Анна Орлова - Овсянка, мэм! [litres]

– Я не могу венчаться с вами под чужим именем! Есть что-то святое и для меня.

Лицо Этана посветлело. Он даже улыбнулся.

– Ну разумеется. Я все обдумал. Мы скажем, что бедная Мэри умерла. Сущая правда, согласны? Вы смоете краску с волос и вновь станете Люси, после чего мы поженимся.

Я глядела на него во все глаза. Ну и ну!

– Как все просто… Вы, должно быть, шутите?

Инспектор пожал плечами.

– Почему? Мы ведь не собираемся жить в округе Лозборо. А в столице никто не знает ни Мэри, ни Люси Райт.

– Нет, Этан. Рано или поздно все это всплывет, и что тогда? Вы лишитесь работы, а я окажусь в суде.

– Да послушайте же! – Он легонько меня встряхнул. – Я договорился с Чарльзом, он увезет вас на своей яхте. Как только вы окажетесь вне юрисдикции альбионского правосудия, я выложу всю эту историю своему начальнику. Не думаю, что в такой ситуации он станет возбуждать дело, так что после вы сможете вернуться.

Мне вдруг стало трудно дышать. «Ко мне», – хотел сказать он.

– Что, если вы ошибаетесь? Если ваш начальник прикажет меня арестовать?

Он вдруг улыбнулся и ответил просто:

– Тогда я приеду к вам. Свет не сошелся клином на Альбионе. Хороший полицейский везде пригодится.

Я провела ладонью по его щеке и сказала нежно:

– Из вас выйдет чудесный шериф, Этан!

Он поцеловал меня в уголок губ и уточнил:

– Это значит «да»?

И я сказала:

– Да!

– Вообще-то я уже мог убить вас раза три, – проворчали с пола.

– Что же не убили? – хмыкнул инспектор, на всякий случай задвигая меня себе за спину.

Хотя ясно было, что, если бы, хотел – предупреждать бы не стал. Мы ведь напрочь о нем забыли!

Уильям Лесситер со стоном сел, коснулся разбитой головы и пожаловался:

– Башка трещит. Вы бы хоть спросили для начала, зачем я приехал.

– Мистер Лесситер пришел поговорить, – вмешалась я, коснувшись напряженного плеча Этана. – Оказывается, он разыскивал меня вовсе не ради мести.

– Что я, дурак? Три года гоняться за строптивой дамочкой? – Он осторожно повел головой и поморщился. – Хороший удар.

– Я неплохо играю в гольф, – заметил инспектор со значением.

Я закатила глаза. Мужчины!

– Мистер Лесситер разыскивал меня как свидетельницу по одному щекотливому делу.

Этан нахмурился.

– Зачем тогда нужно было сочинять небылицы?

Уильям Лесситер пощупал шишку и зашипел сквозь зубы.

– Потому что если бы кое-кто узнал, что она видела, ее бы прихлопнули.

– Веская причина, – признал Этан нехотя. – Надеюсь, вы уже все выяснили?

– Почти. – Бандит кое-как поднялся и тут же повалился на скамейку. – Черт! Ладно, к делу.

– Вам придется говорить при мне, – предупредил Этан жестко.

– Я же не дурак, – хохотнул Билли Лесситер, осторожно поводя плечами. – Понимаю, что избавиться от вас сейчас можно только… – Он выразительно чиркнул пальцем по шее. – Расслабьтесь. Мне ни к чему делать глупости, тем более в чужой стране.

Билли Лесситер ушел через полчаса, оставив нас в беседке вдвоем.

– Мне ужасно хочется вас поцеловать, – пожаловался Этан, улыбаясь.

Я засмеялась и села рядом.

– За чем же дело стало?

– Боюсь, тогда я совсем не смогу думать, – вздохнул он. – А подумать есть о чем. Кто же все-таки убил леди Хэлкетт-Хьюз?

