Аргентина Танго - Пылающий храм

Пленник не произнес ни звука, только улыбнулся до того странной улыбкой, что Бреннон подумал, уж не сумасшедший ли им попался. Кто с переломанными ребрами станет так довольно и торжествующе улыбаться? Незнакомец ласкающе обвел шифр пальцами и промурлыкал:

— Это цифры. Тремя последними буквами отец Грейс обозначил цифры в коде книги. Место буквы в алфавите соответствует цифре. Альфа — один, бета — два и так далее. Ваш консультант давно бы заметил, если бы дал себе труд подумать, почему в конце групп используется только десять букв — от альфы до йоты, плюс начальная буква слова «ничего», означающая ноль.

— И что это значит?

— Соберете — узнаете.

Бреннон задумался. Пленник дотянулся до стакана с водой, осторожно пододвинул к себе, но пить не стал, только мерно покачивал его туда–сюда.

— Это вы сцепились с Душителем около департамента?

Незнакомец кивнул.

— Зачем вы вообще там ошивались?

Пленник постучал по бумажке с шифром и ответил с явным чувством собственного превосходства:

— Я знал, что вы не справитесь.

— Это вы приманили ифрита к дому Лонгсдейла?

Кивок.

— Но зачем, черт возьми?

— Чтобы ускорить процесс узнавания.

— Вы защищали от ифрита дом Шериданов?

Кивок.

— С какой целью?

— Вы чертовски странно выражаете свою благодарность, — сказал незнакомец. Бреннона кольнула совесть, и он невольно поежился от выражения этих совершенно темных глаз.

— Вы установили на церкви замок, чтобы сдержать ифрита?

Кивок.

— Может, еще и видели, кто убил Грейса?

— Я.

Комиссар отшатнулся, словно пленник ткнул его раскаленной кочергой.

— Вы? — глухо выдохнул он. — Вы убили… и говорите об этом мне, но при этом молчали, когда ведьма спрашивала о вашем имени, хотя… — его взгляд скользнул по ожогам, кровоподтекам и сломанным ребрам. — Но почему?!

— Потому что я нахожу такую манеру беседы крайне оскорбительной.

— Вам что, черт возьми, не дороги пальцы и ребра?!

— Возможно, — со смешком отозвался пленник, — но я никогда не разговариваю с любителями пытать, душить и открывать порталы на ту сторону.

Бреннон едва удержался, чтоб не спросить, как часто из этого типа выбивали ответы, когда он не хотел разговаривать, поскольку, судя по его словам и поведению, опыт у него на сей счет был большой.

— Ну, со мной же вы разговариваете.

— О, — ответил незнакомец, — вы довольно вежливо спрашиваете, — и швырнул в лицо Бреннону стакан.

Сквозь обильный водопад, подкрашенный кровью, комиссар едва различил метнувшегося к окну человека. Удар стаканом в лоб мигом разбудил адскую головную боль. Натан попытался схватить гада, но тот толкнул его плечом в грудь и опрокинул на таз с водой. Грохот расколовшегося фарфора заглушил треск выломанных ставень и звук то ли прыжка, то ли падения. В надежде, что эта паскуда переломала себе ноги, Бреннон почти на четвереньках кинулся к окну, поскользнулся в воде и, доехав наконец до подоконника, в бессильной ярости свесился через него. Внизу не было ни души.

— Сбег, — тяжело отдуваясь, доложил Двайер. — Через ограду сиганул и того.

— Где оборвался след?

Детектив махнул рукой, словно комиссар мог увидеть все прямо из мансарды.

— За углом, в самом конце улицы, лавка с бакалеей. Вот там следы обрываются.

Двайер и ведьма обнаружили Натана у окна, когда ворвались в мансарду. Но было уже поздно. Единственное, на что комиссар рассчитывал, приказывая начать погоню — так это на то, что этот недоносок все же где–то свалится или ведьма его настигнет. Не может же, в конце концов, так качественно избитый человек выпрыгнуть из окна, перемахнуть ограду и бежать…

Или он все же не человек. Потому что как он смог так взять и испариться посреди улицы?!

