне.

Николай даже немного восхитился самоуверенностью этого розовокожего типа.

– Не совсем, с этой проблемой я и сам прекрасно разобрался.

Серхат настаивал, что телефон нужно уничтожить. Тот, кто его подкинул, хотел, чтобы в убийстве обвинили землян. Неизвестно, какие файлы он загрузил на устройство, а потому нельзя было допустить, чтобы телефон попал в мохнатые лапы.

Для начала Николай тщательно осмотрел комнату Серхата, дабы убедиться в отсутствии других улик, затем отправился проверить место преступления, потому как и туда убийца мог подкинуть что-нибудь похлеще телефона.

– Например, ДНК твоего босса, – вставил Расэк.

– Вот именно! – подтвердил Николай. – Серхат настаивает на том, что никогда в комнате Мирелка не был. Но при этом госковчане обнаружили там несколько его волос. Странно, не находишь?

Ирбужец вальяжно откинулся на спинку кресла.

– Ничего странного. Лично я склоняюсь к мысли, что обманывает всё-таки твой босс.

Николай не стал заострять внимание на этом вопросе. К чему тратить время на разглагольствования, когда каждый всё равно останется при собственном мнении? Ну зачем Серхату наводить на себя подозрения, утверждая, что ДНК подбросили? Если бы он и впрямь заходил в комнату к Мирелку, то наверняка потрудился бы придумать этому разумное объяснение. Выглядело бы более правдоподобно.

Николай шумно выдохнул и продолжил рассказывать про телефон первой жертвы.

Удостоверившись, что на месте преступления нет других неприятных сюрпризов, он сел на поезд, следующий в погребальный сектор.

Местное кладбище находилось в пятнадцати минутах езды и представляло собой огромный куполообразный холл, в центре которого от пола до потолка тянулась широкая прозрачная труба. Внутри трубы пылал огонь – символ дороги, ведущей в госковчанский загробный мир. Мрачную атмосферу дополняли царящий вокруг полумрак и светящиеся надписи на стенах. Нет, конечно, тела в трубе не сжигали, их кремировали в медицинском секторе. А погребальный служил лишь местом, где прощались с умершими.

В зале было полно госковчан. Кто-то специальным прибором наносил на стену новую надпись, другие по очереди подходили к ответвлению в трубе и бросали внутрь вещи покойных. Поток воздуха направлял подношение к огню – таким образом близкие передавали усопшим то, что могло понадобиться им в загробной жизни. Странно, что на этом свете госковчане практически не пользовались личными вещами, а в иной мир забирали всё без разбору. Николай видел, как в огонь отправляются ободы, одежда и даже бутылки с питательной смесью.