Елизавета Соболянская - Клуб джентльменов [litres]

Дни в школе то бежали, то тянулись, словно молочная карамель. Иногда лорд Грегори получал к праздникам от маменьки бутылку сладкого ликера и коробку конфет. В школе объявляли день самоподготовки, и тогда вся честная компания, включая Тая, забиралась на чердак лабораторного корпуса. Сидя там на сломанных стульях и побитых ящиках, глядя на город сквозь узкое окно, мальчишки предавались мечтам. Они были у всех, даже у сиятельного лорда.

Думаете, так легко быть младшим сыном в герцогской семье? По закону майорат наследовал старший сын. Старшая дочь получала солидное приданое, а младшие сыновья – оплату обучения и, возможно, приход во владениях отца или офицерский патент.

– Армии и храму нужны бойцы! – любил пошутить старенький храмовник, ведущий в школе Ритон уроки благочестия.

Он знал, о чем говорил, – сам был младшим сыном графа, выбравшим духовную стезю.

Конечно, знатная семья не оставит отпрысков прозябать на дороге. Герцог в состоянии оплатить младшему сыну офицерский патент, да только жить на скромное жалованье непросто. Есть способ сэкономить на аренде – остаться в доме родителей, но прилично ли молодому лорду быть приживалом? Или жить в доме, принадлежащем брату? Выполнять поручения невестки или прозябать в приходе, разводя кур?

Хорошо бы сделать политическую карьеру, но где? Двести знатнейших семей королевства имеют не только две сотни наследников, но и пять сотен младших сыновей, семь сотен племянников и три сотни зятьев, нуждающихся в теплом местечке.

Поэтому мечты Грегори поначалу были весьма героическими. Он желал совершить подвиг и получить титул и земли от короны. Потом, когда из-за свадьбы сестры ему урезали содержание, юный лорд начал подумывать о карьере и успешных финансовых мероприятиях. В их число попадал и удачный брак с дочкой разбогатевшего нувориша или недавно получившего титул рыцаря.

Однако когда ему стукнуло шестнадцать, красавец-блондин вдруг понял, что в его мечты тесно вплелась кареглазая шатенка-заучка, чьи руки пахли химикатами, а губы – клубникой. Правда, об этой мечте он молчал крепче, чем о собственном первом сексуальном опыте, полученном в объятиях смазливой молочницы.

У Кентавра мечты были совсем другими. Сын фермера, сбежавший в столицу после невольного поджога сенного сарая, мечтал стать крутым магом, жить как самому пожелается и одним жестом сжигать врагов короны. С годами мечты не слишком изменились. Сила, природный дар и толковая голова способствовали тому, что Махоун закончил школу Ритон с золотой медалью и сразу после выпуска был отправлен на границу – выжигать гнезда нечисти вместе со специальным отрядом боевых магов.

Аманда мечтами практически не делилась. Так, повела однажды в воздухе рукой и сообщила, что желает защитить диссертацию и стать первой в королевстве дипломированной женщиной-алхимиком с профессорским званием.

Парни не стали смеяться – они убедились в упорстве и разуме подруги, да и страшно смеяться над человеком, который может тебя отравить одним прикосновением, а то и не касаясь! Да-да, скромной дочери торговца овощами великолепно удавались яды всех видов. Правда, Аманда морщилась каждый раз, когда ее дразнили Тофаной, и заявляла, что хороший алхимик способен на большее.

Тай на вопрос о мечтах пожал плечами:

– Моя мечта недостижима. Но я буду счастлив, если лорд Грегори оставит меня при себе.

Лайвернес хлопнул единокровного брата по плечу и сказал:

– Как бы ты ни хотел сбежать от моей чокнутой семейки, тебе от меня не избавиться!

После этого парни захохотали и выпили еще по глотку ликера.

Тайлер тоже улыбнулся и выпил. Его мечта была довольно простой – с ранних лет бастард герцога Ратлендского любил рисовать. Палочкой на земле, углем на свежепобеленной печке. Потом, когда его приставили нянькой к Грегори, у него появились перья, бумага, карандаши и даже немного свободного времени на свое увлечение. Однако на людях он практически не рисовал – прятался в каморке, накрывал наброски листами с сочинениями или учебниками.

Его рисунки не требовали моделей или постановки натюрмортов – Тай рисовал здания. Его пленяли формы окон и крыш, капители колонн, арки, своды и общая гармония строений. Он был бы рад пройти обучение по этой специальности, но кто ж его отпустит со службы? Да и возраст… Он был старше Грегори на шесть лет и уже опоздал со своим ученичеством.

Аллиаль раскрывался медленно. Несмотря на постоянную поддержку друзей, долгое время он присутствовал на посиделках молча. Со временем его напряжение ослабло, и однажды, переборщив с ликером, дер Журбье рассказал о себе все. Худенькому гибкому мальчишке с кукольным личиком не повезло больше всех – его подкинули на порог королевского приюта.

Жизнь там не сладка, но хорошеньким детям иногда везет – их забирают в семью, хотя бы в прислуги. По малолетству он желал вырваться из беленых стен благотворительного учреждения, но позже, когда одна из выкупленных в прислуги девочек вернулась к воротам казенного дома с животом, Аллиаль понял, что ничего хорошего за пределами стен сирот не ждет.

Когда Аллиалю исполнилось десять, в приют приехали чиновники из школы, отбирать талантливых детей для учебы. Они просматривали записи наставниц, заходили в классы и в мастерские, заговаривали с детьми, поглаживая широкие браслеты с набором разноцветных камней. Приютские знали, что эти камни – индикаторы, показывающие наличие магии. Любые, даже слабые, всполохи означали, что у ребенка есть дар, который можно развить. Но в приюте камни вспыхивали нечасто. Поговаривали, что для стабильного дара нужно родиться и вырасти в полной семье, да и не верили брошенные дети в себя.

Когда холеная белая рука пронеслась над макушкой перебирающего крупу Аллиаля, он даже не дернулся – привык к тому, что его не замечают. Усыновителей и благотворителей интересовали дети помладше или постарше, а он, тонкий и ломкий, был слишком наглым и колючим, чтобы считаться привлекательным.

– Ну-ка, ну-ка, – раздалось вдруг удивленное, и мужская рука вцепилась в подбородок мальчишки, – кто тут у нас?

Начальница с готовностью доложила:

– Аллиаль дер Журбье, найденыш, имя было написано на карточке, положенной в пеленки.

– Дер Журбье? – насмешливо уточнил чиновник. Фамилия была известной в узких кругах.

– Фамилия дана в честь покровителя нашего приюта, скончавшегося в день находки, – пояснила начальница.

– Ясно, что ж, малец, иди за мной! – приказал чиновник, и Аллиаль пошел за ним, бросив последний взгляд на миску с шелухой.

– И какой у тебя дар? – не выдержав, перебила рассказчика Аманда.

– Ментальный, – прошептал Аллиаль.