Антонина Крейн - Академия Буря [litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Утонет же? – не поняла Найт.

– Если только вместе с нами, – утешил сыщик. – Запрыгивай. Лодка зачарована. Не пойму, на что, но заколдована масштабно. А Фоскаш, говорят, очень своеобразный старикашка. То есть слегка того, – сыщик покрутил пальцем у виска. – Наверняка это трюк.

Они сели. Лодку начало затапливать водой.

– М-м-м… – протянула Ладислава.

Вроде как Берти главный, но вроде как уже мокровато. Иногда начальство ошибается, но стоит ли указывать ему на это?

– М-м-м-да, – озадаченно согласился сыщик, подтягивая колени к груди, чтоб не намочить ботинки.

Лодка все стремительнее шла ко дну.

– Нам нужно к магистру Фоскашу! – вдруг крикнул Берти в воду, приставив руки рупором ко рту. – Хотим поговорить о Буре, Корпусе загадок и убийствах. Ему понравится.

Найт стала подозревать, что сыщик тоже «слегка того», но вдруг лодка дернулась.

Из воды перед ней выскочило какое-то странное создание – нечто кудряво-пушистое, меховое, ушастое, с бараньей мордой. Яркого аквамаринового цвета и с ластами вместо ног.

Найт опешила в первый момент, но тотчас понимающе усмехнулась: так вот они какие, морские овцы, поставщики вязальщиков!

– Мэ-э-э? – строго проблеяла овечка.

– Да-да, к Фоскашу, – на полном серьезе отозвался Берти.

Овца дернула ушами, кивнула. Потом неожиданно острыми зубами схватила борт лодки и, странно извернувшись, потащила ее прочь от берега.

– Мы же тонем, эй! – возмутилась Ладислава.

Но оказалось, это они еще не тонули.

Каких-то два метра спустя овца нырнула, и лодка вместе с ней. Найт только и успела, что набрать воздуха да схватиться за борт, дабы не всплыть в одиночестве – не по-компанейски это будет, – а лодка уже вновь оказалась на воздухе.

Только на сей раз этот воздух был не на поверхности, а в туннеле… Подводном туннеле, пролегающем несколькими метрами ниже уровня моря. Стены и дно его были созданы самой водой – будто ты попал под завихрившуюся волну.

По-хорошему Ладиславе надо было осмотреть свой рюкзак на предмет потерь: не промокло ли там что-нибудь катастрофично-смертельно? Но девушка лишь очарованно оглядывалась. Сквозь стенки туннеля была видна жизнь лагуны: плавали пестрые рыбы, расцветали актинии, зависали в задумчивости морские коньки… Мимо проплыла огромная акула: скользнула ленивым взглядом по лодочке, но не среагировала на нее.

– Ну, уже не зря приплыли! – улыбнулся такой же завороженный Голден-Халла.

Вода стекала с его рыжего хвоста. Морская овца продолжила целеустремленно тащить их прочь, пофыркивая, как аквамариновый тяжеловоз.

Наконец они вынырнули на поверхность.

На сей раз Ладислава заблаговременно прижала к себе и рюкзак, и кармашек накидки-шэппара, в котором лежал пузырек ловкучего зелья, – чтоб их уж точно никуда не смыло. Морская овечка выволокла трухлявую лодку на песчаный берег и, угрожающе проблеяв («Фо-о-о-скаша не му-у-учайте!»), нырнула обратно.

Лади огляделась. Они стояли на крохотном островке в центре лагуны. До условно большой земли было не больше трех сотен метров.

– Неужели эта овца не могла доставить нас без ныряний? – спросила Найт, не имея в виду ничего плохого, но слово «овца» вкупе с промокшей взъерошенностью адептки создало ту еще стервочку.

Голден-Халла заржал.

– Давай считать, что так куда интереснее, – рассудил он. – Часто ты видишь акульи брюшки?

