Юрий Саенков - Унэлдок

Сомов слушал адъютанта, сжав зубы:

— И это всё?

— Так точно!

— А камеры? Видеокамеры у моста проверили? По уличным камерам движение автомобиля Анастасии жар Пяйвенен отследили?

— К сожалению, насчёт камер мне ничего неизвестно.

Молоденький, гладкощёкий, разодетый, как игрушечка, адъютантик — говорящий болванчик, яркий попугайчик, способный запоминать длинные тексты и слово в слово с беспристрастным лицом повторять их кому нужно. Говорить с ним было бесполезно. А сказать Сомову было чего. Поэтому, холодно поблагодарив посланника, он тут же поспешил к Бурцеву с твёрдым намерением прорваться в его кабинет, чего бы это ему ни стоило. «Болванчик», заподозрив неладное, кинулся вслед, но Сомов бесцеремонно вытолкал адъютанта из лифта и уехал на «генеральский» этаж в одиночестве.

С Бурцевым он столкнулся на выходе из лифта.

— Господин генерал, разрешите обратиться! — Сомов вытянулся «смирно», загородив проход.

— А, это ты? — досадливо поморщился генерал. — Я же послал к тебе Милослава. Или он тебя не нашёл?

— Как раз нашёл. И по этому поводу я хочу…

— Капитан, я очень тороплюсь! Расследование идёт своим чередом. Промежуточные результаты я сообщил, как мы и договаривались. Что тебе ещё?

— Воевода охранников лжёт. Я в этом уверен!

— Честному допросу лжёт? Он, по-твоему, человек без нервов?

— Но…

— А ты не допускаешь, — голос Бурцева зазвенел, — что Анастасия Игоревна находилась на территории стоянки не в своей машине, а в чьей-то ещё?! Сейчас мы как раз проверяем эту версию. Но если ты, капитан, будешь проявлять подобную непозволительную настырность, я, в свою очередь, буду вынужден оградить тебя от информации, которая так дурно на тебя влияет. Понятно?

Сомов стушевался.

— Так точно! — пробормотал он, отступая в сторону.

Из второго лифта выскочил Милослав. Увидав Сомова, он презрительно скривил губы, отскочил обратно и, придерживая створку, чтобы она не закрылась, лихо отрапортовал:

— Карета подана, ваше превосходительство!

— О, Милослав! — с видимым облегчением повернулся к нему Бурцев. — Ты как всегда вовремя, дружочек мой! Едем!

Возможно ли, что всё было так, как сказал генерал? В теории возможно всё!

Сомов стоял в опустевшем коридоре генеральского этажа и потерянно смотрел на закрытые створки лифтовой шахты.

Настя действительно могла оказаться на стоянке уже в чужой машине, и тогда ни начохр, ни дежурный на КПП её бы не увидели. Почему же ему самому не пришла эта версия в голову? А потому, что он уже неоднократно просматривал запись маршрута Насти от дома до въезда на Елагин остров, и по всему пути следования Настина машина движения не прерывала, не считая коротких остановок на светофорах. Теоретически, конечно, она могла в один из таких моментов пересесть в другой автомобиль. Но зачем? Или её пересадили насильно?

Или она изначально ехала не в своей машине?

А её машину вёл кто-то другой?

И снова это мерзкое ощущение заговора и полной беспомощности.

Если вы чувствуете какой-то подвох, значит, он есть.

Да, всё могло быть так. А могло быть и как-то иначе. Но вот поверить в то, что Настя сама в своей машине выехала на закрытый мост, с которого потом рухнула в воду, он никак не мог. Всё, всё в этой загадочной истории говорило о некоей сторонней силе, которая, преследуя какие-то свои цели, устроила эту катастрофу, организовала исчезновение Насти. Исчезновение, но не смерть! В противном случае её тело бы уже нашлось.

Сомов вызвал лифт и спустился на второй этаж.

Бурцев запретил ему вмешиваться в расследование. Строго-настрого запретил. Но оставаться в полном неведении было настолько мучительно, что даже страх перед неизбежным наказанием уже не мог его остановить.

Сомов развернулся и вошёл обратно в лифт.

Материалы по любому делу можно найти в Системе, но только не по тем делам, следственные действия по которым ещё не завершены. Такие материалы находятся непосредственно у следователей, ведущих эти дела. Но ещё есть копии, которые делаются на случай пропажи или порчи оригинала. Все эти копии хранятся на отдельном сервере в Центре информационной безопасности, и доступ к ним имеют только те сотрудники, которые ведут следствие или у которых есть на то разрешение.

Да, ему запретили вмешиваться в расследование по Насте. Но он и не собирался вмешиваться, всего лишь хотел лично ознакомиться с материалами дела. Как минимум, там уже должны быть записи с камер видеонаблюдения, протоколы допросов этих двух чоповцев, протоколы осмотра машины и места аварии…

— Чем могу быть полезен?

Молодой поручик смотрел на Сомова с отрешённой благожелательностью монаха.

— Я бы хотел взглянуть на материалы по делу Анастасии жар Пяйвенен.

— Вы ведёте это дело? Номер какой?

— Я её муж.

Дежурный озадаченно нахмурился.

— Ясно. То есть дело вы не ведёте. А разрешение на допуск у вас есть?

— Вы не поняли. Моя жена… пострадала в ДТП. Это не преступление, а несчастный случай. При служебных расследованиях несчастных случаев не нужно никаких разрешений.

— В ДТП? — удивился поручик. — Тогда с чего вы решили, что материалы у нас? Это вам в Управление дорожного контроля надо.

— А вы проверьте.

Дежурный с сомнением посмотрел на просителя, но, помедлив, всё-таки принялся бойко стучать по клавиатуре.

— Жар Пяйвенен? Анастасия Игоревна?

— Точно так.

— Да, её дело находится в нашем ведении.

— Хорошо.

— Но… — поручик поджал губы.

— Что-то не так?

— На деле стоит гриф «Секретно», господин капитан.

— Не может быть!

— Я вынужден отказать вам и… мне также придётся сообщить о вашем интересе к закрытой информации.

— Кто ж знал, что дело засекретят? — Сомов примирительно поднял руки.

— Кто ж знал, что дело о ДТП окажется не в дорожной полиции, а у нас? — холодно парировал поручик.

По его напряжённой позе было понятно, что он в любой момент готов нажать тревожную кнопку.

— Ясно, — Сомов отступил на шаг. — Вы абсолютно правы. Вероятно, мне чего-то неизвестно. Просто поймите, пропала моя жена. Я переживаю. И это единственная причина, которая заставила меня сюда прийти.

— Я понимаю, — сухо ответил поручик, не шелохнувшись.

— Честь имею.

Сомов развернулся и покинул ЦИБ.

Он был растерян и озадачен: зачем понадобилось засекречивать материалы о безвестном исчезновении человека, произошедшем в результате дорожного происшествия? Просто так гриф «секретно» не присваивают. Такое могло произойти, только если вновь открывшиеся факты и обстоятельства указали на криминальную составляющую в том злосчастном ДТП. Или стало известно ещё что-то не менее важное. Но тогда бы Бурцев обязательно сообщил об этом. Но он отчего-то счёл необходимым рассказать только о непричастности охранников. И всё. Кинул ему пару сухих зёрнышек — на, поклюй и успокойся — тогда как у самого закрома полны секретов.