Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— Я… — у Трис голова шла кругом. — Я не знаю.

Однако номер она предоставила и в свою очередь записала Джека в адресную книгу на мобильном. Его друзья о чем-то договорились, поднялись и стали одеваться. Ради приличия они позвали новую знакомую с собой, но Трис вежливо отказалась, сославшись на домашние дела. Расплатившись за всех, Джек попрощался с ней и вышел последним.

К клубничному десерту Трис не притронулась. Почему-то ей претила мысль о том, что Джек за него заплатил. Мороженое медленно таяло, растекаясь по блюдцу, и она рисовала на нем ложкой, выводя волны и цветы. Девушка уловила движение краем глаза, но не подняла головы. Он молча плюхнулся напротив: кожаная куртка, серая футболка с черным рисунком, вылинявшие джинсы.

— Что мне делать дальше?

Она сердилась на него. Хотя все прошло как нельзя лучше, на душе остался мерзкий осадок. Против ожидания, вопрос Трис прозвучал настолько естественно, словно они с Сидни годами прокручивали подобные дела. И он регулярно выплачивал ей зарплату.

— Встретишься с ним несколько раз. Это несложно.

— Конечно. Для тебя в этом нет ничего сложного, не правда ли? — Она все же вскинула глаза и спросила с неподдельным раздражением, преодолев давящий магнетизм его взгляда: — Может, мне просто переспать с ним? — И не преминула съязвить: — Он, похоже, не против.

Сидни ничего не сказал. Посмотрел на цветочки-листочки, которые она механически рисовала на мороженом. Залившись краской, Трис отодвинула блюдце и потупилась.

— В этом нет необходимости, — сказал он. — В девичьих арсеналах имеются куда более утонченные приемы. — И прибавил немного погодя: — Разве я просил тебя о чем-то подобном? Удерживай его на расстоянии, пока он не расколется. Ты справишься. На всякий случай я дал тебе шокер. Несколько десятков киловольт в живот охладят пыл любого парня.

— И что тогда? — робко поинтересовалась она. — Ничего ведь не выйдет…

— Придумаем новый план. — Сидни постучал пальцем по наручным часам. — Райс до сих пор не объявился. Не смогу составить тебе компанию. Иди домой.

Он встал.

— Сид… — беспомощно окликнула его Трис, стоило ему обернуться, — я не запомнила его имени…

— Ничего страшного, — ответил он. — Его зовут Джефф.

Соперник занес тяжелый ботинок над лицом Райса, намереваясь его прикончить, когда над пустырем раздался выстрел. Пуля прошила мужчине ногу, и он упал, истошно вопя. Райс перевернулся на живот. Снег почернел от крови. Подонки успели как следует его искромсать, прежде чем пришла подмога.

Фигура Сидни вынырнула из мглы, передергивая затвор пистолета. Остановившись, он оглядел местность. Одного из противников Райс так отделал, что тот до сих пор лежал без сознания, двое других тотчас пустились в бегство. Сидни угрожающе навис над мужчиной с простреленным бедром и глазами вынес ему приговор. Тот вскинул руку, защищая лицо. Его губы шевельнулись, но мольбы о пощады так и не достигли ушей командира. Сидни разрядил в него всю обойму. Багровой дымкой осела на землю кровь.

— Не надо было, — еле прохрипел Райс, — зачем ты так со мной, босс?..

Сидни направил на него дуло пистолета, и на какой-то миг карателю почудилось, что он собирается пристрелить и его тоже. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Потом Сидни сунул пистолет в кобуру и склонился над остывающим трупом. Педантично обшарил тело, вынул из кошелька пачку банкнот и опустил себе в карман. Да, обобрал мертвеца, и что с того? Им надо было на что-то жить, и товарищи его не винили. Официально зарплату они не получали и оттого выкручивались как могли.

— Давай помогу.

Сидни подставил карателю плечо, но Райс оттолкнул его, словно капризный ребенок, и встал сам. От его ран поднимался пар, сквозь пальцы сочился густой кисель со сладковатым запахом разложения. Он заковылял вперед. Лидер шел за ним по пятам, готовый подхватить его в любую секунду.

Мысли вернулись, и Райс медленно закипал от гнева. Переведя дух, он оглянулся на распростертого на снегу мертвеца, прежде чем поднять глаза на Сидни. Он убил его, стучало в мозгу карателя. Но зачем? Почему не припугнул, как делал всегда, не потряс пистолетом, не пальнул в воздух? Никто не жаждал получить пулю в лоб. Остальные же смылись. Хотя Райс истекал кровью, он едва подавил желание броситься на лидера, повалить его в сугроб и бить, бить, задавая один и тот же вопрос и не надеясь получить никакого ответа. Что с тобой? Что с тобой? Что с тобой?

Сидни не сводил с него спокойного взгляда. Он видел на его лице отчаянную борьбу и предоставлял карателю право выбора. Райс вовремя вспомнил, сколь многим ему обязан, и буйство схлынуло, оставив лишь зияющую пустоту. Его разобрал дикий истерический хохот. На губах вздувались и лопались алые пузыри.

— Пиф-паф, — мышцы живота сокращались от смеха, и в него вонзались длинные иглы боли, — кого еще уберем за компанию?

— Надо уходить, — сухо проронил Сидни.

Когда Райс выдохся, он вновь предложил ему плечо, и каратель, поколебавшись, все же оперся на лидера. Сам бы он не дошел. Смех истощил его, и он едва волочил ноги, но рта не закрывал.

— Я взглянул, — сипел каратель, — и вот конь бледный… и на нем всадник, имя которому Смерть…

— Хватит дурачиться. Побереги силы.

— И ад… — перед глазами запрыгали черные пятна, и Райс понял, что вот-то грохнется в обморок, — и ад следовал за ним.

Прошло две недели.

Добравшись домой, Трис разлеглась перед телевизором с чипсами и колой и смотрела популярную викторину. Она до сих пор удивлялась всем этим вундеркиндам, державшим в голове целые энциклопедии и с легкостью выуживавшим из памяти любые ответы. Неужели они так же хорошо справляются и с жизненными проблемами? Если да, то она им завидовала. Самые простые вещи ставили ее в тупик.

В замке входной двери щелкнул ключ, и Трис приглушила звук. Мать работала ночной медсестрой, но иногда попадались и дневные смены. Она сильно уставала, и Трис старалась лишний раз ее не сердить. Когда мать сняла обувь и вошла в гостиную, она отвела взгляд от экрана.

— Привет.

Мать ответила слабой улыбкой. Кивнула на телевизор:

— Что-то интересное?

— Как обычно, — передернула плечами Трис. — Подогреть тебе ужин?

— Не надо. Я сама. — Мать опустилась на диван рядом с дочерью, сцепила руки в замок. Трис опять переключилась на экран. — Где ты сегодня была?

Девушка вздрогнула, чуть не вылив на себя колу. Обернулась к матери. Во встречном взгляде читалась настороженность. Недавно Пайпер завела привычку звонить на домашний телефон в шесть-семь вечера, чтобы убедиться, что Трис ни с кем не гуляет. Дочь взрослела, и мать за нее беспокоилась.

— Я звонила после обеда. Никто не взял трубку. Это третий раз за неделю… — И Пайпер спросила без обиняков: — У тебя появился мальчик?