Екатерина Соболь - Призрачный сыщик [litres]

– Это был обрывок его собственного сюртука, поэтому он и торчал на месте преступления! – Я начал мерить шагами комнату, не мог заставить себя стоять на месте. – Думал, все опять сойдет ему с рук, как уже было несколько раз до этого, а тут Киран! Но дальше все было еще хуже! О, он не просто преступник, он игрок! Надо было забрать обрывок сюртука и скрываться, но он продолжал обхаживать Кирана, якобы вести расследование вместе с ним. Учил его читать, осыпал перлами своей мудрости, а потом, когда наигрался, убил. Это же гениальная ложь, Молли, ты что, не понимаешь?

– С чего ты все это взял? – еле шевеля языком, спросила Молли.

– С того, что никаких убийств в Галлоуэе не было! И это мог бы узнать кто угодно, просмотрев подборку газет. Но Киран не умел читать, что учителю было известно! Киран, какой ты тупой! Он ведь даже имени своего не сказал, – якобы секретность, – и встречались они только там, где назначал этот якобы учитель! – Я закрыл лицо руками. Какой кошмар. – Он подарил ему книгу, по которой Киран учился читать. Подписал ее. Какая была бы улика! О… Та, что была у Кирана, исчезла вместе с ним, но настоящая ведь должна быть где-то здесь! Молли, книга! Она здесь? Тонкая, с конем на обложке. Я же не знаю, где искать этого человека, как его зовут, кто он такой, да ничего я не знаю!

Лицо Молли медленно меняло выражение. Я вцепился себе в волосы. Как же я безнадежно опоздал! Если бы я все это понял, когда Киран еще был здесь, он смог бы хоть описать мне этого человека!

– Там есть посвящение, но даже оно не подписано, просто «Дорогому Кирану на добрую память». Какая же тварь! Я еще тогда подумал: странный выбор книги в подарок тому, кто только читать учится. Мрачный, темный, жуткий рассказик. Там еще эпиграф такой… Из Мартина Лютера. – Я зажмурился, вспоминая. – «При жизни был для тебя чумой, умирая, буду твоей смертью». Значит, он сразу собирался избавиться от Кирана, это было не под влиянием момента. Даже в этот подарок небось вкладывал смысл: еще при жизни отравлял Кирана своим ядом, а потом убил, чтобы тот его не разоблачил. Видимо, выбирал книгу и радовался своей хитрости, подлая тварь, – даже сам Киран ничего не понял. Нет, нет, это не Каллахан, тот не такой. Да, он практичный и бездушный, но не извращенный иезуит с больным воображением, которому нравится играть с жертвами, как кошке с мышью. Убивать на праздниках, притворяться сыщиком, водить за нос, – это настоящее чудовище. Молли, ты уверена, что Киран не говорил, как выглядел его друг и учитель? Молодой, старый, богатый, бедный, с бородой, без бороды, какой? Как его найти? Сегодня ведь семнадцатое! Он убивает, когда на улицах много народу. – Я похолодел. – А где сегодня будет много народу?

Я вдруг понял совершенно определенно: если ты хороший человек, вселенная тебе помогает, но когда ты преступаешь законы живых и мертвых, то играешь на руку силам зла, и если есть в мире равновесие, то вот лучшая его демонстрация. Кто бы ни выбрал дату для мероприятия – Каллахан или Бен, – они организовали злодею идеальное место и время для нового убийства.

– Идем же, вставай! Надо ему помешать!

Молли с трудом поднялась со скамейки, и я уже обрадовался, что она готова идти, но вместо этого она подошла и залепила мне такую пощечину, что я рухнул на пол.

– Киран просто умер от лихорадки, хватит! – свирепо прошипела она.

– Нет! У него пятна как при отравлении мышьяком! Учителю проще простого было бы его отравить – угостил чем-то, подмешал туда яд, и все, Киран сам не понял, что произошло! Мы должны… – Она замахнулась ногой, но я увернулся. – Молли, не надо, Киран мне тоже дорог!

– Ой, да что вы говорите! – заорала она и метко пнула меня в бок. – Конечно, более дорог, чем мне, а?

Я как можно глубже забился под скамейку и оттуда продолжил:

– Молли, это бы все объяснило! У меня нет доказательств, но факты сходятся! Вдумайся: при мне несколько человек обвиняли Каллахана в том, что из-за него восстали мертвецы, хотя мы-то знаем, он ни при чем. Но когда ты никому не нравишься, тебя можно обвинить в чем угодно и все поверят. Каллахан еще год назад много кому не нравился, в этом я не сомневаюсь, – идеальный кандидат для обвинений! «О, Киран, это тот фабрикант из Галлоуэя, я уверен! Я ведь еще на другом деле пытался его поймать!» Да каждый так может сказать! И это все тянется уже давно, я был в пансионе, когда убийства начались, – мы даже не знаем, сколько жертв на самом деле!

Попыток залезть под лавку и ударить меня Молли не предпринимала, и я осторожно выглянул. Она сидела на стуле и смотрела перед собой, как смотрят восставшие: тусклым, остановившимся взглядом.

– Молли, Киран на все был готов ради расследования. Его уже нет, он вернулся… ну… к себе, но ради него мы должны…

Молли посмотрела на меня с такой ненавистью, что я сжался и умолк.

– С чего бы он рассказывал свои секреты тебе? Я его сестра! – Она встала, злая, как фурия, и я невольно припал к полу. – Ты все это выдумал, Джон. Вечно ты врешь. Замалчиваешь, изворачиваешься, меня иногда прямо тошнит от этого! Не являлся тебе Киран! О, как удобно, что он уже куда-то пропал! Я ведь могла бы спросить его через тебя о чем-то, что только мы с ним помним, и ты уже не выкрутился бы!

– Я не вру, клянусь тебе!

Встать я все-таки решился. Молли напряженно, как боксер, застыла напротив.

– А я тебе не верю. С вашей семейкой и сама научишься ужом крутиться! Доктор все от меня скрывает, ты скрываешь, но вот это… Да как ты посмел до такого додуматься? О, я знаю, зачем тебе это надо! Хочешь внимания, как всегда. Ты ничего не добился, ты зол, что я выхожу за доктора, хоть я тебе даже не нравлюсь, но… – Она изобразила какого-то напыщенного барана, и я тщетно понадеялся, что не меня. – «Ой, мы такие знатные! Как мой брат может жениться на нищей, я же граф и он же граф!» А вот подавись, Джон!

Я задохнулся от возмущения, хотел протестовать и тут же сдулся. Хуже всего было вот что: я и правда мог бы такое придумать, чтобы привлечь внимание. Мог бы. И то, что на этот раз я говорю правду, меня, похоже, не спасет. Я развернулся и оцепенело побрел наружу. Куры разбегались от меня во все стороны – выходит, не только лошади чувствуют, что со мной что-то не так.

– Эй, мистер. – Судя по обращению, Молли успела немного успокоиться. Я уныло обернулся. – Поклянитесь, что говорите правду. Если вы врете, скажите сейчас.

– Я не вру, Молли. Но у меня нет доказательств, все это действительно звучит безумно. Я тебя понимаю и не злюсь.

– Ой, какое благородство! – огрызнулась она. – Это мне на вас злиться надо.

Молли шагнула на одну ступеньку вниз. Мы долго смотрели друг на друга.

– Я вам верю, – нехотя проговорила она. – Хоть, может, я и дура. Ладно, ждите.