Илья Шананин - Клоп [litres самиздат]

Однажды Пиус и Лил стали свидетелями интересной сцены, когда в отель с багажом вошел прилично одетый мужчина, возможно, приехавший издалека, не слышавший ни о каких волшебных отелях и об опасности разлившейся магии. Он еще не успел назваться у стойки регистрации, лишь заметил, что сейчас придет его жена с остальными чемоданами. И в этот момент он попал, как говорили, в струю неразбавленной магии, или еще говорили, его хлестнул прут жесткого волшебства. Как будто невидимая кисть прошла по его лицу, правый глаз вдруг сильно вырос и занял большую часть лица, а все остальное: левый глаз, нос и рот – уменьшилось и переместилось практически к подбородку. Это было неожиданно и эффектно, даже Рэни и Клайвель, стоявшие напротив, вздрогнули. Сам господин, похоже, чувствовал себя прекрасно и никакой разницы не ощущал. А вот жена, появившаяся вскоре в отеле, упав в обморок от вида супруга, долго пребывала без чувств. Многие, кто полюбовался зрелищем, в том числе и Пиус с Лил, надолго запомнили его. Подобная деформация встретилась в отеле впервые и была отнесена к разряду сложных случаев. Господину с глазом пообещали, что со временем на его лице восстановится прежняя форма, потому что данное волшебство ничем не фиксировано. Восстановление может занять около месяца, при этом могут ощущаться головные боли. Кое-кто из постояльцев предложил на этот период свою помощь, пообещав следить за процессом и даже приготовить снадобье против головной боли, если господин будет жить здесь. Но тот после второго обморока жены в одиночестве сбежал из отеля. Место возле стойки регистрации обнесли лентами с предупреждением об очень сильном и опасном источнике магии. Когда поднесли швабру, тряпка на другом конце обратилась в деревянный лист, господин Ривилиан тут же выронил новый предмет, полезный, если только использовать его как лопату для снега, в других экспериментах нужда отпала.

Теперь кто угодно мог свалиться кому угодно на голову. Люди в отеле пропадали «пачками», а потом сыпались отовсюду. Никто не возмущался, что его так запросто сбили с ног, потому что завтра и ты мог приземлиться кому-то на голову. В местах, где наблюдалось большое количество выпадений, разбрасывали матрасы и подушки, а дно камина в общем зале регулярно натирали специальной мазью. Правда, потом все ее запасы извелись, потому что эффект пружины длится недолго, а постоялец, знающий рецепт, выехал из отеля, и тогда камин набили мягкими валиками. Дополнительная неприятность заключалась в том, что никак не удавалось вести точную перепись тех, кто пропал и появился, там была сплошная путаница. Еще обитатель отеля мог провалиться в ступеньку, вскоре выкатиться из плитки на стене, закрыться в номере, никого ни о чем не известив, самолично переживая обиду, и непонятно, успел ли за это время его кто-нибудь потерять.

Какое-то время ребята надеялись на пропажу Лугаса Карикейма или Черного Плаща, потому что кто-то описал, как в одном коридоре из картины с морским пейзажем вырвалась волна и пропала в другой картине на противоположной стене, при этом смыла проходящего мимо господина, одетого во все черное. Ребята подумали, что было бы здорово, если бы Черный Плащ куда-нибудь сгинул. Но потом Лил увидела его в холле, спокойно выходящим из отеля. Строились предположения, что он покидает свое логово в поисках пропитания, ведь в ресторан он никогда не спускался, а еду в номер заказывал очень редко (это были только десерты, служащие оставляли тележку за дверью в коридоре, сейчас не самом безопасном месте). Друзья испытали разочарование.

Зато родственники Пиуса снова стали держать своих чад в номерах. То, что отпрыски пропадут в зыбучих песках, их беспокоило так же, как нашествие на отель Ордена Пяти.

Не было слышно ни детских криков, ни разговоров взрослых Клопов, и во всем царила обманчивая тишина и спокойствие. За каждым поворотом что-то ожидалось. И это ощущение передавалось всем. Ребята иногда думали, что сейчас повернут за угол и перед ними окажется огромный тролль, и не какой-нибудь сипух, а озлобленное чудовище с крепкими зубами, или не менее приятная компания гролей. Если что угодно могло пропасть, почему бы не появиться чему угодно?

Друзья чаще проводили время, закрывшись в номере Пиуса, и старались без особой надобности не разгуливать по отелю. Все отметили, что Крочик решил не бросать друзей, ему бы держаться подальше от творящихся запредельных странностей, но в отель он наведывался, наверное, даже чаще, чем раньше, и проводил здесь больше времени. Элберт находился с ребятами, кажется, тоже больше времени, и выглядел иногда очень растерянным. Он был, как всегда, молчалив, зато меньше слушал и чем-то интересовался, сидел где-нибудь в стороне, уставившись в точку, а иногда ни с того ни с сего начинал улыбаться, чего раньше дети редко замечали, а сейчас их это даже пугало. Еще, несмотря на то, что видно его было довольно хорошо, у ребят иногда создавалось ощущение, что контакт с ним куда-то пропадал. Он мог даже не услышать или не понять, что ему говорят. Исключением оставался Пиус, который лучше других сохранял с ним связь.

Посреди беспорядков Джозиз заявила, что подустала от них и хочет отправиться в Западный Пашехон навестить Раграпа. Эту идею все поддержали. Дети целый день тщательно собирались в дорогу, во многом подготовка заключалась в обсуждении соревнования, и на следующее утро вагон помчал их по тоннелям. Они поднялись на лифте в заброшенной пещере и вскоре оказались на знакомом пустынном поле. Погода была хорошей, небо почти ясным, но вокруг открывалась непролазная грязь, говорившая о недавних проливных дождях. Стоял разгар весны.

Перебравшись через поле, ребята двинулись прямиком к заводу. Проходя по деревне, они встретили несколько групп людей, туристов здесь хватало, ведь пивовары трудились круглый год.

На аукционе брошюру удалось продать очень выгодно, теперь Раграп ни в чем не нуждался, а на заводе появился целый раздел, посвященный скифам, получалось, спонсируемый отелем «Клоп». Когда ребята оказались на заводе, их быстро разыскал Роки Бобкин. Он улыбался им своей фантастической улыбкой, в первую очередь дал подробный отчет о делах, попросил подписать несколько бумаг. Крочик очень удивился, когда и ему поднесли какой-то листок, чтобы он его подписал. Еще Роки Бобкин осторожно поинтересовался, нельзя ли будет в скором времени раскрыть настоящие имена победителей Молийских гонок, потому что журналисты быстро разглядели псевдонимы и наседали с требованием правды. Пиус резко возразил, что сейчас этого делать ни в коем случае нельзя. Даже его друзья растерялись от такого уверенного ответа. Что до господина Бобкина, он лишь вежливо улыбался и поддакивал головой, будто на самом деле это предложить и намеревался.