Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Ты чего-то не договариваешь. Я это всегда чувствую.

– Ремон, расслабься. – Манчини был явно возбужден. – Если я чего-то не договариваю, то это лишь ради твоего же блага. Поверь мне. Ты удачно провел переговоры. Ты, наверняка, сам не ожидал, что Чен за два дня выкатит такую сумму наличными. Я тебе говорю, он эту тридцатку не забудет. Более того, ручаюсь, сливать будет медленно, по полной, и никто ничего не докажет, даже не заметит, свои точно не просекут, а если просекут – не разведут. Нас-то он точно не сдаст, в лучшем случае, расскажет как-нибудь потом, когда будет в тему. Он теперь нас оберегать будет.

– Почему ты так думаешь? Я вот, нисколько этому психопату не доверяю.

– Мы не обязаны докладывать, откуда у нас дурь. Ему это, в общем-то, не интересно. Может, только любопытно в свете последних событий. Все в курсе, что мы решили поработать на этом рынке. Рынок мы не ломаем, и ломали его не мы. К нам претензий со стороны фирм нет. Слон дал добро. Князя нет. Ниша свободна. Собой мы её не заполнили, то есть мы не «борзеем», а деликатно, постепенно входим в бизнес. Раджа в курсе! Однозначно. Слон ему нашептал о наших «терках». Так что, мы в деле. А Чен наш партнер, причем партнер благодарный. Если дернется. – У Змея заходили желваки. – Плевать, сольем к чертям свинячьим. Но, не думаю. Итак, об этом удачном деловом моменте осведомлен никто не будет. Службы могут узнать, даже, наверняка, уже знают, если у Чена крыса, а у него крыса, по любому. – Леонардо хитро улыбнулся.

– А ты почему так уверен? – спросил Ремон.

– О том, что пацана тогда в «Бомбе» подрезали люди Чена, мы узнали в тот же день. И, заметь, полиция, знала тоже. Не проводя дознания. Просто, сходу. Этот «крысятник» имеет двустороннее движение, и работает оперативно. Это первое. Второе. О том, что на стрелку на заводе с Вялым отправился Сугроб, не знал никто. И кроме него, остальные люди были наши. Хоть и никому неизвестные. Сугроб не попался, но «шмонали» Князя и Чена. Сейчас в полиции уже в курсе, что это были мы. В МГБ. Полиция, кстати, может и не при делах уже.

– Ты так во всём уверен, – нерешительно высказал Ремон, – мы, как пить дать, под прицелом и тех и других.

– А ты как хотел? Поэтому аккуратней работать нужно. Через три лица минимум. Хрен с ними, процентами, не велика потеря при таких объемах. Сколько Чен сбывать наш порошок будет?

– Сложно сказать. Но, мы же договорились, что мешать друг другу не будем.

– География у тебя? Давай посмотрим. Может подальше отсюда залезть. Хотя, везти далеко тоже рискованно. Давай скидывай очень медленно, через проверенные каналы, чтоб никого нового не было ни видно, ни слышно. Чуешь кого-то залетного, уходи в сторону, не трогая его.

– А если…

– Плевать. Не та ситуация. Просто меняй всё, тормози, отменяй вообще. Отобьём без проблем. С ценой определились с Ченом. Всё. Но начнем через пару-тройку недель.

– А что так? – удивился Ремон.

– Пока не знаю, но, думаю, так будет лучше.

– Тонна героина будет просто так лежать? Я понимаю, но, как-то не уютно. – Ремон передернул плечами. – И руки жжет и в животе бурлит.

– Тонна, тонна, тонна. – Леонардо задумался. – Нет, не тонна, а полтонны.

– Не понял?

– Жадность не украшает человека, Ремон! Бывают моменты, когда стоит потерять всё ради будущей удачи. А мы уже в плюсе…

– Стоп, стоп, стоп, – разволновался Ремон, – я бы не сказал, что мы просто уж так в плюсе. Не забывай, что наши люди сидят из-за всех этих дел. Не забывай, что мы потеряли Вялого…

– Вялый сам к этому шёл! – возвысил голос Змей.

– Но он был нашим другом, – обиженно произнес Ремон.

– Прости, Ремон, прости, – успокоился Манчини, – тут я с тобой согласен. Не всё так уж дёшево дается, но игра есть игра. И довольно-таки опасная.

– Так я не понял, что там с тонной?

– Короче! Полтонны нужно кое-кому впарить абсолютно безвозмездно, тихо, но очень заметно.

– Дай я угадаю, ты, наверное, уверен в том, что я абсолютно ничего не понял. А когда, хотя бы?

– В конце недели.

– Ты сумасшедший. Ты знаешь это?

– Безумные творят революцию. Не правда ли? Ладно. Что-то новое есть от наших лазутчиков?

– Сегодня тишина. Завтра будет. Мы итак каждые два дня полные отчеты получаем. Ты так и не сказал, зачем это всё? В принципе-то понятно. Но, ты уделяешь очень много внимания… Чему? Не знаю даже – такой крупномасштабной разведывательной операции. У нас не так много свободных людей. Особенно если учесть, сколько мы потеряли…

– Что наша жизнь – война! – объявил Леонардо. – Скоро узнаешь.

Сразу после известных событий на заводе Манчини организовал наблюдение за складом, на котором хранились наркотики, за Ченом, Князем, их людьми, а после субботней встречи на похоронах Слона еще и за Раджой. Чего он хотел добиться? Он не ответил Ремону не потому, что скрывал что-то, а потому, что не знал, что ответить. Он что-то чувствовал интуитивно, но конкретизировать не смог бы.

– А кто у вас арендовал это помещение? – спрашивал Симба дежурного по сладу.

– А разве вы не всё выяснили? Вы из полиции? Я слышал, что полиция этим не занимается. Нет, мне-то всё равно, но мой хозяин вышвырнет меня с работы, если я буду трепаться. Я слышал, будто «безопасники» не пускают в это дело полицию. Вы-то, какими судьбами? Нет, мне-то всё равно. Но…

– Три рубля хватит? – Симба полез за бумажником.

– Три рубля за то, чтобы уволиться? Бог с вами!

– Пять?

– Значит, слушайте сюда. Это была как раз моя смена. Приехал такой серьезный мужчина. Строгий и… в общем, такой, которому нельзя отказать. Мой босс обычно сдает площади по рекомендациям, у нас нет с этим проблем. А тут, на тебе. Свалился с неба, обошёл всё, излазил всё, всё тут изнюхал и говорит, мол, вот тут хочу столько-то, и чтоб никого и никаких вопросов, плачу, мол, вперед, а если что, то пеняйте на себя.

– Это он кому говорит? – спросил Симба.

– Это он моему хозяину.

– Он угрожал? А почему?

– Да я не знаю, я стоял в стороне, слышал. Ну, мало ли, народ-то, он тут разный. Кто-то арендует склад и держит там хлам какой-то. Его даром с помойки никто не заберет, а они держат – видать свой интерес, видать дорого это для них. А моё дело что – оформил бумагу и ходи тут проверяй. Охрана на месте.

– Как же охрана могла такое допустить?

– Да они же склад охраняют, а не секретный объект, а тут целая война. Своя жизнь дороже, чем чей-то хлам.

– А что те хранили тут?

– По бумагам – удобрения. Кто ж знал, что это наркотики? Мы народ в этих делах-то тёмный, мне, что наркотики, что стиральный порошок. А что, если мы не знали, что это наркотики, а это наркотики, что-то нам будет? Ведь все со всем разобрались, все порешали. А что, всё заново? Только вы ведь помните, я вам ничего не говорил.