Евгений Прядеев - Люмпен

— О, Калмыков, доброе утро! Заходи, дорогой!

В этот момент все мое внутреннее естество застыло от несуразности происходящего. Доброжелательность и приветливость Бориса Игнатьевича с утра настолько не вязалась с его обликом, что первым желанием было захлопнуть дверь в кабинет и сделать вид, что меня здесь вообще не было. Складывалось ощущение, что он ждал моего появления, и искренне обрадовался, когда его ожидания сбылись.

Наверное, будь я более опытным сотрудником, то сумел бы сориентироваться в ситуации быстрее, и придумать убедительный повод зайти к начальнику попозже, а может быть и вовсе не заходить. Понятно, что я пришел к нему сам, и у меня был веский повод для этого визита, но поведение Веденеева стоило сначала проанализировать, а уже потом предпринимать какие-нибудь действия.

Как говорится, все хорошие и правильные идеи всегда приходят с опозданием.

— Как дела? Отдохнул? — в какой момент начальник встал из-за стола и буквально затащил меня в кабинет, я не понял, но вот он уже энергично трясет мне руку и усаживает на стул. Только что не обнял и по спине не потрепал. Чудеса какие-то!

Может быть, я всё-таки сплю? Никак иначе объяснить поведение шефа пока не получается. Неужели, задержание Долчанова так сильно подняло мой авторитет в его глазах? Может быть, ему повышение пообещали? Или орден? Но всё равно, даже это не очень вяжется с такой излишней доброжелательностью.

— Ну ты как? Готов к новым подвигам? — не успокаивался Веденеев, продолжая задавать мне всё новые и новые вопросы. — Давай, рассказывай, зачем пришел?

И я, очарованный столь тёплым отношением ко мне от постоянно грозного начальника, растаял, а потому сходу вывалил на него подробности о встрече с господином Сергеевым.

Веденеев слушал меня не перебивая, внимательно глядя в глаза и только периодически одобрительно поддакивая, если я запинался или вспоминал какие-то подробности.

— Это всё? — спросил он у меня, когда я закончил свой монолог демонстрацией подаренных джинс.

— Ну да, — пожал я плечами, не зная, что еще можно добавить к рассказу.

Борис Игнатьевич потёр лоб, потом почему-то вздохнул и поднял телефонную трубку, одновременно набирая номер внутреннего абонента.

— Товарищ генерал, это Веденеев, — сказал он в трубку, и я опешил, осознавая с кем он сейчас разговаривает. — Вы были правы, на него вышли и попытались вербануть… Нет, Сергеев… Да, хорошо, я всё понял! Обязательно, товарищ генерал! Конечно, товарищ генерал!

И Веденеев закончил разговор, аккуратно положив телефонную трубку на аппарат.

— Ну, — посмотрел он на меня с ухмылкой. — И что ты сейчас понял?

— Что я попал в какую-то очень неприятную историю, — честно озвучил я первые пришедшие в голову мысли.

— Это ты, конечно, перегибаешь, — улыбнулся начальник. — Но жизнь твоя и правда немного изменится. По крайней мере, теперь ты должен ходить по улицам вдвое аккуратнее. Твоей персоной уже интересуются многие известные и уважаемые граждане, и не думаю, что их любопытство исчезнет в ближайшем будущем. Сын самого Сечкина в качестве сотрудника Службы Правопорядка — это та тема, актуальность которой исчезнет ещё очень нескоро. Одарённые будут пытаться понять, как это может повредить им и их семьям, журналисты начнут искать материалы для громких статей, а остальные просто попытаются использовать знакомство с Сечкиным для своей пользы.

Веденеев закончил говорить и уставился на меня, видимо ожидая какой-то реакции на свои слова, но я молчал. А что я ему должен был ответить? Что я и сам ночью думал ровно об этом же? Я не знаю, из каких побуждений Рома сдал правоохранительным органам семейство Долчановых, но это был успех, частью которого мне посчастливилось стать. И для меня, постоянно слышащего упреки в свой адрес, это было важно и значимо. Сечкин дал мне возможность выделиться из общей массы, и я не собирался упускать её.

Кроме того, Рома был сыном богатых родителей, к тому же и сам обладал некоторыми полезными связями и знакомствами, которые я вполне мог бы использовать в своих целях. Так что, хотя я и не собираюсь произносить этого вслух, но Сечкин это мой шанс на лучшую жизнь, которым мне следует обязательно воспользоваться.

— Калмыков, ты о чем задумался? — так и не дождался от меня реплики Веденеев. — Обдумываешь перспективы?

Вряд ли начальник смог прочитать мои мысли, и, скорее всего, говорил о совершенно других перспективах, но проницательности Бориса Игнатьевича надо отдать должное.

— Да вот удивляюсь, — изобразил я на лице робкую улыбку. — Как стремительно может измениться жизнь буквально за пару дней. Рассказал бы мне кто что-нибудь подобное ещё месяц назад, я бы не поверил.

— Это да, — согласился со мной Веденеев. — Впрочем, я ещё позавчера не верил, что твоё дело об убийствах будет раскрыто. Но раз у вас с Сечкиным так хорошо получается работать вместе, то попробуем это использовать. Долчановыми, как ты понимаешь, теперь заниматься будут другие. Не расстраивайся, никто вашу славу присвоить себе не пытается, просто одарённые это пока не ваш уровень.

Веденеев повторял, в общем-то, очевидные вещи, которые были мне и так известны, но до этих слов где-то в глубине души у меня ещё теплилась надежда, что нам позволят довести дело безумных экспериментаторов до конца. Всё-таки, Рома и сам был одарённым…

Но… Но с сожалением приходится признать, что правила придуманы не просто так. Мы с Сечкиным пока не доросли допрашивать таких уважаемых преступников, так что придётся оставить эту привилегию генералам.

— Но без работы я вас с Романом не оставлю, — преувеличенно бодрым голосом продолжал тем временем мой начальник. — Вчера в Часовом переулке убили и ограбили молодого человека. Забери у Пельменева материалы, он выезжал на вызов, изучи их и вперёд. Вечером доклад наставникам, ты Столетову, Сечкин Зорину. И я очень надеюсь, что они не будут повторяться слово в слово. Всё понятно?

Понятно было далеко не всё, но я решил, что сейчас не самое лучшее время для уточняющих вопросов. Если честно, то я ждал от Веденеева немного другой реакции на свой рассказ. Такое ощущение, что попытки вербовки сотрудников Службы Правопорядка — это абсолютно обыденное явление, которое не стоит даже лишнего упоминания. Да и реакция начальника на мой доклад, как мне показалось, не была даже удивленной.

Складывается ощущение, что он не просто знал о моей встрече с Сергеевым, а сам её организовал в качестве проверки действий молодого сотрудника в нестандартной ситуации. Ещё и грабёж этот… Нет, я, конечно, не рассчитывал, что после всего произошедшего мне начнут поручать исключительно «преступления века», но и возвращаться в скучную рутину абсолютно не хотелось.