Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

Тишь. Город давно спал, море дремало, небеса плыли в какой-то золотистой спирали. В углу лоджии стоял маленький шкафчик, откуда она извлекла бутылку вина 1980 года и бокал. К чаю она не притронулась. Медленно наливая вино в бокал, не отрывая глаз от потока вина, хищно наблюдая за его водопадом, она наполнила бокал доверху и вышла к парапету.

– Ты начал обретать себя, мой милый. Это всегда больно. Это порой постыдно, но я верю в тебя. Ты не остановишься. Ведь ты уже понял, что гораздо больнее ощущать, что ты себя не только не выискивал, но и не пытался, или останавливался, страшась заглянуть туда, где можешь что-то увидеть.

Она залпом выпила бокал вина и тут же разбила его об пол. После чего она взяла букет маленьких роз, что принесла с собой, и швырнула их вниз. Она присела на мгновение, с трудом сдерживая слёзы.

– Ты только не дай им себя сломать…

Она поднялась, наполнила ещё один бокал и принялась пить, после каждого глотка поднимая свою изящную головку кверху, пытаясь разглядеть звезды, укутанные густыми облаками. Допив бокал, она и его разбила об пол со словами:

– Когда же я смогу разглядеть твоё лицо? Кто-то ведь, наверняка, имеет такую возможность. Что со мной? Полная луна? Её не видно. Эта певичка? Разве я могу ревновать? Ей не повезло! Ведь есть принцесса… Все карты перемешаются. Но ты должен поступить правильно, чтобы не произошло. Ты мой рыцарь. Ты должен быть только моим рыцарем. Я дождусь тебя. У нас впереди ещё целая вечность. А пока спи и набирайся сил. Тебя я дождусь, и никто не сможет встать у меня на пути.

Она резко повернула голову куда-то вниз, и снизу снова донесся глухой рык.

– Я успокоилась. Могу же я дать волю гневу. Я женщина…

Она подошла к тому же шкафчику, достала оттуда пачку длинных тонких женских сигарет и зажигалку. Взяла одну сигарету, подошла к краю лоджии и прикурила. Удовольствие от курения она не испытывала, но порой ей казалось, что таким образом она приструнит свой гневный порыв. Она затянулась и пустила облачко дыма туда, где, по её мнению, должна была скрываться полная луна.

– Любовь, – не останавливаясь, шептала Жанна, всё наполняя и наполняя свой бокал вином. Ей было хорошо! – Любит он меня или нет?.. Не имеет значения. Я его люблю. Пусть он любит кого угодно… Ты всё равно будешь моим рыцарем! Максим, ты мой рыцарь. Хотя… Почему это может навредить? Не понимаю. Максим, ты мой рыцарь! Ты защитишь меня от… ото всех. Ты мой рыцарь. Мой любимый рыцарь.

Тут, наконец, Жанна собралась вернуться в номер, принять ванну и лечь нежится в постель, как ей показалось, что она смогла разглядеть огонек там, на самой вершине замка. Снова! Жанна замерла. У неё мгновенно перехватило дыхание. Она опять превратилась в одно только зрение. Темнота. Жанна не двигалась с места. Всего километр, какой-то километр до самого таинственного сооружения Города. Штиль. Город внизу был неслышен.

Снова огонь! Маленький, словно кто-то чиркнул спичкой. Словно проводка искрит, словно… но оно там. Оно там, где экскурсии не проводятся, в месте, о котором не говорится в буклете. Там, где ничего не должно быть…

Там кто-то был.

Жанне, только что такой счастливой, внезапно стало страшно.

Глава I

X

– Вы знаете, что такое любовь?

Тишина.

– Вы пытались узнать?

Тишина.

– Вам это не интересно?

Свеча засмеялась.

– Объясните, что я такого смешного спросил?

Свеча не переставала смеяться, косясь в окно, где в небесах, сквозь изредка разбегающиеся облака, посмеивались звезды, с удовольствием наблюдая свою улыбку в отражении океана и вторя менее скромным облакам, что хохотали, расплескивая свой туман.

– Первое, мой, юный друг, этот дар не для всех.

– Как?

– А вот так. Не превращайте в фарс мое созерцание пространства.

– Это дар?

– Это, как талант, как способность мыслить, думать… Только не мыслить, ни думать тут не нужно. Только лишь в том случае, когда вы почувствуете, что с вами что-то не так, как обычно, тогда попытайтесь осмыслить. Но, поверьте, потеряете время зря.

– Но как я это почувствую?

– Вам сколько лет, мой юный друг?

– Я не знаю, но мой возраст создан для того, чтобы задавать вопросы.

– Вот когда вы ощутите что-то крайне необычное, тогда спрашивайте.

– Крайне необычное?

– Да, мой юный друг. Тсс, – шикнул он на свечу, которая никак не могла перестать смеяться, что, тем не менее, не мешало продолжать веселиться звездам и облакам.

– Но в мире много чего можно назвать крайне необычным?

Тишина.

– Это настолько необычное, что ты сразу это почувствуешь, и как бы ты не захотел это объяснить, у тебя не выйдет. Этого не объяснить. Об этом можно только думать, вздыхать, страдать, переживать, надеяться, отчаиваться, радоваться, и многое-многое другое. Ты получил исчерпывающий ответ?

– Нет, – послышался грустный голос.

– Это потому, что любовь представляет собой одно из самых загадочных и необъяснимых явлений человеческой души, разума, сердца… называй, как хочешь. И не пытайся понять. Это можно только почувствовать. Этим можно только жить, этим можно умирать и снова жить.

Свеча мерно покачивалась.

– Любовь – это тайна, как бы её не пытались объяснить с точки зрения психологии или химии.

Свеча горела.

– Любовь – это волшебство.

– Сегодня у нас двадцать седьмое. Заселение начнётся, думаю, сразу с первого октября. Заметила, как тут всё подтягивают? Рабочих нагнали. Всё до блеска начищают. Нас, если тут не оставят, а нас не оставят, край двадцать девятого, а то и двадцать восьмого, выкатят отсюда. И что дальше, извини, подруга, даже представить не могу. Учитывая всё новое, что я тут ещё услышала от тебя… Короче, бежать нам нужно прямо сейчас, – толкала речь Аманда.

– Ты пугаешь меня, – произнесла Маргарита.

– Горькая правда жизни. Рыцари нас что-то не спасают. Завтра – час икс. Боюсь, единственный шанс, когда контроль за тобой ещё останется прежним.

– Каким прежним?

– Да таким, что кроме меня, ещё кого подсадить могут. Клянусь, Рита, я не понимаю, что происходит. А когда я что-то не понимаю, привыкнув выходить из подобных ситуаций, меня это не то, чтобы пугает… Напрягает меня. Решено. Завтра.

– Но как?

– Боюсь, придется подключить твоего поклонника, но так, чтобы этого никто не заметил. Я свяжусь с боссом, якобы. Якобы! Доложу об этом управляющему, который, думаю, вообще, не в курсе, кто мой босс. Просто деньги получает. Хосе отключит телефон на то время, если кто-то решит проверить информацию. Мы выезжаем, телефон снова работает, только никто ничего уже не понимает. И всё!

– И всё так просто?

– Лучше меня сейчас не дергай. План есть план, другого придумать я не могу, не прыгать же нам через забор и нестись по горам? Мы не «спецназ». Мы мирно выедем с территории отеля и поедем на север.