— Вы бы прыгнули? — спросила ведьма.

Комиссар задумчиво измерил взглядом расстояние до земли.

— Я бы прыгнул. Но не со сломанными же ребрами.

— Вы сломали ему ребра? — восхитилась Джен.

— Я? Нет. Я думал, ты…

— Нет! Вы же сказали — выбей из него имя, а не все воспоминания, начиная с детства!

— Твою ж мать! — прорычал Натан. Гад провел его, как младенца!

— И полотенце спер, — заметил Двайер. — На кой оно ему?

— Конечно, спер! — фыркнула ведьма. — На полотенце его кровь, он не мог нам ее оставить!

— А на полу? — быстро спросил комиссар. Джен покачала головой:

— Она сильно разведена водой и уже вся впиталась в пыль и доски.

— Крепкий ублюдок, — процедил Бреннон. — А с виду–то и не скажешь, — он поворошил ногой клочья одежды. — Тут есть кровь?

— Была, — сказала ведьма. — Я заберу и проверю в лаборатории.

— Сэр, вы думаете, он и есть Душитель?

— Теперь уже не знаю, — буркнул комиссар и стал спускаться, держась за стенку. Раз этот тип убил Грейса, то, значит, и ифрита выпустил. Но зачем?! Зачем сперва выпускать, а потом запирать?! Да и не стал бы Душитель выдавать секрет шифра. Или стал бы? Кто их знает, этих полоумных маньяков…

«Но это, скорее всего, не Душитель», — мрачно подумал Бреннон. Пока Двайер паковал в простыню все, что ведьма сняла с беглеца, Натан снова сел за стол и разложил перед собой книги по алфавиту.

— Рейден! Знаешь элладский алфавит?

— Альфа, бета, гамма, дельта… — начала ведьма, и комиссар толкнул ей карандаш и бумагу:

— Пиши. И слово «ничего», если знаешь.

Подписав под первыми девятью буквами цифры и обозначив «ничего» как ноль, Натан передвинул книги в том же порядке, в каком шли группы в шифре. Получилось две линии — по семь и по четыре тома.

— И что? — скептически спросила Джен. — Это его имя и фамилия? И как вы собираетесь их узнать?

Тут она его подловила. Комиссар тупо смотрел на книги, ощущая только растущую боль в башке. Все они были разной толщины, разных авторов, разных жанров… Вот первыми шли «Мемуары о Стодневной войне» генерала Линкольна, а за ними расположились «Агаты твоих глаз». А потом «Господа славим» в подарочном издании — почему?

— Пакуй их все, — сдался Бреннон. — Это не для моих мозгов. Пусть Лонгсдейл разберется. Сунь в наволочку в этом же порядке, раз уж он чем–то важен.

Ведьма кивнула и ушла в спальню. Комиссар сложил книги в две стопки, пробежал взглядом снизу вверх, сверху вниз, испустил сдавленный вопль и вцепился в записную книжку. Когда Джен возникла на пороге с недовольным «Ну что с вами опять?», он ткнул ей в нос бумажку, на которой составил наконец свою отгадку из первых букв в названиях книг: «Магазин Луна».

8 января

Мисс Тэй тихонько всхлипнула и промокнула платочком глаза. «Любовь среди роз» (в трех томах!) заканчивалась так душещипательно, что она уже второй день проливала над ней ручьи слез. Маргарет сердито ткнула иголкой в вышивку. Дядя, хоть и сдержал слово, ничего не сказав маме и папе о ее ночной прогулке, все равно посеял смуту и сомнение. Вечером девушке пришлось выдержать куда более суровый допрос со стороны матери, результатом которого стало приглашение на чай очередного кандидата в женихи. Мисс Тэй караулила подопечную, чтобы та не сбежала еще до начала чаепития. Как это все невовремя!