Саша Завалина - Семь ударов [litres самиздат]

– Я жду Настю, – пробормотала я, оглядываясь по сторонам.

– Значит, ты уже в парке, – констатировал Георгий. – Мы скоро будем. Эй… ты чего?!

В трубке зашуршало, завозилось, и я услышала звонкий Лизин голос:

– Лина! Эй! Ты что, подозреваешь Настюху?!

– Не то, чтобы подозреваю… – отозвалась я, неуверенная, стоит ли делиться своими страхами. – Просто…

– Ты же знаешь, как она любила Машу! – воскликнула Лиза.

– Никого я не подозреваю, – вздохнула я. – Просто чувствую, что нужно быть осторожной, вот и все.

– Телефон сейчас у меня, приложение по-прежнему на месте, – заявила Лиза. – Мы придем и, наконец, вернем монстра обратно.

– Да… – я отключилась. Фраза «вернем монстра обратно» эхом скакала из одного уха в другое. Настя сказала точь-в-точь, только вместо слова «монстр» использовала «чудовище».

Время подходило к шести. В шесть мы условились встретиться с Настей. Я представляла, как она придет с картиной, как мы нажмем на приложение – и все закончится. Только почему у меня так сильно болит голова? Не к добру это.

Затрещали ветки. Я насторожилась и обрадовалась одновременно. А вот и она!

– Лина, а почему ты против, чтобы твои родители тоже были? – первой сквозь заросли продралась Лиза, за ней появился Георгий, а вслед за ними – папа и мама. Вот блин! Я ведь сказала, лучше не рисковать, пока ничего не известно!

– Как ты, Алина? – мама заключила меня в объятия, папа похлопал по спине. На какой-то миг я ощутила себя так, словно вернулась домой после особенно трудного экзамена.

– Все в порядке…

Мы впятером уселись на лавочку и принялись ждать. Сумерки сгущались, стремительно темнело, но Настя не появлялась. Я старалась мыслить позитивно. Может, Черновы все никак не могут ее отпустить? Поят чаем, говорят об искусстве, картинах? Да нет, вряд ли! Их сын в тюрьме, а в таких обстоятельствах разве хочется болтать о прекрасном?

Время подошло к семи, когда я окончательно уверилась, что Настя не придет. Она просто пропала. Сердце болезненно сдавило обручем боли. Значит ли это, что мои худшие опасения подтвердились?

Нет, не верю!

Георгий вдруг грязно выругался и тут же хлопнул ладонью по губам. Он смотрел в телефон, его лицо причудливо освещалось снизу. Родители всполошились, я почувствовала, как сердце уходит в пятки. Никогда не слышала, чтобы Георгий так ругался.

– Что, что там?! – Лиза потрясла его за плечо.

– Срочные новости, – прошептал Георгий. – Новое убийство.

На его лицо падал бледный свет телефона, глаза бегали туда-сюда, читая строки.

– Кто? – хрипло спросила я.

Георгий внезапно взглянул на меня поверх телефона, словно вспомнил, что я тоже тут. Пробормотал:

– Мне так жаль, Алина…

– Кто там?! – Лиза вырвала телефон из его рук и вскрикнула. – Вот черт! Лина… ох, нет… Лина, это Настюха…

Настя мертва. Ее нашли в Костином районе – похоже, до дома Черновых она не дошла. Семь ударов ножом в грудную клетку. А еще полиция обнаружила в кармане ее плаща еще одно доказательство моей вины. Что это было – волосы или кусочки кожи – в новостях не сообщили.

Моих родителей прижали к ногтю. Их обоих вызвали в участок, надеясь словить еще одних сообщников, но к счастью, напрямую я им никогда не звонила. В СМИ поползли слухи о целой банде, прикрывающей меня, когда как я была в этой банде главной убийцей. Сюда же приплели и религию – мол, семь раз, вот оно, это ритуал родом из какой-то малочисленной секты с труднопроизносимым названием.

Я закрылась на своей крыше и всю ночь пролежала, не сомкнув глаз. В груди, словно черная пропасть, разверзлась пустота, я чувствовала растерянность и все пыталась ущипнуть себя да локоть. Вина поглощала меня, и мне казалось, я вот-вот исчезну. Настя! Настя, которая сначала обвиняла меня, а потом встала на мою сторону. Настя, которую я подозревала… Да как я могла?! Настя никогда не была убийцей!

От Лизы и Георгия с бешеной скоростью приходили сообщения. Они требовали что-то сделать, покончить со всем этим, возмущались, что я молчу. От злости я швырнула телефон в угол и слушала, как он время от времени вибрирует оттуда. Как они не понимают?! Я боюсь, что кто-то из них будет следующим!

Следующим… Я вдруг вспомнила, как Настя – идеальная, несокрушимая Настя – после смерти Маши призналась на уроке, что ей страшно. Сказала, что будет следующей. Я тогда отмахнулась от нее, попросила не молоть ерунды…

Слезы опять полезли на ресницы, из носа потекло. Я обязана была защитить ее! Я должна была еще тогда что-то предпринять!

Я резко села на одеяле. Нет, они правы! Лиза и Георгий правы! Как бы не болело внутри, я не должна лежать тут и страдать! Я схватила телефон. Едва я прочитала последнее Лизино сообщение, сердце мое упало. Лиза писала: «Скорее читай новости!» и прикрепляла ссылку.

Нет… только не опять…

Я ткнула по ссылке. И опешила. «Тело убитой школьницы исчезло». Я схватилась за голову, голова отозвалась пульсирующей болью. Что происходит?!

Лиза в нерешительности остановилась перед подъездом. Бабушки на лавочке неподалеку цепко следили за каждым ее движением – наверное, их возмутило появление во дворе девушки с непозволительно красными волосами и в красных спортивных штанах.

По правде говоря, Лиза не так уж часто бывала у Насти дома – не сказать, что они очень-то дружили. У них скорее теплились товарищеские отношения, а она всегда была для нее Подругой Номер Два. Если по какой-то причине Алина не приходила в школу, Лиза подсаживалась к Насте. Алина вела себя точно так же, и они обе понимали, почему: Настя была слишком совершенной для них.

А теперь она мертва. И кто-то похитил ее тело. Лиза терялась в догадках. Зачем кому-то красть тело? Может, убийца боялся, что оставил какие-то следы? Но полицейские заявили, что улика указывала на Алину…

Лиза поглядела на обшарпанную дверь в подъезд, и как раз в это время дверь с писком отворилась, вышел какой-то мужчина. Лиза быстро прошмыгнула внутрь и потопала вверх по лестнице. Ее шаги эхом отскакивали от стен.

Зачем она пришла сюда? Она точно не знала… Знала только, что должна отдать долг Настиным родителям, выразить соболезнования, сказать, что ей жаль… Жаль, что по-настоящему не ценила Настю, пока та жила. Жаль, что мало с ней общалась и плохо знала. И жаль, что больше не узнает…

Лиза остановилась перед дверью Настиной квартиры. Она подняла дрожащую руку и позвонила. Открыла ей Настина мама, хотя Лиза с трудом ее узнала. Заплаканная, с опухшим лицом, она выглядела как самая несчастная женщина на свете. Пучок русых волос растрепался, а на плечах лежало непомерное горе. А как иначе? Ее дочь умерла, а тело похитили. Мать даже не могла похоронить свое дитя…