Анна Шнайдер - След паука. Часть первая

Иниго хмурился и лихорадочно пытался что-то сообразить.

– Но…

– Цели ты всё равно не достигнешь, – отрезал Гектор. – Ещё и конфликт перерастёт из личного в общественный, заслужишь неприязнь местных. Может, и морду набьют.

– Да я… – взвился мужчина, но Дайд не дал ему договорить.

– А если набьют, то я не собираюсь искать, кто это сделал, потому что заслуженно. Отстань от Рида. Должность и зарплата у тебя есть, вот и занимайся делом. Полезешь к Моргану или Тайре ещё – как минимум узнаешь, что такое административный арест за пренебрежение к предупреждениям сотрудника дознавательского комитета. Всё понял? Или доходчивее объяснить?

Иниго отвёл глаза и пробормотал:

– Понял. – А затем, не выдержав, продолжил с искренней злостью: – И что вы все в нём находите? И Томаш меня отшил, и вы теперь. Что в Моргане такого?!

– Сигары у него не настолько вонючие, – хмыкнул Гектор, пожав плечами.

***

После завтрака Тайра, захватив с собой Джека, отправилась в посёлок навещать пациентов, Морган засел за изготовление лекарств, а Риан занялся амулетами. Несколько часов он работал, не поднимая головы, а потом решил ненадолго выйти на свежий воздух – устал сидеть в кладовой, где хозяин дома обустроил ему рабочее место.

На верхней ступеньке крыльца обнаружился и сам Морган – задумчиво курил трубку, глядя в небо. Погода была уже почти летней, и только по лёгкой прохладе, идущей от земли, чувствовалось, что всё-таки ещё весна.

– Хорошо, что пришёл, – сказал Морган, оглядываясь. – Садись. Поговорим заодно, пока Тайры нет.

Риан опустился рядом и поинтересовался:

– Что-то секретное, раз при Тайре нельзя?

– Не совсем, но ей лучше ничего не знать, только переживать будет. Поэтому смотри, держи язык за зубами, лишнего не болтай.

– Не буду, – спокойно ответил Риан. Раньше подобные нападки со стороны Моргана очень обижали, но в последнее время почти перестали. Осталось только ясное и чёткое желание заслужить такое доверие, чтобы отец Тайры больше никогда не предостерегал его от излишней болтовни.

– Вот и прекрасно. Тогда слушай внимательно. Вчера я разговаривал с Джоном Эйсом, он сам попросил пройти в отделение. Про тебя вопросов не задавал, а вот про твоего отца – очень даже.

Риан напрягся.

– И что это значит?

– Я пока не знаю, – проворчал Морган. – Может, и ничего. Эйс сказал, что хочет выслужиться и отрыть то, что позволит ему вернуться из посёлка обратно в город. Возможно, это правда, а возможно, и нет, просто легенда хорошая. В любом случае – если бы этого человека прислали только следить за тобой, как я изначально полагал, вряд ли ему было бы дело до Аарона. Хотя и у этой теории были дыры, ведь почувствовать тебя император не может.

– Я не понял, – признался Риан, ощущая себя так, словно его мозг грызут черви, – а почему дознаватель задавал тебе вопрос про моего отца? Как ты с ним связан? Ты же не аристократ.

– А с ним могут быть связаны только аристократы? – усмехнулся с горечью Морган. – Ты демонски мало знаешь об Аароне, мальчик. Впрочем, и хорошо. Ты совершенно другой человек, что меня бесконечно радует. – Отец Тайры выбил пепел из трубки и продолжил: – Я учился вместе с твоим отцом в Граагском магическом университете. На разных факультетах, но в одно время. Джон Эйс раскопал этот факт и спросил, что я знаю об Аароне.

– Раскопал? А как он…

– Это просто, – Морган махнул рукой и поморщился. – У него в отделении есть папки с основными документами на всех жителей посёлка, так полагается. Там и диплом мой лежит, и послужной список, и краткая биография. Посмотрел и сопоставил, ничего сложного. Другой вопрос – зачем…

Риан несколько секунд молчал, обдумывая услышанное.

– Так всё-таки… что ты знаешь о моём отце?

– Многое, – хмыкнул Морган, – но хотел бы не знать его вовсе. В любом случае вся эта информация дознавателям сейчас ни к чему.

– Я же не как дознаватель спрашиваю…

– Я понимаю, но отвечать не желаю. Не люблю я о нём вспоминать, как ты о своём дяде. Только у тебя для подобной неприязни маловато причин, а у меня более чем достаточно.

– Почему маловато? – протянул Риан с удивлением. – Вовсе нет. Ты забыл, что император…

– Убил твоего отца? Да-да, я помню. Только это казнь была, наказание за предательство. А в моём случае – прихоть, жажда обладать тайным знанием, придумать, как уничтожить брата, наплевав при этом на то, чего хочу я. Аарона никогда не интересовали ничьи желания, кроме собственных.

– Неправда, – Риану захотелось защитить отца вопреки всему. – Он любил нас с сестрой, и маму тоже. Всегда о нас думал.

Морган усмехнулся и, так и не ответив на выпад Риана, вернулся к прежней теме.

– В общем, будь аккуратен с Джоном Эйсом. Мне не понравились эти вопросы, и возможно, он был отправлен сюда вовсе не из-за тебя, а из-за чего-то другого. Конечно, я могу ошибаться, но всё же – осторожнее.

– Тайре он нравится, – признался Риан негромко и, поймав на себе ироничный взгляд Моргана, поморщился. – Что, не слышал? Она его на танцы приглашала.

– Слышал, естественно, это все в посёлке перетирают который день. И то, как он на неё смотрел, тоже. Но ты об этом не думай, и Защитника ради, отношения с ним выяснять не лезь.

– Я и не собирался…

– Ты ревнуешь, а значит, можешь полезть. Не надо. Что бы ни случилось, не трогай Эйса. Ты нужен мне и Тайре, а если он тебя арестует… Не надо, – повторил Морган настойчиво. – Если что, я сам поговорю с ним или с Тайрой, а ты не высовывайся. Обещай мне.

– Обещаю, – буркнул Риан, нахмурившись. В сердце было жарко, и кулаки чесались просто ужасно.

– Ну вот и ладушки.

***

Гектору нужно было покинуть Тиль около четырёх часов дня, чтобы успеть на спектакль в Императорский театр. Он предпочёл бы просто поговорить с Элен и не тратить время на постановку, но это было бы слишком подозрительно и уже напоминало бы обыкновенный допрос. Но допрашивать её полноценно пока рано.

У Дайда постепенно формировалось мнение о роли Элен в заговоре. Но так как оно вполне могло быть ошибочным, он не желал давить на неё сейчас, иначе можно спугнуть остальных участников, а сама актриса вряд ли знает много. Так же, как и Арвен Асириус. Слишком уж легко их обоих подставили.

Сегодняшний спектакль был драматическим, и Элен на сцене играла любовь и ненависть. Пьеса была знакома Гектору, и он вновь непроизвольно сравнивал её игру с игрой Карлы. Обе они были блистательны, но у его сестры всё получалось как-то совсем иначе, и Дайд только к концу спектакля понял, в чём дело. Глядя на Карлу, он всегда забывал про реальность, тогда как глядя на Элен он помнил про неё, ни на секунду не забывая о том, зачем пришёл в театр и кто эта женщина на сцене.