Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов [сборник litres]

– Вы все, должно быть, сошли с ума, – нарушил молчание Александр. Он искренне рассмеялся. – Моя сестра? Колдунья прямо под моим носом? Мастер-фехтовальщик? Посмотрите на нее! Она льет слезы, стоит вам слишком резко заговорить, или падает в обморок от вида крови. Я представить не могу, чтобы несчастное создание сумело даже помыслить о таких причудливых замыслах и планах!

Фатима снова подняла руку, чтобы утихомирить мужчину. Но ее опередили.

– Да заткнись уже, Александр, – сказала Абигейл. Она повернула изящную шею, чтобы смерить брата взглядом, который мог прожечь стену – и тот проглотил смех. Ее глаза обратились к Фатиме. – Полагаю, на этом всё, – продолжила она на чистом арабском. Ее брат вытаращил глаза, будто получил пощечину второй раз, что совпадало с выражением лица Асима. Даже Хадия, которая к этому моменту уже предвидела, к чему все идет, шумно выдохнула.

– Больше не будете играть роль ясноглазой англичанки? – осведомилась Фатима.

Абигейл хихикнула. Ее озадаченное выражение лица испарилось, словно она сорвала маску.

– Играйте роль, которую от вас ожидают, и люди поверят каждый раз. – Она перешла на английский, указывая на брата. – Он верил. Не всякая иллюзия требует магии.

– Но магия помогает, – вмешалась Хадия. – Это вы пришли к мадам Набили в ночь убийства отца, закутавшись в иллюзию вашего брата. Вы умоляли ее не упоминать смерть отца в газетах.

– Удивительно, как вовремя вставленное тут и там слово может посеять сумятицу, – ответила Абигейл. – Фокус в том, чтобы понять, что люди хотят услышать. Может, обращение к их страхам, их предрассудкам, голоду, естественному недоверию между империями. Или это может быть чем-то совсем простым, вроде надменной египтянки, которая наслаждается зрелищем молодого англичанина у ее ног.

– Или обмануть двух агентов, направив их в погоню за своим братом, – дополнила Фатима. – Сбить нас со следа, чтобы спокойно продолжать заниматься своими делами. Ты отправила письмо, которым заманила его в Каир. Затем подбросила улики – даже отдала журнал Портендорфа. Заклинание на иллюзорном джинне. Которое заставляет его отрезать язык при малейшем упоминании имени брата. Крайне подозрительно.

– Изящный был штрих. – Абигейл сделала легкий реверанс. – Взяла из ваших книг. Он по-прежнему держит языки в корзине? Совершенно отвратительно! – Она сузила глаза. – Но как ты догадалась?

– «Как нравится тебе подвергнуться лесного льва суду?» – процитировала Фатима. – Читала когда-нибудь «Сират аль-амира Зат аль-Химма»? О королеве, которая идет в бой, переодевшись мужчиной, – скрывается, как лев в лесу. Это цитата – ее насмешливая похвальба, где она восхищается своей смекалкой и умением вводить в заблуждение.

– О, она мне нравится! – одобрительно кивнула Абигейл.

– Я не разгадала один трюк, – сказала Фатима. – Полагаю, это ты стояла за неприятностями с машиной брата, чтобы не пускать его на саммит. Чтобы он выглядел виновным в наших глазах. Но я видела, как ты потеряла сознание, когда появился аль-Джахиз. Как?

– Аль-Джахиз, – расплылась Абигейл в волчьей ухмылке. – Пророк. Спаситель. Безумец. Так много имен, так много людей. Кем бы он ни был на самом деле, все, что у нас осталось, это… иллюзия. – Она взмахнула перевязанной рукой – и самозванец явился: в черных одеяниях и с темнокожим лицом аль-Джахиза. По комнате прокатились ахи. Один из полицейских, удовлетворенно отметила Фатима, ахнул громче всех.

– Аль-Джахиз не один человек, – сказала Абигейл, окутанная иллюзией. – Он здесь.

– И здесь, – послышался голос, и еще один аль-Джахиз вышел из коридора.

– И здесь, – вторил ему близнец, появляясь из другого прохода.

– Он повсюду, – заговорил следующий аль-Джахиз.

Рядом с Абигейл стояло четыре копии аль-Джахиза. Она взмахнула рукой – и иллюзии исчезли. Один аль-Джахиз стал Виктором Фицроем с усмешкой на квадратном лице. Сестры Эджингтон, Бетани и Дарлин, появились вместо следующих двух. Вечно ухмыляющийся Персиваль Монтгомери был четвертым.

– Так кто из вас произнес ту речь на саммите?

Персиваль отвесил Фатиме поклон, на что Абигейл восхищенно захлопала.

– Абигейл, – прохрипел Александр. – Ты хочешь сказать, что действительно совершила все эти ужасные поступки? Что убила нашего отца?

На мгновение маска, которую носила женщина, соскользнула. Но так же быстро появилась вновь.

– Отцу пора было отойти в сторону, – спокойно ответила она. – Ты видел, что он делает с именем нашей семьи, с нашим состоянием. Как думаешь, кто управлял делами, пока ты слонялся по Индии бедным солдатом? Слабоумные старики, которыми он себя окружил? Я единственная, кто позаботился, чтобы имя Уортингтонов сохраняло репутацию еще одно поколение.

– Все те сделки, которые вы не могли понять, – сказала Фатима Александру. – Оружейные подрядчики и заводы по производству боеприпасов. Это была ваша сестра. Вот почему она пыталась сорвать мирный саммит. Она хочет войны. Всё для наживы.

Александр в ужасе уставился на сестру.

– Наживы? – презрительно усмехнулась Абигейл. – Ты думаешь, дело в деньгах? Или чтобы отомстить отцу за то, что он не пригласил меня в свой маленький клуб? Возмездие брату за наследство? – Она бросила на Фатиму разочарованный взгляд. – Если бы я была мужчиной. Если бы это был мой брат, как ты подозревала. Каким бы, по-твоему, был мой мотив?

– Чую, начинается злодейский монолог. – Асим придвинулся ближе к Фатиме.

– Власть, – ответила Хадия. – Обычно мужчины хотят власти.

– Что же еще? У Египта она сейчас есть. Спасибо аль-Джахизу. Вы уже держали скипетр тысячи лет назад. Теперь вы стали новой силой. Пока вы строите фантастические чудеса механики и магии, старые силы отступают или грызутся между собой. Англию едва можно назвать империей. Юнион Джек повержен индусами-мистиками в Пенджабе и ашантийскими королевами с говорящими барабанами на Золотом Берегу. – Она хмыкнула. – Мой отец был прав в одном – неспособность принять новую эпоху привела к тому, что Британия пошатнулась, в то время как темнокожие расы возвысились. Но зачем создавать, когда можно просто отнять? Сердце египетской силы – это джинны. И я отниму их у вас.

Абигейл подняла перевязанную руку, и бинты исчезли – еще одна иллюзия. Без заклинания кожа на ее руке была бледной и ссохшейся почти до кости. На безымянном пальце поблескивало простое золотое кольцо, украшенное огненным шрифтом. Фатима узнала его с первого взгляда – Печать Сулеймана.

– Я добьюсь, чтобы Британия правила вновь, – провозгласила Абигейл. – Египет падет первым, с джиннами под моим контролем. Затем я верну все, что мы потеряли, я собираюсь возродить империю. Восстановить наше былое величие. Возможно, меня даже будут чествовать, как лорда Нельсона. Может, даже сделают королевой. – Она остановилась, чтобы полюбоваться кольцом. – Или я сама сделаю себя королевой!