Джим Батчер - Поле Битвы

— В этом есть смысл, — задумался я. — Но это неважно. Тебе следовало сделать это самой.

— Сделать что?

— Пожениться. Лара была бы не против.

— Невозможно, — отклонила Мэб. — Если бы это было тем делом, которое я могла бы решить сама, я бы так и поступила.

В это... я на самом деле верил.

— Почему нет?

— Определенные аспекты моей силы связаны с выборами, которые я сделала, когда была смертной, — поведала она. — Будут... проблемы с совместимостью. Это часть задачи, для которой был создан Рыцарь.

— Создан? Я не... Это не так работает. Не такой выбор я сделал. Вот так-то.

Шлеп, шлеп, шлеп.

— Есть, — сказала Мэб с очень мягким, очень нежным предупреждением в голосе, — один год, на то, чтобы изменить это.

— Это так не работает, — настаивал я. — Люди — не запчасти от машины. Ты не можешь просто подключать их куда угодно. Они не игровые фигуры. Ты не можешь просто взять их и поставить на доску туда, куда захочешь.

— Тем не менее, машина по-прежнему должна работать. А игра должна продолжаться, — сказала она неумолимым голосом, констатируя факты без всякой злости. — Не испытывай меня. В этом танце у тебя нет права на ошибку. Склонись, чародей. Или я тебя сломаю.

Я сделал глубокий вдох и снова выдохнул.

— Полагаю, мы увидим, — сказал я.

Ее глаза сверкнули. Но она выглядела так, словно услышала то, что ожидала услышать. Она наклонила ко мне голову в знак согласия.

— Увидим.

Машину Молли вел один из сидхе, который был, я не мог точно сказать, то ли мужчиной то ли женщиной, и который, вероятно, мог убить меня дюжину раз, пока я пыталась понять это.

— Ты ничего не слышишь — обратилась Молли к сидхе, и создание слегка вздрогнуло и кивнуло.

— Буквально, — похвасталась Молли. — Это мой голос Закона Зимы. Водитель фактически глух, пока я не скажу иначе.

А потом она задернула шторку между передней и задней дверями.

— Водитель читает по губам? — догадался я.

— Я считаю, что лучше перебздеть, — сказала она. — Зимний Двор как раз то место, где это не помешает.

Она сложила руки на груди и скрестила колени, что выглядело очень мило в ее строгом, довольно консервативном костюме.

— Поверить не могу, что она вот так запросто продала тебя Ларе, как коня.

— Спасибо? — сказал я.

Она махнула рукой в неопределенном извиняющем жесте.

— Ты понял, о чем я. Это бессовестно.

— На протяжении большей части истории человечества, — подметил я, — это было обычным делом. Брак пары, символизирующий действия государства, связан воедино в акте высшей ритуальной магии. И это практиковалось так долго, потому что это работало.

Молли посмотрела на меня.

— Кого, по твоему, ты здесь учишь, Сократ?

Я поднял руку, признавая ее правоту.

— Я... устал, Молли. Прости.

Она поморщилась и уставилась в окно.

— Нет. Мне не нужно было давить, — она покачала головой. — Я просто не могу поверить, что Мэб сделала это с тобой сейчас. Земля еще не успела осесть на могиле Мерфи.

Нет.

Не успела.

Какое-то время я смотрела в окно, своего рода просто позволяя всему происходящему в мире случиться со мной. Кажется, Молли что-то говорила.

— Ты ведь ни слова не услышал из того, что сказала? — спросила она через некоторое время.

Я моргнул и попытался вспомнить, но на самом деле я не слишком внимательно слушал.

— Мне жаль, — сказал я. — Точнее, мне не жаль. Мне хреново и я заслуживаю сочувствия. Но прости, если это сейчас причинило тебе боль.

Молли одарила меня слабой мрачной улыбкой и помотала головой.

— Нет. Все в порядке. Потерять кого-то, кто тебе дорог. Чтобы их забрали. Это на какое-то время меняет тебя.

Я посмотрел на нее и вздрогнул.

Я рассыпался в извинениях.

Она предвидела это, улыбнулась и решительно покачала головой, хотя на глазах у нее выступили слезы.

— С этим мы уже разобрались. Это была больно, и это случилось, и это было по-настоящему и необходимо, но теперь все в прошлом.

Я обхватил ее щеку рукой. Она закрыла глаза и прижалась к моей ладони.

— Гарри, — сказала она. — Она была хорошим человеком. Мне жаль.

Я несколько раз кивнул и был не в состоянии что-либо говорить. Или видеть.

— Но послушай. Я не жду, что ты будешь в порядке. Я ожидаю, что какое-то время ты будешь вести себя как мудак, потому что тебе больно. И хотя мы все были бы благодарны, если бы ты так себя не вел, если иногда все же будешь, то ты... имеешь на это право. Тебя окружают люди, которые понимают чего тебе стоило сделать то, что было сделано. И если ты брюзжишь, пока залечиваешь полученные раны, это неприятно, но вполне понятно, — она подняла на меня глаза. — Так что да. Ничего страшного, если какое-то время ты будешь не в себе. Так ты исцеляешься от подобных вещей. И когда все устаканится, я все еще буду твоим другом.

— Ох, слава Богу, — произнес я, и даже если я и смеялся, то в основном символически. — Эта штука с Ларой, которую устроила мне Мэб. Я не смогу с этим справиться.

— Я не думаю, что Лара рассчитывала, что все будет происходить в таком ключе, — сухо заключила Молли. — Ей был дан такой же год, как и тебе.

— Да пофиг, — сказал я. — Это целый год. Я не обязан выяснять все прямо сейчас, сегодня.

Я откинулся на спинку сиденья и провел рукой по глазам.

— Это хорошо. В данный момент я не готов к этому.

— А я все еще давлю, — заметила Молли еще более ироничным тоном. Она взяла мою руку в свои и крепко сжала. — Ты также и мой Рыцарь, Гарри. И я многим тебе обязана. Я на твоей стороне. Когда ты будете готовы действовать, я буду там. А до тех пор я буду здесь.

— Спасибо, Моллс, — ответил я.

Она мимолетно улыбнулась мне. Потом она прикусила губу и спросила:

— Как я выгляжу?

Ее волосы вернулись назад к золотисто-каштановому цвету, с которым она родилась, и ниспадали длинными естественными прядями. Она нанесла минимум косметики и помаду приглушенного оттенка. Она выглядела так, будто набрала вес, и... не появились ли у нее в уголках глаз морщинки?

— Приблизительно так я бы и выглядела, если бы не была... — запнулась она. Потом она замахала руками и затараторила, — Как, черт возьми, мне подойти к своим родителям и сказать: «Привет, мама, папа, я теперь принцесса фейри. Та, которая злобная секс-бомба?»

Она посмотрела на меня и в ее глазах плескалось отчаяние.

— Гарри это была плохая затея. Ты можешь принести за меня извинения? Мы же истинные католики. Мы можем терпеть неприятности прямо посреди комнаты в течение многих поколений, если нам это нужно.

— Не пойдет, — ласково сказал я и стиснул ее руку в ответ. — Никто из вас такого не заслужил.

— Они не поймут, — паниковала она.

— Особенно если ты не поговоришь с ними об этом, — настаивал я.

— Тот взгляд, — сказала она. — Взгляд, которым мой отец посмотрит меня. Разочарованный.