– А какие остались варианты? – Я пальцем разгладила напряженную морщинку меж его бровей. Как же давно мне хотелось это сделать!

Он повернул голову и нежно потерся щекой о мою руку. Что, впрочем, не мешало ему рассуждать вслух:

– Профессор Фаулер и мисс Фаулер отпадают, вы с Роуз тоже. Чарльз, конечно, считал себя наследником, однако на мотив это не тянет. Он и без того сказочно богат. К тому же его дед, хиндустанский принц, вот-вот умрет, а наследником он назвал именно Чарльза. Так что вряд ли ему интересен баронский титул. Сибил Бредфорд не стала бы убивать, рискуя, что полиция при расследовании обнаружит пресловутые улики. Кстати, они нашлись в банковском сейфе леди Хэлкетт-Хьюз. Кто у нас остается?

– Полковник и Родди Хьюз. И, конечно, Рут Миллер. Вы же не думаете?..

Этан покачал головой.

– Их мы уже проверили и отбросили.

Думать вместе было восхитительно. Пожалуй, даже приятнее, чем целоваться. Хотя одно другому не мешает, ведь так?

Он взял мою руку и переплел наши пальцы.

– Что вы думаете о викарии, Мэри? Говорят, у него были стычки с леди Хэлкетт-Хьюз. Что-то по поводу расходования приходских денег и помощи от епископа.

– К тому же викарий – страстный цветовод, – заметила я многозначительно.

Этан повернул голову и спросил недоверчиво:

– Вы серьезно? Разве это мотив?

– Приз, – напомнила я. – Даже если умолчать о профессиональной ревности, то первое место в конкурсе цветоводов позволило бы викарию отреставрировать церковь.

Он усмехнулся и покачал головой.

– Должно быть, для него было страшным потрясением, когда огласили завещание!

– Зато подсыпать яд ему было легче легкого. Прямо у всех на глазах! Помните, он перекрестил тарелки?

Мы помолчали, и Этан сказал со вздохом:

– У нас нет улик. Даже самых крошечных.

– Зато у меня есть идея. Думаю, Рут Миллер что-то знает.

Инспектор не стал откладывать дело в долгий ящик, только прихватил с собой констебля с блокнотом.

Рут Миллер открыла дверь не сразу. На ней были грубый фартук и перчатки, волосы спрятаны под косынкой.

– Инспектор? Мисс Райт? – удивилась она. – Что вы хотели?

– Можно нам войти?

Мгновение она колебалась, затем отступила.

– Конечно. Проходите на кухню, пожалуйста. – Она указала дорогу, извиняясь на ходу: – Простите, что я в таком виде. Как раз паковала… кое-что.

– Лабораторию трудно перевозить, – посочувствовала я, кашлянув.

В ее быстром взгляде не было прежнего дружелюбия. Она кое-как стащила перчатки и развязала завязки фартука.

– Хотите чаю?

– Нет, спасибо. – Инспектор вежливо придвинул ей стул. – Присаживайтесь, мисс Миллер. У нас к вам важный разговор.

– У нас? – повторила она со странной интонацией.

Он кивнул.

– Мисс Райт хочет задать вам несколько вопросов.

Констебль в углу старательно записывал. Очевидно было, что, если она откажется отвечать, эти же вопросы повторит инспектор, уже от лица полиции.

Узковатые губы мисс Миллер дрогнули, твердый подбородок поднялся выше.

– Пожалуйста, спрашивайте.

Она повела рукой – грубоватой, с бляшками мозолей.

– Мисс Миллер, – я села напротив нее, – почему вы решили уехать?

– Я же сказала вам, полковник… – начала она заученно.

– Это не согласуется с вашим характером, – перебила я. – Сентиментальность вам чужда. Вы сказали то, что я, по вашему мнению, ожидала услышать. Так почему вы долго плакали, а потом решили уехать из места, где спокойно прожили всю жизнь?