Аргентина Танго - Пылающий храм

Натан с досадой подумал, что шеф прав. Не говоря уже о том, что ни одна епархия не выдаст никаких сведений о священнике на таких основаниях.

— Вы еще не разобрались с уликами, а уже лезете в теории, — проворчал шеф полиции. — Бреннон, Хилкарнский Душитель для всех нас — личное дело, но уж вы–то могли бы сохранить хоть каплю здравого смысла!

— Да, сэр.

— Начните, черт возьми, с начала. Что у нас по священнику?

— Самая выдающаяся его черта — сволочной характер, сэр. В остальном он ничем не отличается от любого другого попа.

— Не считая того, что он мог сам и вызвать ифрита, — напомнил о себе консультант. Бройд смерил его тяжелым взглядом.

— Не путайте то, что он мог, с тем, кем он был на самом деле. Что он там мог или не мог — мы пока еще не знаем.

— Не мог он никого вызывать, — отрезал Бреннон. — Даром, что ли, ифрит вылез из церкви именно тогда, когда мы вывозили кости? Да черта с два! Уверен, что тот, кто вызвал, был в толпе и свистнул своей твари, как только дело запахло жареным.

Лонгсдейл поморщился:

— Во–первых, ифриту нельзя свистеть. Человеку не под силу им управлять. Во–вторых, я уже говорил, что их мог спугнуть…

— Ваша теория — недоказуемый бред!

— Ваш бред тоже недоказуемый, — вмешался Бройд, попыхивая сигарой. — Если отец Грейс убивал детей, то почему первые три тела не спрятал в церкви? Почему потом восемь лет не было ни одного убийства? Почему ифрит помешал нам вывезти кости?

Натан поморщился. Количество дыр он отлично видел и сам.

— Я займусь святошей, — наконец буркнул он. — Кроме Грейса, у нас нет ни единой нити, вот и будем разматывать, начиная с него. Кеннеди занимается описанием останков. Когда закончит, у нас будет каталог костей со всеми повреждениями. Хотя мы уже все равно не узнаем, кому какие принадлежат.

— Я могу узнать, — сказал Лонгсдейл. Полицейские подскочили; Бройд чуть сигарой не подавился.

— Вы можете узнать?! Каким это образом?!

— Мне нужна кровь ближайших родственников, лучше отца или матери.

— Это колдовство, что ли? — спросил Бреннон. Консультант кивнул. — С ума сойти…

— Я лично поговорю с семьями, — решил шеф. — Надо хорошенько подумать, как это все преподнести, чтоб хуже не стало. Бреннон, что у вас еще?

— Сэр, Лонгсдейл обнаружил на дверях церкви, эгхммм… магический замок. Эта штука будто бы должна была удержать ифрита в церкви.

— Не будто бы, а должна, — раздраженно ответил консультант. — Если бы пожарные не сняли двери, ифрит бы сейчас сидел в своей клетке.

— То есть, сэр, — продолжал Натан, видя, что шеф впал в задумчивость, — кто–то запер ифрита в храме, и это, черт подери, самое странное, что есть в деле. Кто мог это сделать?

— Хороший вопрос, — пробормотал Бройд.

— Либо отец Грейс — и тогда выходит, что он соображал насчет всякой нечистой дряни не хуже Лонгсдейла.

Консультант скептически хмыкнул.

— Либо, — продолжал комиссар, — это сделал его убийца. Своя логика в этом есть — всяко удобнее держать потустороннюю тварь в клетке, а если убийца мстил за своего ребенка, то тем более понятно, почему он не хотел выпускать ифрита на волю.

— Хорошо бы узнать, кто нарисовал эту штуку, — сказал шеф. — А, Лонгсдейл?

Тот покачал головой:

— Каждое заклятие несет отпечаток личности создателя, но если я не знаю этого человека лично, то не смогу узнать и отпечаток. Но я могу определить, когда замок был создан. Я бы занялся этим давно, — с досадой сказал консультант, — но отвлекся на кости и потом нападение на мой дом… Простите.

— Так, хорошо, — Бройд глубоко затянулся и раздавил окурок в пепельнице. — Теперь ваш дом. Что можете сказать об этом существе?

Лонгсдейл помолчал, и Натан заметил, что он не только раздосадован, но и сердит.

— Ифрит — это огненный дух с той стороны. Он достаточно разумен, хотя и не в том смысле, который мы вкладываем в это слово. Как и большинство бесплотной нечисти, он питается человеческими жизнями, но не плотью, а тем, что называют жизненной силой или живыми токами. Чем больше он поглотит, тем сильнее станет; чем он сильнее, тем больше нужно пищи. Иногда его ошибочно называют демоном, но это не так.

— И то хлеб, — пробормотал Натан.

— Ифриты бесплотны, поэтому в нашем материальном мире им нужно вместилище. Человек не подойдет — его плоть слишком слаба, чтобы удержать такого духа. А вот мой дом, в котором сгорела заживо вся семья…

— И что, он только поэтому поперся к вам через весь город? — недоверчиво спросил Натан. — Если ему непременно нужен дом, в котором кто–то сгорел, то через два квартала от церкви есть заброшенная больница для умалишенных. Три года назад в ней сгорело полсотни человек и столько же задохнулись в дыму.

Бройд раскурил новую сигару и задумчиво поглядел сквозь дым на консультанта. Тот хмуро молчал.

— Может, — вкрадчиво спросил шеф, — вы припомните, у кого есть к вам такой длинный счет, а?

Консультант вздрогнул, очнувшись от размышлений.

— Но это совершенно бессмысленно! Какой смысл так рисковать только ради какой–то мести?

— Ну, это зависит от того, кому и насколько сильно вы отдавили мозоль, — хмыкнул Натан. Дверь распахнулась без стука, и в кабинет величаво ступил рыжий пес. Зверюга лучилась самодовольством.

— Бреннон, почему животное жует улики? — холодно спросил шеф полиции. Лапа подошел к Лонгсдейлу и выплюнул ему на колени шапочку с металлическими пером. Консультант удивленно поднес ее к глазам.

— Это третьей жертвы, Роберта Линча, — узнал Бреннон. — Лапа, какого черта…

Псина самоуверенно прищурилась на комиссара. Лонгсдейл крутил шапочку перед глазами, словно не понимая, что это такое; вдруг он с коротким криком вскочил с места и пулей вылетел из кабинета. Пес встряхнулся, усеяв ковер и комиссара рыжей шерстью, и неспешно потрусил следом. Бреннон с опаской покосился на шефа.

— Чертов зоопарк на колесах, — отрешенно сказал тот, и комиссар поспешил убраться с глаз долой.

3 января

В доме священника было два этажа. На первом находились кухня, крохотная столовая, гостиная, прихожая с лестницей и комната экономки миссис Эванс; на втором — холл с большой кладовкой, спальня отца Грейса, его кабинет и ванная. Бреннон покачивался на каблуках, осматривая лестницу и задумчиво бренча в кармане ключами. На крыльце томились четверо полицейских.

— Все готовы, сэр, — сказал Двайер.

— Я вверх, вы вниз, — Натан бросил ему связку ключей от первого этажа. Экономка торчала здесь же, разрываясь от негодования и не зная, к кому кидаться раньше, однако от Двайера старалась держаться подальше. Оно и не удивительно — создавая Двайера, мать–природа долго не могла выбрать между гориллой и медведем, пока наконец не решила, что человеком он будет гораздо страшнее.