Александр Владимиров - Последние времена

Но я подметил еще одну вещь: печать некоторого страха на его одутловатом лице. Я сделал предположение, что Кутиков чего-то опасается, возможно, совсем недавно назад этот страх был еще сильнее, но теперь он немного отступил.

Дениза показалась иной, ее взгляд выражал лишь одно: алчность. Очевидно, она мечтала подоить состоятельного араба. Это расчетливая женщина, хитрая, но, думаю, не слишком далекая. Тем не менее, не удивлюсь, если в их преступном дуэте именно она является лидером.

— Вы говорите по-русски? — спросил врач.

— Плехо, — я нарочито выпячивал акцент и тут же понял, какую могу совершить ошибку: я не вытащил из Интернета информацию о том, с каким акцентом говорят по-русски арабы.

Меня выручила Дениза:

— А по-английски?

Я утвердительно замотал головой. Тогда врач попросил меня рассказать о проблемах.

На довольно сносном английском я объяснил, что мучают головные боли, кошмары по ночам, что я стал уставать на работе, хотя не могу сказать, что работы там сверх крыши. У меня своя компания, работают в основном менеджеры. От последней фразы глаза Денизы загорелись, а вот у Михаила появились явные признаки подозрительности:

— А откуда вы узнали про меня?

— Вот, — я достал телефон и показал рекламный проспект об его фирме. Кажется, он успокоился и начал подробно расспрашивать о симптомах моего состояния.

Дабы не сесть в лужу, я кое-что рассказал о своих реальных проблемах, кое-что додумал. Михаил слушал внимательно, глубокомысленно добавлял: «М-да!» и вдруг… сломал в руке карандаш.

И я вспомнил! Теперь я мог точно сказать, что больше месяца назад я заходил именно в этот кабинет, где мне обещали содействие в решении моих проблем. Врач меня выслушал, потом точно также сломал карандаш и сказал:

— Вы мой пациент. У меня новая методика борьбы с алкоголизмом. Вначале вы ничего не почувствуете, вас по-прежнему будет тянуть к спиртному. Но, спустя некоторое время…

— И какое время?

— Месяц или полтора. Сделаем так: если через полтора месяца полностью не излечитесь, я верну аванс.

И я согласился!

…А вот дальше провал. Даже сейчас никак не могу восстановить в памяти остальное.

Так что нам скажет доктор на сей раз?

— Ваша болезнь понятна. Мы вам вживим специальный чип. На первом этапе облегчения не произойдет. Но через некоторое время — месяц или полтора…

Да, Михаил Назарович Кутиков, оригинальностью ты не блещешь.

— То есть вы гарантируете?..

— Да и еще раз да! В противном случае придете ко мне снова, и я верну деньги.

— А когда можно вживить этот чип?

— Хоть сегодня. Сейчас.

— Но потребуется сто процентная предоплата, — заявила Дениза. — Оборудование очень дорогое. Мы, разумеется, доверяем клиентам, только ведь… сами понимаете.

Мне надоел весь этот балаган, надоел настолько, что терпеть его дальше было невозможно. И я ответил на чистом русском:

— Понимаю. Решили поэкспериментировать над несчастным бедуином, как в свое время над Георгиевым.

Они вытаращили на меня глаза, Михаил потянулся к кнопке сигнализации. Я усмехнулся:

— Не советую, блин, вызывать охрану.

Движением руки сорвал с себя куфию, быстро отодрал фальшивый нос. Михаил вскочил с места, сделал шаг назад.

— Узнаете меня?

— Как вы?!..

— Это не так сложно. А сейчас будете добросовестно отвечать на мои вопросы.

— Убирайтесь! Я не знаю вас…

— Ну, так напомню о нашей прошлой встрече. Бар «Коала, где вы задумали проследить за действиями испытуемого. Благодаря чипам вы дали какую-то команду, в результате которой я съехал с катушек. Тогда вы решили геройствовать со мной. А это опасно. Как ваше мужское достоинство? Работает?

О, белокурая красотка Милли тоже здесь? Только теперь у нее несколько иной облик: то ли сгорающей в огненном танце испанки, то ли страдающей у костра от неразделенной любви цыганки. Или нет, это Эстер, уговаривающая Атаксеркса убить верного министра Амана.

Видно, как страх все сильнее овладевал Михаилом. Он сделал шаг назад, еще один, обреченно произнес:

— Если вы меня в чем-то обвиняете, давайте вызовем полицию, адвокатов. Пусть следствие докажет мою вину, а суд…

— Не надейся, приятель. Я твой судья и палач.

— Вы не посмеете…

— Если, блин, не хочешь, чтобы я повторил то, что сделал с тобой в «Коале», говори. Иначе тебе не помогут никакие врачи.

— Что вы хотите знать?

— Всю историю с самого начала.

— Дениза? — Михаил бросил на нее вопросительный взгляд, словно ждал распоряжений. Медсестра равнодушно зевнула:

— Поступай, как хочешь. Если человек идиот, то это надолго.

— А что ты предлагаешь?!

— Ничего. Мужчина должен принимать решение. Мне надоело водить тебя за ручку. А я, если не возражаете, пойду работать. Надеюсь, мне никаких претензий не предъявляют? Я не врач, а обычная медсестра. Кроме того, гражданка другого государства. Я свяжусь с моим посольством…

— Все правильно. Я сам помогу вам связаться с посольством, а заодно и с полицией этого государства.

Дениза сразу обмякла, осунулась, угрюмой вороной устроилась в углу комнаты. Михаил осторожно брякнул:

— Я расскажу, только мне нужны гарантии.

— Чего?

— Моей безопасности, — в точности повторил он слова Валерии (Как же все они боятся «Розенкранца»). — И попрошу учесть, когда пригласите полицию, что я добровольно все рассказал.

— Никаких гарантий дать не могу. Полиция скоро приедет. Дело передадут в прокуратуру, ей и решать. Я же даю следующую гарантию. Признаешься, как все случилось, спокойно отдам тебя в руки служителей закона. Не признаешься, соврешь, опять познакомишься с моим кулаком.

— Не надо.

— Тогда начинай.

— У меня есть брат, который является биоинженером, причем лучшим, каких я когда-нибудь знал. Я занимаюсь проблемами человеческого мозга. Вместе мы разработали новый чип, который позволяет осуществлять полное управление индивидом. Тот теряет свою сущность, мысли, стремления и становится полным рабом ваших приказов.

— То есть его можно запрограммировать на выполнение любого задания?

— Да.

— Так вашему изобретению цены нет. «Розенкранц» должен был вас озолотить.

— Дело в том, что сам процесс полного управления пока очень недолгий: день или два.

— Почему?

— Аппарат еще несовершенен. Помните, как развивались телевидение или сотовая связь? Здесь точно так же. Однако скоро мы придем к тому, что процесс контроля станет бесконечно долгим.

Как я только сдержался, чтобы не трахнуть по его физиономии?..

— Но еще в течение какого-то времени можно посылать ограниченные импульсы мозгу, — продолжал Михаил.

— Поэтому у меня и появлялись ночные галлюцинации?

— К сожалению…