– Нечасто, – согласилась Найт.

Берти встряхнулся, поежился от холода и создал костер-солнце, поплывший за ними в качестве обогревателя. Адептка и сыщик почесали к хижине, стоявшей на холме, как на пьедестале. Шаги гостей приятно шуршали: островок зарос алыми кустиками волшегори и темно-желтым сушняком салдая. В траве туда и сюда юркали блестящие ящерки, а сами кусты – нежданчик! – таращились круглыми глазками птиц, высиживающих внутри яйца.

Не успели Найт и Берти подойти, как дверь открылась сама. На порог из темноты помещения выпрыгнул лохматый старик в разноцветном платье, с высоким посохом, увитым атласными лентами, и с бородой, заплетенной в десяток косичек. Глаза у него были совсем бешеные, зрачки чуть ли не спиральками завивались.

– Ага! – рявкнул старик, выставляя посох вперед, как меч. – Вам что надо, мелочь?

– Мелочь не надо, – запротестовал Голден-Халла, увидев, как Фоскаш лезет в карман.

– Я и не предлагаю! Мелочь – это вы! Мелочь пузатая! Ха! – хрипло рассмеялся колдун, достал очки с ядрено-лиловыми стеклами, надел их, всмотрелся в гостей и почти сразу, пятясь, загадочно поманил их внутрь лачуги.

Ладислава удивленно насупилась:

– То есть вас уже не интересует, зачем мы пришли? – с подозрением спросила она, и Берти ткнул адептку локтем в бок: ты чего! Он на контакт пошел? Вот и славненько!

– Я и так все понял! – меж тем самодовольно отозвался Фоскаш.

В хижине было темновато – бычьи пузыри вместо окон плохо пускали свет, – но в некотором роде уютно. Куча вязаных подушек, чехлов на мебель, одеял. Книги и горы пергамента. Целое собрание разномастных хромоногих стульев. Потолка не видно под лесом ловцов сновидений. В общем, веселая свалка.

Фоскаш плюхнулся в кресло-качалку, достал из кармана трубку, вытряхнул оттуда крошку-ящерку и щелчком заставил чашу задымиться.

– А как же табак? – не удержалась Найт.

– А кому нужен табак? Табак для слабаков! Вот дымные трюки – другое дело! – отмахнулся бывший ректор и устроил им целое шоу колец.

Голден-Халла поаплодировал, повосхищался, попросил попробовать. Короче, всячески поддержал нелегкое дело маразма, а потом уточнил:

– И зачем мы пришли, как вы считаете?

– Да с погодой Этерна шалит, конечно.

– Ого! В точку! – такому трюку сыщик обрадовался по-настоящему. – Расскажете подробнее?

И Фоскаш рассказал: хрипя, сипя, похихикивая, иногда срываясь на песни и восхваляя жизнь. Ладислава в какой-то момент совсем потеряла нить бредового диалога, в котором ни шиша полезного не находила, но Берти, судя по сосредоточенной роже, был вполне доволен. Ответами или тем, что нашел себе брата по оголтелому оптимизму, – это уже другой вопрос.

– Итак, – подытожил сыщик, вполоборота повернувшись к загрустившей Найт, чтобы включить ее в беседу. – Как я понял, магистр Фоскаш связывает плохую погоду с тем, что остров болен.

– Истинно так, – закивал Фоскаш.

– А чем он болен? – насупилась Ладислава. У нее все еще было плохое настроение из-за встречи с пиратским судном. – Зубы режутся? В озеро-желудок что-то не то упало?

Старик глянул на девушку исподлобья.

– Мелко мыслите, адептка! – укорил он. – Здесь нечто посерьезнее. Не знаю, может, и подошло время Этерны… Сколько ж ей тысяч лет – неведомо. А у всех нас есть срок, как ни крути, и спорить с этим не имеет смысла. Смерть лучше знает, когда подождать, а когда прийти и выключить бедное сердце.