Юрий Саенков - Унэлдок

Майор посмотрел на оператора детектора лжи. Тот коротким кивком дал понять, что готов к работе.

— Так, уважаемый, — Каша взял в руки листки с отпечатанными вопросами. — Наш допрос начинается. Вы готовы?

— Да, — ответил мужчина и тут же жалобно вскрикнул.

— Ах, да! — в притворном смущении сморщил лоб Каша. — Забыл предупредить. Каждый ложный ответ, выданный вами, будет караться ударом тока. Вы только что испытали это на себе. Не беспокойтесь, это самый низкий порог напряжения. Так сказать, свидетельская норма. Вашему здоровью ничего не угрожает. Небольшой дискомфорт. Вот если бы вы были подозреваемым… Ну, так вы пока только свидетель. Говорите правду, и всё будет хорошо. Итак, вы готовы продолжать?

— Нет, — испуганно выдохнул свидетель.

Его затравленный взгляд застыл на своём мучителе.

— Уже лучше. Быть готовым к такому, надо очень постараться. Но видите, вы сказали правду, и ничего не случилось. Так это всё и работает. Продолжим…

Каша встряхнул в руках распечатку.

— Вас зовут Роман Александрович Точилин, так?

— Да.

— Вы работаете водителем на автобазе «Столыпинские дороги»?

— Да.

— С ваших показаний… Зачитываю: четвёртого мая этого года во второй половине дня вы рыбачили на Старо-Ладожском канале на участке между деревнями Лопатицы и Бережки в местечке, известном как Каменная пристань. Было такое?

— Да.

— Вам знаком гражданин Олег Григорьев?

— Нет. Я уже гово… Ай!

— Ещё раз. Только да и нет. Понятно?

— Да.

— Вам знаком гражданин Олег Григорьев?

— Нет.

— Вы брали на рыбалку телефон мобильной связи?

— Да.

— Вы звонили кому-нибудь во время рыбалки?

— Нет.

— Вам кто-нибудь звонил?

— Да.

— Вам звонила ваша супруга?

— Да.

— Кто-нибудь ещё, кроме вашей супруги, звонил вам в этот период?

— Нет.

— Вы передавали намеренно свой телефон кому-либо ещё?

— Нет.

— Вы проживаете в Столыпинске со своей женой и двумя детьми?

— Да.

— Вы изменяете своей жене?

— Нет.

Каша удивлённо поднял брови и беззвучно хмыкнул.

— Вы довольны нынешним политическим строем в стране?

— Да. Ай!

— Вот как? — глаза майора сузились. — Не беспокойтесь, Роман Александрович. Быть недовольным, не означает не любить сою Родину и желать ей зла. Так ведь?

— Да.

Лицо человека в кресле потекло, как нагретый пламенем воск.

— Вот. И я о том же. Вы любите Родину?

— Да.

Каша пробежал взглядом по тексту.

— Вы держали телефон в кармане куртки?

— Д-да.

— Куртка всё время была на вас?

— Нет.

— Вы отходили от куртки, в которой лежал телефон, на длительное время?

— Да.

— На предварительном допросе вы рассказали, что обнаружили пропажу телефона перед отъездом домой. То есть на второй день вашего пребывания на берегу. Вы сказали правду?

— Да.

— Мог телефон пропасть в первый день вашего там пребывания так, чтобы вы не заметили этого?

— Да.

— Вы желаете смерти монарх-президенту?

— Нет! — отчаянно вскрикнул человек в кресле.

— Вижу. Вижу, что не желаете…

Каша бросил хитрый взгляд на Сомова и подмигнул.

— Это кем надо быть, чтобы такое желать. Зверем, наверное. И врагом своей страны. А вот скажите мне, Роман Александрович, у вас есть что скрывать от органов МГБ?

— Нет! Ай!

Такие формулировки при допросе по конкретному уголовному делу были недопустимы. Сомов это знал и уже собирался вмешаться. Но Каша, почувствовав это, остановил его жестом руки.

— Эх, Роман Александрович, как-то неловко тут у нас сейчас вышло. Мне повторить вопрос?

Человек в кресле с ужасом смотрел прямо перед собой.

— Нет, — прошептал он.

— Но я повторю. Вы что-то скрываете от органов МГБ?

— Нет. Ай!

Майор дал отмашку оператору и, вплотную подойдя к свидетелю, заглянул ему в глаза.

— Это уже совсем интересно, Роман Александрович. Должен сообщить, что из разряда свидетелей ты переводишься в разряд подозреваемых. Сейчас наш сотрудник перенастроит аппарат, и наказание за неверные ответы будет заметно ощутимее прежних. Заметно! Поэтому думай хорошо, когда будешь отвечать. Но недолго, потому что времени на ответ будет крайне мало и наш любящий правду аппарат сочтёт ваше молчание за неверный ответ. Понял меня?!

— Да… — дрожащим голосом выдохнул человек в кресле и обмяк, словно его выключили из розетки. Глаза его погасли, лоб блестел от проступившего пота.

Оператор детектора защёлкал по клавиатуре.

— Ну, что? — Каша торжествующе смотрел на Сомова. — Всё понял?

— Да. Невидимка у него телефон умыкнул. И по этому телефону вызвал на встречу нашего жмурика. А когда это произошло?

— Тогда и произошло. Первый звонок Григорьеву он сделал, отойдя метров на пятьсот от Каменной пристани. Потом экранировал телефон и второй раз возник уже в Шлиссельбурге следующим утром, то есть в день убийства.

— Ты слушал записи?

— Слушал! — Каша самодовольно засиял.

— И как он его выманил?

— Ты знаешь, что Григорьев до недавнего времени был «красным» и занимал неплохую должность в Администрации Столыпинского уезда?

— Разумеется.

— Ну вот. А после понижения статуса у него образовались избыточные активы: дом загородный в собственности, гектар земли, автомобиль повышенной комфортности. Все эти активы он имел право реализовать в месячный срок. Или ему грозила конфискация.

— Убийца сыграл за покупателя?

— Ага! Тут же как обычно? Если кто-то, вот такой как Григорьев, попадает под статусный пресс, начинается большая возня. Ну, сам представь, земельный участок с домом, машина, спецталоны в «Эксклюзив». А? Всё можно урвать по заниженной цене. У Григорьева-то выбор не шибко богатый. Либо он всё это продаёт, за сколько ему предложат, либо у него это всё конфискуют… Я, признаюсь, не понимаю, почему таким гадам вообще разрешают барыжить тем, что уже, по сути, им не принадлежит. Но это ладно… В общем, начали нашему будущему жмурику названивать покупатели и предлагать смешные деньги. Причём, как правило, активно звонить эти падальщики начинают где-то за неделю до истечения срока. Побеждает тот, кто назвал лучшую цену, редко превышающую и половину реальной стоимости.

— А наш невидимка, надо полагать, назвал самую хорошую?

— Именно! Он ему такую цену назвал… Мёд! Жадность, Сом. Она Григорьева сперва статуса лишила — что-то он там хапнул сверх меры, в личном деле почитай — а потом она же его и сгубила.

— И что он ему предложил?

— Золото. Золотые монеты времён старой монархии.

— Ого! А по голосу что?

— Ничего. Спецы говорят, голос изменён. Но это точно не владелец телефона звонил. Тут он чист. По ГЛОСИМ его уже пробили, был на берегу один. Ну, конечно, не считая нашего призрака.