Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Есть другие варианты? Каким образом ты собираешься выйти на Фархада? Я бы мог спугнуть его, задав о нём вопрос магистру.

– Ты видимо забыл о том, что ты не интересен совету, а поскольку информацией о принцессе ты не располагаешь, ты им и подавно не нужен. Иначе они на тебя давно бы вышли сами. Если Рика взяли в разработку почти с самого вашего прибытия, Фархад был подготовлен уже давно и неизвестно, кто за всем этим стоял и стоит.

– Если им нужна принцесса, они её ищут. Они же могут помочь?

– Кому? Тебе? Ты для них никто. Ты не представляешь для них интереса даже в части поиска принцессы. Хотя…

– Хотя, откуда они могут это знать, – продолжил Максим, – ты это имел в виду? Ответ очевиден. Ты следил за мной один?

– Кроме непосредственного наблюдения, я руководил наблюдением.

– То есть, были ещё люди. Не зависимо от количества наблюдателей Фархад, если он также руководил наблюдением, не заинтересован в привлечении ни меня, ни кого-то ещё, к поискам по вполне очевидным причинам. И если он отчитывается перед советом, то они считают, что у него всё под контролем. Ведь, для кого ещё, как не для совета Ордена Лебедя был сыгран весь этот спектакль?

– Не только Лебедя, – добавил Карл.

– То есть?

– У Ордена Лебедя могут быть все основания заподозрить в похищении Орден Дракона, что отвлечет их от нужного направления и запутает все следы. Я уже сказал о провокации. Нужно искать того, кому она нужна.

– Это кто-то со стороны, – задумчиво проговорил Максим.

– Нечего гадать.

– Сбить с толку всё и всех, запудрить мозги сказками о «драконах» и «лебедях», обвинить в участии в наркобизнесе кандидата в президенты, разоблачить наркобаронов, подпитывая историей о том, что в ней замешан дракон, рассказать о похищении злодеями законной принцессы – символа добра, чей дворец расположен в центре Города, недалеко от президентского дворца… Кому, как не тем, кто не хочет лишиться власти?

– Я повторяю: нечего гадать.

Воскресный день решил не баловать горожан чудесной погодой. Когда Максим возвращался в «Рапсодию», всё также моросил дождь, и небо было плотно заправлено беспросветной серой простыней. У входа в гостиницу остановилась карета, и кучер, спустившийся с козел и, зажав между пальцев сигарету, высматривал прохожих в надежде попросить огня. Подошедший Максим оказался очень кстати. По просьбе кучера он достал из кармана зажигалку и протянул её, давая прикурить. В это же мгновение дверь кареты распахнулась, и кто-то с силой затолкнул его внутрь. Его горло сжали и набросили на голову мешок. Карета дернулась.

Видимо заехав в какую-то подворотню, Максима вытащили из кареты и перетащили в автомобиль… поехали… приехали… вытащили… снова перетащили… посадили…

Левый глаз затек, челюсть припухла, из носа текла кровь. Руки были привязаны к спинке стула. В горле пересохло.

– Похоже, ты тупой, – раздался за спиной голос Томаса Шнайдера, обошедшего Максима и вставшего перед ним. Он наклонился и, схватив Максима за волосы, вздернул ему голову, обратив лицо к себе. – Ты безмозглый баран. Ты вообще не понимаешь, что тебе говорят? И кто тебе говорит?

Шнайдер ткнул Максима в лоб и сел перед ним за стол, предварительно положив на него диктофон.

«Я хотела услышать твой голос».

«Жанна?»

«Здравствуй, мальчик мой»

«Здравствуй. Ты где?»

«Я в логове Дракона. Только что с концерта».

Шнайдер нажал на паузу.

– Ты какого хрена творишь, урод? Что у тебя с Роллан? – сдавленным голосом зарычал Шнайдер.

– Я оказываю ей психологическую поддержку по телефону, – прохрипел Максим.

Шнайдер дал кому-то знак и Максим ощутил хлесткий удар в правое ухо. В голове зашумело.

– Мои люди доложили мне, что видели незнакомца, выходящего из гостиницы в Ветреном, и уходил он от Роллан. Ты был там?

– Чудесный городок. Милый, приветливый, надо полагать, – не сдавался Максим. – Что ты докопался? Не был я ни в какой гостинице. Мы дружим с Жанной, как обычные свободные граждане свободного демократического Города. Тебя не устраивают Городские законы, касающиеся прав человека? Предложи внести поправку в конституцию. Ты же юрист…

Удар в левое ухо.

«Я о Шнайдере. Он умудряется связываться со мной чуть ли не каждый день. И всё твердит мне о своей безумной затее с троном, в которой я ничего не могу понять. Его отец очень страшный и могущественный человек».

– Что она тебе об этом рассказывала?

– Я вообще не понимаю, о чём ты сейчас, и о чём она тут говорит. Мне плевать на ваши «замуты». Чего ты от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы ты сдох, как крыса, но пачкаться о твою мерзкую рожу мне не с руки. Я хочу, чтобы ты подыхал медленно и без удовольствия, как это происходит со всеми, кто встает у меня на пути. Ты, видимо, меня совсем не знаешь, как и не знаешь тех, кто не понимал, о чём я им говорил. Я вижу, что у тебя с Жанной есть связь. Я вот только не могу понять, что она нашла в таком червяке, как ты.

– У неё своеобразный вкус, – объяснил Максим.

– Тварь, – снова зарычал Шнайдер и на этот раз решил не использовать стороннюю поддержку, и оставил отпечаток своего каблука на щеке Максима.

– Ты уверен в том, что Жанна тебе ничего рассказывала? – снова спросил Шнайдер.

– О чём, боксер?

– О том, что я тебе только что дал послушать.

– Ничего она мне не рассказывала. Ничего я не знаю и не понимаю, но даже, если бы я что-нибудь и узнал, что-то такое, о чём ты меня спрашиваешь, мне было бы по фигу. Я у вас тут ничего не понимаю и понимать не хочу. И Жанна всего лишь моя знакомая, которая повстречалась случайно и также случайно позвонила. Что тебе ещё нужно? Ты известная личность, сын известной личности, Жанна известная личность, дочь известной личности. У вас свои игры. Каким боком я могу оказаться внутри ваших пересечений? Ты сам думаешь, что спрашиваешь? Ведь, ты её не любишь, нужна она тебе, как картинка. Я тебе зачем? Что это за «пацанские разборки»? Ты же солидный человек! Ты политик. Занимаешься хренью какой-то.

«Лесть и ложь во спасение, – думал Максим, – отступать можно лишь с одной целью – подготовиться и нанести ответный удар. Где-то я такое читал. Что я могу сейчас сделать? Только сдохнуть. А потом? Чёрт его знает».

– Это не твоего тупого ума дело. Кто мне мешается, того я уничтожаю. Я тебя предупреждал? Предупреждал. Больше не предупреждаю. Ты будешь медленно кончаться. Можешь сбежать, если хочешь. Это твой единственный шанс. Всё.

Глухой удар и Максим потерял сознание.

«Трон, Жанна, Шнайдер, королева, – мысли путались в голове Максима, когда он очнулся. – Все, начиная с Акиры, помешались на этих легендах. А Маргарита – принцесса! А Карл, а Фархад, а Белоснежка, а все остальные тоже где-то там. Один я лежу тут в грязи, измазанный кровью, и не при делах».