Аргентина Танго - Голос во тьме

Редферн сцапал Бреннона за локоть и потащил к палате с заключенной. Комиссар пытался жестами выразить свое негодование, но пироман выхватил у него из кармана ключ и сам отпер замок. Затем он впихнул Натана внутрь, захлопнул дверь и принялся рисовать на ней цветным мелком какие–то знаки. Дым вытянуло в щель под дверью, а она сама скрылась под пульсирующим бледно–голубым экраном. Редферн сдернул маску и кивнул комиссару.

— Какого хрена вы творите?! — рявкнул тот, едва избавившись от затычки во рту.

— Но ведь так они будут в полной безопасности, — с почти детской непосредственностью отозвался Энджел. — Она не сможет их захватить, пока они спят.

У Бреннона не хватило слов, чтобы выразить свои чувства насчет этой идеи. Пироман подобрался к кровати и с любопытством осмотрел преступницу. Достал из кармана платок, побрызгал на него из какого–то флакона и прижал к лицу женщины.

— Эй!

— Я всего лишь привожу ее в чувство, — темно–карие глаза лучились невинностью. — Вам ведь нужно поговорить? Только достаньте амулет и накиньте цепочку мне на руку. Вы же не хотите, чтобы она заставила меня выдать ей Маргарет?

Бреннон достал амулет и обвернул цепочкой сперва свою ладонь, потом — тощее запястье пиромана. Как он вообще выжил с таким характером и при таком телосложении?!

Женщина на кровати зашевелилась и слабо вздохнула, поморгала, осоловело покрутила головой и подергала руками, но они были привязаны ремнями к раме кровати. Женщина приподняла голову, и Натан подсунул ей под затылок подушку.

— Комиссар Бреннон, отдел убийств, — представился он. — Догадываетесь, зачем я здесь?

Женщина перевела вопросительный взгляд с него на пиромана.

— Будете отвечать, — мягко сказал Редферн, — или я сдеру с вас кожу. Медленно и полосами.

Бреннон тихо выдохнул. Губы женщины чуть дернулись в усмешке.

«Освободи меня, — раздалось у него в голове. — Убей всех охранников, — чуть тише, видимо, она обращалась к Редферну, потому что ее взгляд скозьнул с лица комиссара на пиромана и обратно. — Принеси мне одежду».

— Как интересно, — прошептал пироман. Он склонился над женщиной, глядя ей в глаза, и вдруг схватил за горло длинными, тонкими, как паучьи лапы, пальцами.

— Уймись! — Бреннон сжал его локоть, но Редферн нетерпеливо вывернулся:

— Я только ощупываю, — и надавил на узкую челюсть убийцы большим и средним пальцем с двух сторон. Рот открылся, и пироман сунул в него руку. Женщина засипела и задергалась.

«Прекрати!»

— Помогите мне! — прикрикнул Редферн; откуда–то у него в другой руке сверкнуло зеркало. Бреннон прижал преступницу к постели, благо женщина была такой хрупкой, что ему и одной руки хватило — потому что вторая была примотана амулетом к той, которую пироман запустил в рот маньячки.

«Пусти меня! Сейчас же!»

— Смотрите, — сказал пироман, поворачивая зеркальце то так, то этак. — Полное разрушение голосовых связок. Рубцы от ожогов на слизистой из–за магического тока. Повреждения зубов и языка. Похоже, ток прошел через ее глотку; значит, где–то сзади должна быть точка вхождения!

— Эй! — цыкнул комиссар. — Не увлекайтесь!

— Ну да ладно, — пироман выпустил женщину и вытер ладонь краем простыни. — Поскольку она не отвечает, то приступим, — он прошептал что–то над пальцами. Увидев блеснувшее в них прозрачное лезвие, комиссар твердо пресек это безобразие:

— Уймитесь! А вы, леди, бросьте вашу затею насчет остальных пациентов и полицейских. Они уже видят десятый сон, им не до ваших фокусов.

Женщина отползла, насколько позволяли ремни. Ее взгляд метался между комиссаром и пироманом, и Бреннон почти видел, как лихорадочно проносятся в мозгу преступиницы мысли.

«Кто ты? — взор женщины сосредоточился на Редферне. — Отвечай! Кто ты?»

— Вам лучше не знать, — уверил ее комиссар. — Но у вас будет шанс познакомится поближе, если вы не обратите внимание на меня.

Редферн вперился в нее тяжелым буравящим взглядом. Женщина уставилась на Бреннона, напряженно нахмурившись.

«Подчинись моей воле!»

В ушах комиссара зашумело. Он сжал амулет.

— Не надо, — сказал Натан. — Вы же видите, что не получается. Давайте еще раз. Я комиссар Бреннон, отдел убийств. А вы?

«Отдел убийств…» — она отвела глаза и нахмурилась.

— Поговорите со мной, — Бреннон коснулся ее плеча. Женщина дернулась. — Говорите со мной, миссис.

Она съежилась. Комиссар взял ее руку и повернул сжатый кулачок костяшками к свету, прижал пальцем след от кольца.

— Вы его долго носили. Лет двадцать, не меньше. Почему вы его сняли?

«Не хочу его помнить».

— Почему? Кто он был?

«Трус».

— Почему?

Женщина отвернулась. Ее рука лежала в руке Бреннона безвольно, как кукольная.

«Она была у нас одна… а он ничего не сделал. Спасал свою жизнь».

До комиссара донесся отзвук ее чувств — презрения и разочарования, приглушенных временем.

— В поезде, верно? — мягко спросил Бреннон. — Это случилось в поезде на станции Эдмур?

Женщина резко повернулась к нему. Ее глаза расширились, зрачки заполнили радужку.

«Откуда вы знаете?! Прекратите!»

— Что прекратить?

«Вы читаете… — она дернула рукой, будто хотела коснуться головы. — Не смейте так делать! Это… это непристойно!»

— Я не читаю ваши мысли, — ответил Бреннон. — Я комиссар полиции, миссис, и все, что мне известно, я узнаю с помощью долгого труда.

«А этот? — она указала на пиромана. — Это кто?»

Бреннон задумчиво посмотрел на нее, выбирая ответ.

— Это, — наконец решил он, — опекун девочки, которую вы преследовали и похитили.

Женщина покосилась на Энджела. Пироман сидел на удивление тихо и склонности к зверствам больше не проявлял.

— Зачем вы это сделали? — спросил комиссар и несильно сжал руку женщины. — Зачем вам эта девушка и все остальные?

«Я старалась, — преступница перевела глаза на Бреннона. — Я выбирала тех, кто не единственный».

— Единственный кто?

«Единственный ребенок».

Натан долго смотрел на нее. Она не опускала взгляд, настойчиво глядя ему в лицо. Значит, не понимала.

— Мисс Шеридан единственная дочь своих родителей.

«Я знала, знала! — женщина ответила нетерпеливым жестом. — Но я ничего не могла поделать! Она так похожа! А те, другие, не подходили целиком, а части слишком быстро мертвели!»

— Ваш некроморф…

Она откинулась на подушки.

«Он не подошел. Он сохранялся только в определенных условиях, и… — она скривилась. — Из мервого нельзя собрать живое. Он все равно был бы временным вместилищем».

— Поэтому вы его выбросили. Сколько в нем частей?

«Девять. Но я не успела его закончить, — женщина схватила Бреннона за руку. — Но он не подходил, понимаете?! Это была временная мера, а девушка! Девушка! Она… Она умеет такое, и я решила, что она сможет… она переживет, потому что… если у нее есть эти способности, она… — женщина опустила глаза. — Такая же, как я. Пережила то же самое. А потому сможет…»