Глен Кук - Седая оловянная печаль. Зловещие латунные тени. Ночи кровавого железа

Сейчас он все больше рассказывает о воображаемом прошлом, но почему бы ему с такой же страстью не начать говорить о пока что невообразимом будущем?

Мы трепались с Брешущим Псом, и тут меня поймал капитан Туп. Он меньше всего походил на офицера Стражи, хотя и был хорошо одет. Его приспешники тоже сменили полицейскую форму на штатское платье. Одежда стала показателем намерений. Тот, кто сбрасывал красно-синий мундир, собирался работать не за страх, а за совесть. Остальные будут уволены, если только принц Руперт получит власть над городской полицией.

— Как дела? — спросил Туп.

Он даже не взглянул на Амато. Брешущий Пес притворился, что Туп невидимка. Это было хорошо придумано.

— Кое-что я вычитал. Немного. Не все так ясно, как хотелось бы. И от всего этого мало проку. В документах написано: «Мы сделали то-то и то-то, но эту женщину убили, другую тоже, мы схватили злодея, повесили его и похоронили его на месте казни» — и еще что-нибудь в таком духе. Ни намека на то, как остановить проклятие. В те времена проклятие не переходило от одного негодяя к другому, как сейчас. Проклятию не давали такой возможности. Наверное, заинтересованные люди лучше понимали, о чем идет речь. И само оно не было таким изощренным. И местных волшебников можно было застать в городе. На Стражу не сваливали всю работу. Когда убийства пошли по второму кругу, все поняли, что имеют дело с про́клятым человеком, который вскрыл могилу первого убийцы.

И мы оказались такими же сообразительными, как наши предки. Ура!

— И с проклятием ничего не сделали?

— То-то и оно. Преступника повесили и похоронили так, чтобы могилу никто не нашел. Но, увы! Я плохо разбираюсь в колдовстве, но могу поспорить, что это проклятие обладает силой притягивать людей, пока один из них не откликнется на его зов и не примет его на себя. При этом с каждым разом оно становится хитроумнее и сквернее.

Туп задумчиво проговорил:

— А сейчас мы ничего не сможем сделать, даже если захотим. Проклятие просто некому обезвредить из-за войны.

Да, все наши настоящие, могущественные колдуны в Кантарде.

— А у вас какие новости? — спросил я.

Кто знает? Может, он или его ребята выследили Уинчелла.

— Никаких следов. Мы устроим ему засаду. Уже договорились. Сегодня вечером девушка возвращается на работу. Завтра у нее выходной, следующие два вечера она работает. Дополнительный вечер на случай, если Уинчелл отложит похищение. Ваш партнер говорит, что убийца не может опоздать на два дня.

Я подумал, что Уинчелл не такой дурак, чтобы вообще идти туда, где его ждут.

Туп продолжал:

— В заведении, кроме группы прикрытия, будут лишь Гулляр, гном и три девушки, которым Гулляр доверяет как самому себе. Уинчелл никак не сможет схватить приманку. А если он попытается это сделать, то попадется на нашу удочку.

Это если ему нужна или Конфетка, или Белинда. Но я вовсе не уверен, что Уинчелл не сможет найти других жертв. Разве только ему не везет с девушками так же, как мне.

Я не стал возражать. Этот план разработал Покойник. По всем правилам военного искусства. Мы затаимся и будем ждать, когда проклятие проявит себя. Я уже указал на очевидные недостатки такого подхода.

— А если он удерет и схватит другую девушку?

— Как только обнаружат труп, мы возьмем след преступника. Шип нанял лучших охотников из крысюков во всем городе. Они ждут вызова. Сейчас они бродят повсюду в надежде случайно напасть на след.

Когда все, что ни делаешь, не помогает, начинаешь делать все, что можешь. Надо отдать Тупу должное. Теперь он выкладывался на все сто.

Он спросил:

— Вы установили чародея, который создал заклинание?

— Только приблизительно. Это было давно. Раньше, чем мы думали. Чтобы сказать точно, мне надо еще кое-что перевести.

— Черт побери, скажите неточно!

— Да успокойтесь! В показаниях свидетелей, относящихся к тем далеким временам, когда впервые произошли убийства, упоминается некий Дракир Неветц. Я справился у историка. Он никогда не слышал ни о каком Дракире Неветце, но знает, что существовал некий Лопата Дракир Неветцкий, настоящий древний чернокнижник, который всегда соперничал с другим чародеем по имени Лубок Простодушный. Коньком Дракира являлось составление столь сложных проклятий, что никто не мог их избежать.

Туп заворчал, с минуту подумал и поразил меня знанием имен. Он был лучше образован, чем я считал.

— Почему именно такое проклятие? Есть какие-нибудь намеки?

— Очень смутные. У Простодушного была дочь.

— Арахна.

— Да. Самая могучая ведьма. Если только переводчик меня не разыгрывает, оба — и Дракир, и Простодушный — гонялись за ее милостями, чтобы основать династию могущественных колдунов. Арахна предпочла собственного папочку, что привело Дракира в ярость. И сдается мне, после этого он ее проклял.

— Но это было задолго, очень задолго до первых убийств.

— Да. Я думаю, что самые первые убийства просто не нашли отражения в документах.

— А может быть, Арахна отвела от себя проклятие, приостановила его действие и никому не сказала.

— Возможно и так. — (Ведь может человек думать, когда захочет.) — Неплохо бы выяснить, остались ли какие-нибудь портреты Дракира и Простодушного. И особенно Арахны.

Туп опять заворчал, уставясь в пространство отсутствующим взглядом.

— Все это не так просто сделать, правда?

— Не особенно. — Господи, все это надо обсудить с Покойником. А он не в духе, так как новости из Кантарда указывают на затишье перед бурей. — Кстати, о том, что не так просто сделать: взгляните на того типа, который следит за нами с верхней площадки, где старушки призывают вести трезвый образ жизни.

Туп посмотрел:

— Это Краск, человек Чодо.

— Правильно. Сейчас я вам доверю одну тайну. — (Брешущий Пес снова приступил к работе, не желая пребывать в обществе прихвостня своих притеснителей. Никто не услышит.) — Вторая девушка у меня в доме — Белинда. Ее полное имя Белинда Контагью. Это дочь Чодо Контагью. Она скрывается у меня, потому что Краск и Садлер хотят ее убить.

— Что? Почему?

— Потому что они что-то сделали с Чодо. Отравили или что-то еще. Я его видел. — (Какого черта! Полиции все лгут.) — Он не жилец. Они только притворяются, что он отдает приказания. Белинда это знает, и поэтому они хотят от нее избавиться.

— Кажется, я не вполне понимаю, Гаррет.

— Белинда может их разоблачить. Они должны скрыть обман, иначе они потеряют власть в Организации. Я знаю об этом, потому что они хотели, чтобы я нашел им Белинду.

— Ту девушку, одну из основных мишеней нашего убийцы?