Александра Лисина - Проклятие королей [litres]

Мое ощущение того, что темнота обитаема, подтвердилось. Однако не принесло с собой ощущения тревоги. Напротив, мне стало любопытно, поэтому, сделав девушке знак подождать, я направился туда, где, как мне показалось, скрывалось нечто интересное.

Идти, к счастью, долго не пришлось – темнота расступалась передо мной с такой готовностью, что непонятную тень я смог рассмотреть издалека. Плоский, как блин, абсолютно черный, лоснящийся, словно от выступившего сверху масла, непонятный… объект. То ли длиннющая водоросль, плавающая в темноте, как рыба в океане. То ли живое существо.

Я не удержался и подошел вплотную. Но странное нечто, размеры которого превышали мои почти втрое, отчего-то не захотело знакомиться. Стоило лишь мелькнуть моей белой рубашке, как чудо прыснуло в сторону и, наверное, даже сумело бы удрать, если бы я не ощутил неудовольствия и не изъявил желания взглянуть на него поближе.

Стоило этой мысли оформиться, как клубящаяся вокруг темнота подалась вперед и, извернувшись, буквально выплюнула непонятное существо мне под ноги. Издав жалобный писк, оно плюхнулось на то, что я именовал для себя полом. Все скрючилось. Скукожилось. Попыталось свернуться в клубок. Но тут его пришлепнуло сверху невидимым кулаком, отчего странная тварь с обиженным всхлипом распласталась передо мной во всю немаленькую длину.

Обойдя ее по кругу, я наклонился и, приподняв край «водоросли», тихо присвистнул, обнаружив под ней сплошной ковер из треугольных зубов. Ничего себе «покрывалко» плавает по океану. Такое как ухнет сверху, как грохнется на голову, так и все – считай, пиши пропало.

Впрочем, убивать необычное создание я не захотел: мой интерес был сугубо академическим. Поэтому, отпустив скользкий край, я отступил в сторону. А тварь, почувствовав, что свободна, проворно отползла назад и, извернувшись всем телом, шмыгнула обратно в темноту.

Я обернулся и, наткнувшись взглядом на терпеливо ожидающую в стороне девушку, сделал успокаивающий жест. Она кивнула, а потом запрокинула голову и выразительно посмотрела наверх.

– Туда так туда, – не стал спорить я и не удивился, когда прямо у меня перед носом из темноты стали одна за другой проступать широкие ступени.

Девушка, тут же вспорхнув на невесть откуда взявшуюся лестницу, одобрительно кивнула, но я уже понял, что в этом месте все будет так, как я того пожелаю. Оно было частью меня. Так же, как и я теперь был частью этого места. Я его видел, чувствовал, понимал. А оно, в свою очередь, охотно откликалось на мои желания.

Подниматься по лестнице в полной темноте было бы скучно, если бы не то, что ступени возникали прямо передо мной и исчезали, стоило лишь убрать с них ногу.

Мне показалось это забавным, поэтому я даже поэкспериментировал и пару раз спрыгивал с лестницы, со смешком убеждаясь, что упасть мне не грозит. Что бы я ни делал и как бы ни хулиганил, под ногами всегда находилась твердая опора. При этом я по-прежнему двигался наверх. Причем довольно быстро. Но создавалось впечатление, что лестница, по которой мы шли, была повсюду. Поэтому, куда бы я ни ступил, это все равно было бы движение к поверхности. Ровно до тех пор, пока мне не пришло бы в голову вернуться на дно.

На дно я, правда, не захотел – мне было любопытно узнать что-то новое. Наверное, именно поэтому, когда где-то в стороне мелькнула крохотная искорка, я снова не утерпел и сошел с пути.

Топать в такую даль, правда, не хотелось. Однако и оставить без внимания слабый огонек я не мог. Поэтому немного подумал, сформулировал желание. И спустя всего миг, за время которого темнота снова умудрилась вывернуться наизнанку и расступиться, пропуская меня туда, куда я пожелал, передо мной открылась необычная картина.

Это было похоже на комнату – не слишком большую, шагов двадцать в длину и почти столько же в ширину, – со всех сторон окруженную той самой чернильной темнотой, которую я воспринимал как далекий и безбрежный океан. Правда, здесь он больше походил на слежавшийся уголь. Плотный и неподатливый. Из этого же материала оказались выстроены пол и потолок. И из него же, по-видимому, произрастал большой, подозрительно гладкий валун, на вершине которого я с удивлением распознал неподвижно сидящего человека.

Клубящаяся вокруг него темнота не помешала увидеть его скрещенные ноги и босые пятки, выглядывающие из-под наброшенной на тело серой хламиды. Худое, аскетичное лицо, лишенное бороды и усов. Поджатые, словно от досады, губы. Выдающийся вперед подбородок. Болезненно заострившиеся скулы. Глубокие провалы глаз, которые были прикрыты морщинистыми веками. И гладко выбритый череп, на котором играли невесть откуда взявшиеся блики…

Пока я разглядывал странного смертного, темнота расступилась окончательно и моя рубашка стала похожа на белое знамя, которое совершенно неуместно смотрелось посреди кромешного мрака.

Быть может, именно это яркое пятно заставило очнуться ушедшего в себя мужчину. А может, что-то другое привлекло его внимание. Но прежде чем я успел понять, отчего его лицо мне показалось знакомым, он распахнул глубоко посаженные, абсолютно черные глаза. Мгновенно отыскал меня взглядом. Вздрогнул. Едва не отшатнулся. После чего кубарем скатился с громадного валуна и, замерев у стены, неверяще прошептал:

– Ты?!

Я вопросительно поднял брови. Значит, мы встречались раньше?

– Чтоб я сдох… – тем временем выдохнул чужак. – Артур! Какого демона ты здесь делаешь?!

Встретить посреди мира, в котором я оказался, живого человека было удивительно и чем-то даже приятно. Поэтому я полагал, что сейчас мы поговорим и мне станет ясно, что происходит. Однако пока я размышлял, какие лучше задать вопросы, искреннее потрясение на лице бритоголового внезапно сменилось такой же искренней, только почему-то злой радостью. А еще через миг его тело стремительно изменилось, из человеческого превратилось в нечто уродливое и зубастое. После чего злобно каркнувшая тварь высоко подпрыгнула, расправила крылья, разразилась торжествующим воем и, выставив острые когти, с огромной скоростью ринулась в мою сторону.

Меня такая реакция привела сначала в замешательство, а потом окрасила мой эмоциональный фон в цвета разочарования и досады.

Ну вот. Еще один монстр вместо нормального собеседника…