Кира Катц - Бежать втрое быстрее [СИ]

— Если бы я каждый раз срывался в истерику, когда мне было плохо, я бы уже был в могиле, а не здесь, — заметил он, обняв её.

— Неправда, ты вообще ничего не чувствуешь, — буркнула она.

— Да?

Слово или интонация, с которой оно было сказано, подействовали отрезвляюще. Девушка отстранилась от него и вытерла глаза.

— Извини, что сорвалась.

— Тебе действительно нужно поспать.

Они пошли к машине, болтая о какой-то ерунде.

***

— Час до вылета… — пробормотала Алекс. — Как-то даже рано.

Отец и дочь растерянно смотрели на электронное табло, стоя посреди аэровокзала.

За дорогу Марк успел понять, что девушка не была в курсе не только того, кем работает мать, но и того, что она когда-то имела дело с потусторонними существами. Он подумал, что нужно рассказать Алекс всё, что он знает о деле двадцатилетней давности, но не решался, не зная, как девушка отреагирует. Хорошо, если просто рассмеётся, посчитав отца сумасшедшим. Когда выяснилось, что у них есть достаточно времени для разговора, Маркус решил всё же поговорить об этом.

— Алекс, мне нужно тебе кое-что рассказать. Давай сядем… вон там.

Они устроились за столиком кафетерия. Чтобы не повышать голос, Марк подсел к дочери ближе, боком и рассказал всё, что знал о джинне и наркотике.

— Ты шутишь? — она отшатнулась и с испугом посмотрела на него. Он зря боялся, что дочь примет его за сумасшедшего: за короткое время она стала ему доверять настолько, что не подвергала сомнению даже малейшие детали. Маркус или говорил чистую правду, или молчал.

— Я похож на шутника? — он так глянул на неё, что ей стало не по себе. Нет, он не был похож на того, кто любит шутить, ещё и с таким серьёзным лицом.

— Почему мама мне ничего не рассказывала?

— Может, она считала, что проблема решена. Или боялась, что ты вырастешь и посчитаешь, что она тебя не воспринимает всерьёз. Не знаю, — на дочь отец не смотрел, задумчиво вертя пальцами чашку с кофе.

— Мама часто летала куда-то и возвращалась с фотографиями каких-то ваз и саркофагов. Других древностей. Но она историк!

— История напрямую связана с древностями и разными верованиями. Я здесь не эксперт, твоя мать больше может рассказать об этом.

Девушка поёжилась.

— То есть ты думаешь, что в этом деле замешано что-то потустороннее? — спросила она.

— Возможно. Да, мне так кажется, что не обошлось без этого, — пристально глядя на неё, ответил Марк. От его взгляда не ускользнул её испуг — в отличие от него, Алекс совсем не умела скрывать свои эмоции.

— Марк, я боюсь! Не бросай меня, то есть… проводи, ну… до границы России, — не отдавая себе отчёт, что делает, она вцепилась в его рукав. Он вздрогнул, но не стал высвобождать свою руку.

— Хорошо. Идём, купим ещё один билет.

Однако ещё одного билета на тот же рейс не оказалось. Когда они уже решили было поменять прежний билет на другой рейс, прибежал запыхавшийся пассажир, который решил сдать свой билет. В итоге отец с дочерью летели одним рейсом, но сидели в разных концах салона. Смирившись с тем, что со своего места она не может видеть своего попутчика, Алекс пристегнула ремень безопасности и попыталась успокоиться. После всего, о чём ей довелось узнать, Алекс было очень не по себе.

Марк заснул, а когда проснулся, люди уже покидали салон. Рядом с ним стояла Алекс и терпеливо ждала, пока он проснётся. Она облокотилась о спинку кресла напротив него, доедая какие-то орешки, которые раздавали во время полёта.

— Мадрид, — сказала она, когда Марк открыл глаза.

Тот кивнул и поднялся с кресла.

***

Маркус настоял, чтобы они выбрали рейс до Гамбурга, и Алекс, которой было всё равно, как лететь, согласилась — за билеты всё равно платил Марк. Посадка на самолет прошла без происшествий, девушка устроилась возле иллюминатора, американец рядом — на этот раз удалось взять билеты на рядом расположенные места.

Алекс нервничала, не переставая думать о матери. Её волнение в конце концов передалось Маркусу.

В небе примерно на полпути к Вильнюсу Марк заснул, и ему приснился сон. Вернее, ему казалось, что он спит. То, что он видел, было похоже на кошмар, однако на этот раз он происходил не с ним. Марк увидел Иру в каком-то продуваемом подвале — она кашляла и щурилась, пытаясь рассмотреть того, кто появился на пороге. Потом поморщилась.

Он подошёл к ней, став в полосу света, присел рядом. Ира отвернулась, чтобы не смотреть в его чёрные глаза, но он взял её за подбородок и заставил это сделать. Ира сжала зубы, будто терпела из последних сил. Егор что-то прошипел, заставив её удивленно посмотреть на него, и прижался губами к её губам. Ира с трудом отвернулась. Егор засмеялся — громко и торжествующе. Уверенно.

Руки Маркуса задрожали, он застонал, будто в него воткнули нож, предварительно заткнув рот кляпом, чтобы он не мог кричать. Алекс посмотрела на него и вздрогнула от неожиданности. Она никак не ожидала, что Маркусу станет плохо в самолёте. Алекс приложила руку к его щеке. Лицо было мокрым, будто он попал под дождь.

— Марк?.. Маркус!

С его лица сошла вся краска, с ним будто случился обморок. Кулаки сжимались так, будто он хотел кого-то изо всей силы ударить. Девушка вскочила.

— Врача! Пожалуйста! — закричала она на весь салон.

На испуганный крик прибежала стюардесса.

— Девушка, сядьте!

— Моему отцу плохо! Вы должны помочь ему, это ваша обязанность! — возмутилась пассажирка.

Теперь её саму колотило, и она только с третьего раза поняла то, что ей терпеливо, но торопливо пытается втолковать стюардесса:

— Самолёт заходит на посадку. Пристегните своего отца и сядьте сами, иначе травмируетесь! Когда приземлимся, ему окажут помощь.

Алекс растерянно оглянулась. Самолёт действительно начал снижаться. Она с помощью стюардессы торопливо пристегнула Маркуса, затем пристегнулась сама и взяла его за влажную руку. Он никак не отреагировал. Мышцы на его предплечье настолько напряглись, что на ощупь были словно каменными. Вскоре девушка сама ощутила себя больной.

Маркус пришёл в себя после посадки. Он почувствовал, как Алекс сухой салфеткой вытирает его лицо.

— Не думала, что ты клаустрофоб. Когда летели над океаном, всё ведь в порядке было. Или у тебя на Европу такая аллергия? — ироничным тоном Алекс попыталась скрыть дрожь в голосе.

Маркус попытался что-то сказать, но не смог вымолвить ни слова.

В соседнее кресло опустился медик, Марку начали расстегивать рубашку, другие руки уже надевали ему на правое плечо манжету тонометра. Девушка отодвинулась, чтобы не мешать.

Маркус проснулся глубокой ночью, лежа на боку. Вокруг был почти полный мрак, но он откуда-то знал: Алекс спит на соседней кушетке, причем с ней всё в порядке. А в коридоре шепчутся, думая, что их не слышат, две медсестры.