Александра Лисина - Проклятие королей [litres]

Ощущения при этом были на редкость странными. Я вроде и сознавал себя, но тело мне больше не подчинялось. Смотреть я тоже мог, но лишь до тех пор, пока владыка ночи это позволял. Я почему-то ничего не слышал. А может, на темной стороне просто не производили шума. Боги, как выяснилось, общались исключительно мыслеобразами, поэтому я совершенно точно знал, что они пытались уничтожить Врата. Примерно представлял, сколько на это угрохали и своих, и наших резервов. Смутно чувствовал глухое раздражение соседа по телу и отчего-то подумал, что я не сам по себе вдруг очнулся, а был разбужен лишь потому, что великому темному богу внезапно потребовалась помощь.

– Магия эту штуку не берет, – на пробу пробормотал я, сидя в самом дальнем и темном углу своего собственного разума.

Мне показалось, что пространство вокруг глухо заворчало, но никаких репрессий за своеволие не последовало: Фол все еще думал. И похоже, понятия не имел, каким образом можно воздействовать на разрушающую наш мир дыру.

Абсолютная, если не сказать унизительная, беспомощность бога слегка выбила меня из колеи, но внезапно пришедший на ум образ, который стал для меня сродни оплеухе, наглядно напомнил, что для богов, так же как и для нас, это была совершенно непонятная напасть. К тому же ее непосредственной причиной стал человек, темный маг, поэтому неудивительно, что Фол был, мягко говоря, не в духе.

Когда он повернул голову, позволив мне рассмотреть поле повнимательнее, я успел заметить, что остальные боги тоже приобрели зеркальные доспехи. Видимо, с разрешения Фола. Однако в отличие от владыки ночи все они по-прежнему оставались на своих местах, даже не порываясь сойти с постаментов.

«Связь с миром, – словно в ответ на вопрос, мелькнула в моей голове недовольная мысль. А затем еще одна: – Пытаемся сохранить».

Я не понял, к чему именно относится последняя фраза – к моим друзьям или же к собственно миру, но постарался думать потише, чтобы не отвлекать владыку ночи от размышлений.

Фол же тем временем откровенно колебался. Насколько я понял, Тьмой он уже пытался закрыть разлом, и, судя по отголоскам его воспоминаний, неудачно. Потом он попробовал объединить силы с другими богами, и это тоже ни к чему не привело. Рейс даже рискнул воздействовать на разлом и на то, что оттуда лезло, физически. Так что сейчас его выщербленный, утративший прежний лоск меч медленно тонул в разверзшемся наверху зеве.

И вот, когда боги все испробовали и многократно потерпели неудачу, Фол надумал обратиться к своему нерадивому творению. Ну знаете, по принципу: спроси дурака – вдруг чего умного скажет?

«Мне нужна твоя память! – довольно хлестко ударила меня чужая мысль. – Мы успели забыть слишком многое!»

От громогласного рева у меня мгновенно потемнело в глазах, и я едва не отправился туда, откуда только что вылез. Но Фол успокоился так же быстро, как и рассвирепел. Видимо, сообразив, что в мертвом виде от меня еще меньше пользы, чем в живом.

– Прости, – пробормотал я, не испытывая особого восторга от мысли, что кто-то, пусть даже владыка ночи, собирается копаться в моей памяти. Сам же Фол не церемонился и в считаные мгновения вывернул всю мою подноготную наизнанку. Я себя враз почувствовал нежной устрицей, которую грубо вскрывают и вилкой выковыривают из раковины нутро. Причем устрица до последнего была вынуждена оставаться в сознании, хотя была бы не прочь позорно грохнуться в обморок, лишь бы не испытывать больше такого кошмара.

К тому же осторожности Фола явно не учили, и его вмешательство оказалось не только грубым, но и крайне болезненным. Так что, когда он закончил, не материться у меня уже не получалось, а уж о том, чтобы делать это как-то помягче, я и вовсе не думал.

Рухнув в свой угол грязной, тухлой и гнусно использованной половой тряпкой, я был так зол, что без стеснения помянул весь наш светло-темный пантеон во главе с его основателем. Смачно. Грубо. Злым сорванным голосом высказав все, что я думаю об их методах добиваться добровольного сотрудничества. Тварь! Я же по своей воле его призвал! Нельзя было как-то поаккуратнее?! Хотя бы вид сделать, что стараешься?!

Фол на мои претензии не отреагировал.

И это неожиданно взбесило настолько, что со злости я не только выбрался из своего угла, но и каким-то образом перехватил управление собственным телом. Не над всем, конечно. Кто бы мне такое позволил? Но хотя бы над правой рукой контроль я вернул. Исключительно ради того, чтобы выломать из проклятого разлома хотя бы один острый кристалл и от души нацарапать на другом кристалле какое-нибудь матерное слово.

Стоило мне ухватиться за ближайший выступ, как руку мгновенно обожгло.

Похоже, порезался. Да, прямо сквозь доспех, потому что даже присутствие Ала от травм уже не спасало. Мать вашу так! Ну да и Тьма с ним! Я же не думал, что, даже имея возможности бога, это будет так просто?

Фол, как ни удивительно, не вмешался, когда я принялся остервенело выдирать из кристалла первый попавшийся кусок. И не обратил внимания, что из порезанной ладони медленно и неохотно сочится кровь. Когда же у меня с ходу не получилось выломать проклятый осколок, я окончательно озверел, а затем принялся остервенело долбить в его основание кулаком. И это сработало! Так что спустя сравнительно небольшой отрезок времени я стал счастливым обладателем кривого, тонкого, зато невероятно острого лезвия, которое умудрялось резать мою кожу просто прикосновением к ней!

И вот когда я в бешенстве его сжал, зло уставившись на неподатливую махину разлома, то неожиданно обнаружил в отражении одну любопытную вещь – оказывается, чем сильнее я сжимал проклятое лезвие, тем охотнее оно сгибалось под моими пальцами. Напитавшись кровью из порезанной руки, оно стремительно утрачивало прежнюю твердость! Становилось мягким, податливым, но что самое главное – оно истаивало прямо на глазах!

Я поднял на отражение растерянный взгляд и тут же почувствовал, как губы сами собой расползаются в чужой, откровенно торжествующей ухмылке.

– Кровь, – прошептал я, хотя наружу не вырвалось ни единого слова. – Эта вещь чужеродна и губительна для нас точно так же, как наша кровь губительна для нее… Фол!

Но темный бог уже встрепенулся, и контроль над собственным телом я снова утратил. После чего мог только издали следить за тем, как темный владыка без особых церемоний вскрывает мне вены на левой руке. Как то же самое одновременно делают и остальные боги. Как, повинуясь мысленному приказу, щедро льющиеся на землю алые ручьи безропотно поднимаются в воздух. И, собравшись в одну гигантскую каплю, со всего размаху обрушиваются на рвущий мироздание бело-синий кристалл, расплескиваясь по его поверхности идеально ровным слоем.