Анна Орлова - Овсянка, мэм! [litres]

– Понимаю, – кивнула я. – Я хотела вот о чем рассказать…

И я подробно, однако не вдаваясь в собственные рассуждения, пересказала ему заинтересовавшие меня разговоры с садовником и горничной.

– Значит, внезапно вспыхнувшие чувства. – Инспектор задумчиво потер лоб. – Любопытно. Желаете еще что-нибудь добавить?

– Только одно, – поколебавшись, все же сказала я. – Надеюсь, вы заметили, что леди ХХХ даже не взглянула на мужа?

– Это ни о чем не говорит.

– Это говорит о многом. Женщина не может прожить с мужчиной больше двадцати лет и забыть его, как сюжет бульварного романчика.

– Боюсь, вы не слишком в этом компетентны, мисс Райт, – уколол меня инспектор.

– Я старая дева, инспектор, но я не дура, – парировала я и поднялась. – Спасибо, что уделили мне время.

– Благодарю, мисс Райт. – Он вежливо наклонил голову и задумчиво постучал карандашом по обложке блокнота. – Я ценю ваши усилия, но постарайтесь больше не вмешиваться в расследование. Это может быть опасно.

– Не беспокойтесь, инспектор. Я не стану путаться у вас под ногами. Желаю удачи.

Сама не знаю, почему мне вдруг стало так досадно.

Акт второй, действие второе. Снова столовая, чем-то она инспектору приглянулась. Снова ряд стульев у стен. Снова задернутые шторы. И освященный временем ритуал, только леди ХХХ на этот раз присутствовала незримо.

Поверенный Симмонс, пожилой мужчина с впечатляющими залысинами и болезненно желтым лицом, с выражением зачитывал мудреные юридические формулировки. Казалось, они доставляют ему удовольствие не меньшее, чем меломану – виртуозное исполнение какой-нибудь фуги или сонаты.

Места перед ним заняли родственники покойной: муж, сын и троюродная тетка. Инспектор расположился рядом с поверенным, в дальнем углу скромно устроился констебль Догсли, который без шлема оказался совсем юным и трогательно лопоухим. Лицо бедного констебля вытягивалось с каждой заумной фразой, однако он упорно что-то царапал в блокноте.

Желание присутствовать, кстати, изъявили все, промолчала разве что Леона Фаулер, и то лишь в силу того, что дар речи к ней пока не вернулся.

– В сущности, завещание очень простое. – Поверенный взглянул на родственников клиентки поверх очков. – За вычетом небольших сумм слугам и этого дома, который останется в пожизненное пользование вдовцу, все прочее движимое и недвижимое имущество леди Хэлкетт-Хьюз завещала сыну.

– Что?! – вскричал полковник Хьюз, будто подброшенный катапультой. – Этого не может быть. Хелен мне обещала… Это какая-то ошибка!

Мина поверенного стала кислее уксуса, а в голосе прозвучали оскорбленные нотки:

– Могу вас уверить, наша контора соблюла волю леди Хэлкетт-Хьюз в точности.

– Не надо так нервничать, Симмонс, старина. – Родерик не скрывал довольной улыбки. – Мы вам верим.

– Хелен обещала переписать завещание! – прорычал полковник Хьюз, потрясая кулаком.

– Это так, – кивнул поверенный. – Мы обсуждали изменения, которые леди Хэлкетт-Хьюз желала внести, и подготовили проект нового завещания. Увы, леди Хэлкетт-Хьюз не успела его подписать.

Полковник Хьюз обмяк в кресле и тяжело дышал. Инспектор, прищурившись, наблюдал за ним.

Поверенный откашлялся и добавил:

– Леди Хэлкетт-Хьюз оговорила, что в полное владение имуществом вы, мистер Хьюз, вступите лишь по достижении двадцатипятилетнего возраста, до того момента вы сможете пользоваться лишь процентами с капитала.

Радость Родерика несколько потускнела.

– Это все? – поинтересовался инспектор негромко.

– Почти. Мне осталось сообщить лишь о двух моментах. – Мистер Симмонс поправил очки. – Во-первых, леди Хэлкетт-Хьюз составила отдельное завещательное распоряжение в пользу… – Полковник Хьюз привстал, но поверенный сбил его на подлете безжалостным: – Викария Миллера. С тем, чтобы данная сумма была потрачена на ремонт церкви.

– Ох. – Викарий схватился за сердце, однако новая порция успокоительной микстуры привела его в чувство. Он только моргал и растерянно повторял: – Это так неожиданно… так неожиданно!

На глазах викария, ко всеобщему смущению, блеснула влага.

Доктор же мрачно поболтал остатками валерьянки и спрятал пузырек в карман. Видимо, чтобы всякий раз не лезть в саквояж. Остальные гости, затаив дыхание, наблюдали за разыгрывающейся семейной драмой.

– Во-вторых, – продолжил поверенный, откашлявшись, – своим душеприказчиком покойная назначила леди Присциллу Поуп, на которую, помимо прочего, возлагается обязанность проследить, чтобы полковнику Хьюзу выплачивалось содержание, достаточное для ведения домашнего хозяйства и удовлетворения потребностей вдовца… С этой целью создан специальный трастовый фонд. На этом все.

Он с видимым облегчением спрятал бумаги в кожаный портфель.

– Что?! – Полковник Хьюз хватал воздух ртом. – Содержание!.. Мне!

Родерик Хьюз, не скрываясь, хохотал.

– Сэр! – сказал поверенный укоризненно и поджал губы.

– Душеприказчик – женщина!.. – хрипел полковник Хьюз.

Доктор держал успокоительное наготове, но приближаться к пациенту, очевидно, покуда опасался. Разумные люди не суются под копыта разъяренного быка.

Леди Присцилла поморщилась. Она вовсе не выглядела польщенной таким доверием.

– Могу ли я отказаться? – поинтересовалась она сухо.

– Разумеется, – поджал губы поверенный. – Однако этим вы нарушите последнюю волю вашей родственницы. И могу вас заверить, леди Присцилла, что ваши обязанности не будут слишком утомительны.

При такой постановке вопроса леди Присцилле увиливать было неловко, и она нехотя кивнула.

– Скандал! – проревел полковник Хьюз. – Это немыслимо! Незаконно!

– Мы бы не допустили ни малейшего нарушения закона, – оскорбился поверенный. – В правилах наследования не оговаривается, что душеприказчик непременно должен быть мужского пола.

– Но это же подразумевается! – возмутился полковник Хьюз. – Иное никому и в голову не могло прийти!

– Это слишком умозрительно, – развел руками поверенный.

– Все, что прямо не запрещено законом, – разрешено, – вставил расхожую юридическую сентенцию инспектор и поднялся. – Благодарю, мистер Симмонс.

– Надеюсь, вы останетесь на ленч? – тоном гостеприимного хозяина предложил Родерик.

Полковник Хьюз, уже начавший было успокаиваться, снова побагровел.

Однако доктор ловко влил в него остатки микстуры, сокрушенно посмотрел на опустевший пузырек и пробормотал:

– Надо было прихватить целую бутыль…

Один только Родерик Хьюз принялся за ленч с аппетитом. Он уплетал тосты, намазывая их черносмородиновым джемом.

Полковник Хьюз сидел, подперев голову рукой и мрачно сверля взглядом оленьи рога на стене. Еда на тарелке перед ним осталась нетронута.