Милана Шторм - Немая и Туз [litres]

Это – знак.

Лучше уж она представит, что сможет прийти сюда в любую минуту. Завтра, послезавтра, через месяц… через год.

Так легче.

Ведь легче, да?

Она должна уехать отсюда.

Там, в столице (в столице ли?), она наверняка найдет новых друзей, а потом – работу. Или наоборот. Она будет женой Элджа, и у них будет много детей!

Она будет счастлива. Она обязательно будет счастлива! По-другому не может быть.

Элдж обещал, что завтра все решится.

Завтра.

Сиэлла развернулась и тихим шагом пошла домой.

На душе почему-то было тяжело. Хотелось плакать.

Очевидно, за ней никто не следил. Вернувшись домой, Силь обнаружила отца в рабочем кабинете, а Эви с Элис за вышиванием и светской беседой. Ну вот и хорошо. Значит, удастся сбежать незамеченной.

Сбежать. Почему-то после прогулки мысль о побеге больше не приносила прежней радости. Наоборот, сердце сжималось, стоило Сиэлле подумать о том, что скоро вся привычная жизнь останется в прошлом.

Но отказываться от своих планов Сиэлла не собиралась. Ради счастья нужно чем-то жертвовать, ведь так?

Оказавшись в своей комнате, она вновь почувствовала острую утрату инструмента. До того как в ее жизнь ворвался Нейтан Тинклер, обычно она долгие часы проводила в музыкальной комнате. Разучивала новые песни, повторяла старые… даже иногда пыталась играть что-то свое, хотя получалось не очень хорошо.

Но теперь рояля не было. И заняться было решительно нечем. Можно было, конечно, найти что-нибудь почитать или присоединиться к мачехе и младшей сестре, но Сиэлла поняла, что не хочет. Женские романы ее сейчас не привлекали, а вышивать она не очень любила, хотя конечно же умела.

Поэтому она вытащила из кармана подарок Элджа, села за письменный стол и окунула перо в чернильницу.

Что бы такое написать?

Для дневника книжица была слишком маленькой, да и не вела Силь дневников…

«Киран Крейн

Торговец рыбой

Динар Крейн».

Только выведя последнюю букву, Сиэлла осознала, что она делает. Зачем ей это? Скоро она исчезнет из Омирши, и Туз окажется от нее далеко. Он перестанет ее волновать.

Но ведь ей все равно нечем заняться, верно?

И Сиэлла продолжила. Напротив имен проставила знаки мастей, которые имели игральные карты, а также пометила, пальцев какой руки лишилась каждая жертва. К сожалению, насчет торговца рыбой она была не уверена и поставила напротив его имени знак вопроса.

Почему игральные карты? Почему руки разные? Может быть, Туз вовсе и не маньяк? Может, он – враг Крейнов, а торговец рыбой был нужен для того, чтобы замести следы? А зачем отрубать пальцы? Зачем потрошить тело? И при чем здесь печень?

Может, они все проигрались? Это вполне может быть. Но зачем их тогда убивать? С мертвеца трудно взыскать долг!

Или это все-таки связано с Крейнами? Что Силь про них знает? Старший сын – тот еще повеса и транжира, но в последнее время остепенился и даже собирался жениться. Средний, Динар, наоборот – скромный парень, который с трудом подбирал слова. Кажется, он заикался. А еще у него было плохое зрение, и он носил очки, которые ему совершенно не шли.

Младшему сыну Крейнов было девятнадцать, и пусть он уже время от времени появлялся в обществе, вряд ли он мог кому-то помешать. Потому что учился в сыскной школе: у него внезапно для всей семьи проснулся дар заклинателя духов, и он собирался пойти работать в магполицию. После обучения, конечно.

Его никто не заставлял: наличие дара не предполагает обязательного вступления в ряды полицейских, но он хотел сам.

Теперь, скорее всего, и не передумает. Сиэлла не могла представить, как сильно этот парень, наверное, хочет отомстить Тузу, убившему двух его старших братьев!

А ведь в высшем обществе Омирши иметь магический дар – это дурной тон. Именно потому, что его наличие практически обязывало служить закону. Чопорные лорды и леди не должны служить.

Сиэлла еще раз поглядела на свои записи и раздраженно тряхнула головой. Вот зачем она испортила подарок Элджа ненужными записями?

Туз – не ее проблема.

В Омирше двенадцать участков магической полиции и столько же – городской.

Вряд ли она, будучи просто женщиной, без дара, лишенной талантов в этом деле, сможет переплюнуть опытных детективов.

Тем более через пару дней ее уже не будет в городе.

Сиэлла закрыла книжицу, спрятала ее под подушку и отправилась в библиотеку с твердым намерением найти чтение по душе.

Ей нужно убить время, только и всего.

Остаток дня прошел спокойно. Так же спокойно Сиэлла и заснула. Ей снился город, в котором не было вечных песков или сухого ветра. В этом городе было столько же солнца, как и в Омирше, но не было запаха степи, и почему-то именно там ей было хорошо. Она бродила по светлым широким улицам, заглядывая в каждый маленький сквер на своем пути. Она улыбалась солнцу и чувствовала себя спокойно и хорошо. Она знала, что сегодня вечером она будет петь. И завтра – тоже. А еще она знала, что скоро она и тот, кто в этом сне и в этом городе был ее мужем, на следующей неделе приглашены на прием к мэру. Там их будут ждать.

Она зашла в магазин готовой одежды. Пройдясь вдоль рядов шелковых и бархатных платьев, она зачем-то подошла к зеркалу. Зеркало было во весь рост, и она с удовольствием рассмотрела свое одеяние. Фиолетовое платье, украшенное золотым и серебряным шитьем, черный корсет, сиреневые перчатки, облегающие ее руку. На ней была шляпка с вуалью, и Сиэлла подняла сетчатую ткань, чтобы увидеть свое лицо.

И то, почему она носила вуаль. На левой стороне, от уголка губ и до виска, через щеку зиял старый шрам. Он приподнимал ее губы так, что казалось, будто она все время криво улыбается.

Сиэлла во сне прикоснулась к рубцу, чувствуя, как в ней всколыхнулся ужас… Что это? Откуда? Как она может петь в самых популярных салонах этого города, будучи обезображена подобным шрамом?

Ужас нарастал, засыпая разум красным песком, и Сиэлла отшатнулась от зеркала. Споткнувшись, она упала… но не на пол, потому что пола не было. Тьма поглощала ее, и Силь слышала ее удовлетворенное урчание.

Когда тьма сыто причмокнула, Сиэлла вскочила на кровати, проснувшись.

Руки дрожали, ночная сорочка промокла от пота, к тому же на ней была кровь: оказывается, Сиэлла во сне искусала губы. Что это с ней?

Она кое-как сползла с кровати и бросилась в ванную комнату. Там ее долго тошнило горькой желчью и остатками ужина: кусочками тушеных овощей и жареной рыбы. Когда ей стало немного лучше, она повернулась к зеркалу. Под глазами залегли синие тени, губы распухли, но она с облегчением обнаружила отсутствие шрама. Во сне он был таким реальным, что она была почти уверена, будто он всегда был с ней.