Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

Головная боль отступила. Выдохнув, Ица отшвырнула осколок, развернулась и вышла. Теперь ей стало легче.

Услышав приглушенные голоса за дверью, Рей решил переждать в ванной. Обдумывая, что он может рассказать кудрявой, а что – нет, он долго простоял под душем. Теперь он хорошенько обтерся пушистым красным полотенцем, которое висело на рейке, и какое-то время рассматривал себя в зеркало. Зачесал пятерней влажные волосы, пощупал царапину на щеке. Потом понюхал содержимое баночек, расставленных вдоль зеркала, побрызгал на себя какой-то душистой травяной водой, но тут же сполоснул лицо снова: царапина неприятно саднила.

Рей нехотя натянул на себя грязную, изодранную одежду, заправил рубашку в штаны, а куртку отложил. Он попросил бы кудрявую разыскать ему одежду как у местных парней, но уже и пар осел, и воздух заметно охладился – вентиляция работала хорошо, – а голоса снаружи все не утихали. В конце концов Рей просто уселся на полу: вытянул ноги, прислонился затылком к стене и прикрыл глаза.

Он не сразу заметил, что голоса в комнате утихли, – наверное, провалился в полудрему: ночью на полу челнока он не то чтобы выспался. А потом дверь вдруг распахнулась.

– Ну что, закончили наконец свои посиделки? – улыбнулся было он и осекся.

На Рея смотрела совсем не кудрявая. Эта девица чем-то неуловимо напоминала тех, которые вились вокруг него на ассамблеях, но была, конечно, в сотню раз красивее. Правда, на лице у нее подсыхали дорожки из слез и косметики, и Рей поежился. Если девчонка – истеричка, это очень некстати.

– А ты кто такой? – спросила она.

Голос у нее был совсем обыкновенный – не звонкий и не хрустальный, какого можно было бы ждать от девушки со столь утонченной внешностью.

Рей не сдержался:

– Я парень, которого ты нашла в ванной своей подруги. Остальное додумай сама.

Глаза у девицы вспыхнули.

– Так.

Она подошла к раковине, включила кран и, продолжая рассматривать Рея в зеркало, набрала в ладони воды.

– Так, – повторила она. – Только не говори, что ты с Третьего. Какой-то странный у тебя выговор.

– Ага, с Третьего, – с готовностью закивал Рей.

Он уже поднялся на ноги, девица меж тем ополоснула лицо, стерев жуткие разводы, и оперлась о раковину.

– Бездна… – выдохнула она, на секунду зажмурилась, словно возвращая себе самообладание, а потом открыла глаза и как ни в чем не бывало улыбнулась. – Ну что ж, приятно познакомиться, парень из ванной моей подруги. Я сейчас уйду, но ты мне перед этим кое-что скажи.

Она развернулась и спросила, глядя прямо и почти сурово:

– Ты с ней спал?

Рей только приподнял брови:

– А разве это твое дело?

– Еще как. Я ее подруга. Говори, спал или нет?

Рей сложил руки на груди. Он ни с кем еще так далеко не заходил. Но разве станет он о таком распространяться? Рей мог бы переспать не с одним десятком таких, как эта девица, – длинноногих красоток, охотниц за сыночком магнума. Но за то, как легко их затащить в постель, Рей их почти презирал. Все это было слишком просто, а приторные, неестественные улыбки его раздражали. Как-то он почти заставил себя довести дело до конца: последняя его подружка казалась чуть забавнее предыдущих. Но потом, едва начав ее раздевать, он просто поднялся и ушел. Он покраснел до ушей – он это чувствовал, и его взбесило, что он разволновался. Рей ощущал себя мальчишкой, которого почему-то считали мужчиной, и ему не хотелось облажаться. А он точно облажался бы с той, от которой внутри было пусто.

А вот до такой, как кудрявая, он даже дотронуться бы так быстро не посмел. Тогда он возненавидел бы самого себя. Кудрявая ничего во всем этом не понимала – это было ясно с первого взгляда. И это кружило голову. Кудрявую, возможно, потребовалось бы долго завоевывать. И это все меняло. Но рассказывать такие вещи длинноногой незнакомке Рей, конечно, не собирался.

– Я думаю, тебе пора идти.

– Слушай, – девица наклонилась поближе и понизила голос до шепота, – если у вас дойдет, ты проследи, не чувствуешь ли ты чего-то странного. Я имею в виду, чего-то странного в хорошем смысле.

– Уверен, что-то хорошее я почувствую точно, – съязвил Рей. – А теперь пока.

Он с трудом выпроводил девицу. Она пыталась дать ему еще какие-то советы, и Рей уже начал раздражаться. Кто она такая и почему так бодро лезет в романтические дела своей подруги? Какое ей дело то того, что и как у нее происходит в постели? Или такими разговорами она отвлекается от собственных бед, из-за которых совсем недавно лила слезы?

Впрочем, бестолковый разговор, который закончился, едва начавшись, заставил Рея задуматься о кудрявой. То, что его тянет к ней – к этой странной, немного неловкой, чуть стеснительной и вместе с тем жесткой, иногда даже резкой девчонке, – он понял сразу. Все его подружки, с которыми он сходился на отцовских ассамблеях или в академии, совершенно не умели говорить. Они даже флиртовали напрямую, без изящества: смотрели на него томными взглядами и роняли с плеч накидки. А кудрявая с ним не флиртовала. И это интриговало.

Она вернулась скоро. Взбудораженная, растревоженная, вся какая-то дерганая. Захлопнула за собой дверь громко и резко, а потом подлетела к Рею.

– Мне нужно знать. Даже не вздумай отпираться.

Глаза у кудрявой так и полыхали. Один – синий, другой – алый. Такая не может нравиться здешним – потому-то в ее движениях и словах проскальзывает эта легкая девичья робость. Но он-то нездешний…

– Ты бог? – брякнула кудрявая.

Рей наклонил голову в сторону.

– Я кто, прости?..

– Ну, бог! – воскликнула кудрявая. – Ты, твоя Ица, твои… твой народ.

Рей долго смотрел на Мору, пытаясь разобраться, откуда такое фантастическое предположение и что оно значит, а потом едва сдержался, чтобы не фыркнуть от смеха.

Нельзя, дурак! Нельзя смеяться над религией! Не важно, во что эти наблюдаемые верят, правда это или нет. Главное – то, что эта вера с ними делает. Как она им помогает, как она их сплачивает. «Обществу нужны опоры» – такие разговоры он слышал еще в Наблюдательных лабораториях. Какой бы иллюзией эти опоры ни были.

А вот то, что кудрявая посчитала его одним из тех божков, которых он видел в молельном доме, его озадачило.

– С чего ты так решила?

Кудрявая смешалась.

– Ты прилетел из Бездны. Ты знаешь, как летать. Твоя черепаха летала. По-настоящему. Мы… то есть люди на этом острове верят, что боги умели летать. Что у них были крылья.

– Ну… никаких крыльев у меня нет. Если только в переносном смысле. Да, я правда прилетел из Бездны.

Отрицать было бессмысленно. А вот говорить о том, что каариты в своей гордыне и правда считают себя почти богами, он не стал. Каариты называли себя высшей цивилизацией, и все из-за тойля, который превращал разрозненные островки в систему. Без тойля каариты были бы такими же, как наблюдаемые на отчужденных островах: изолированные, предоставленные самим себе, запертые и перегнивающие в собственной культуре, лишенной свежих соков извне, и в технологиях, которые ограничены локальными ресурсами. Но у кааритов крылья для Бездны были, а у остальных – нет. Чем не высшие?..