Аделия Розенблюм - Инспектор Ян. Долгий путь [litres самиздат]

Человек десятки столетий искал смысл жизни, причину по которой зародилась жизнь, цель, ради которой стоит продлевать эту жизнь. Столько вопросов было задано. Столько ответов было к ним подобрано. Но все сошлись на том, что пустая жизнь ради удовольствия это то, что нужно. Технический прогресс улучшил и упростил условия жизни. И как бы не был прекрасен этот мир, этот же прогресс привел к интеллектуальному регрессу человечества. Человек больше не тревожиться о том, что ему нужно выживать, защищаться, искать еду или самку для спаривания. Все есть в сети, все можно заказать онлайн с доставкой. Теперь вся цель существования среднестатистического жителя Вселенной сводиться к тому, чтобы приобрести новый гаджет или новую пару туфель и выложить фотографию с покупкой в приложение, где его почитатели со всех уголков заселенного космоса смогут оценить снимок. Это их способ самореализации. Это их следование моде. Этим людям нужно только чтоб публика любила их и восторгалась. Одобрение является стимулом продолжать жить, продолжать дышать, продолжать выкладывать бессмысленные хвастливые фотографии частей тела, обнаженных или же прикрытых модными луками. Не поделиться с сообществом единомышленников сообщением о новом приобретении приравнивается к отсутствию обновки. Как можно посещать кафе или закупаться в модных магазинчиках, если толпа глупцов не наблюдает за твоими действиями в онлайн–трансляции?

Большая часть туристов, резвящихся сейчас на берегу, каждую минут делает тысячи снимков и публикует их в соцсетях на радость и зависть всем своим подписчикам. Это дополнительный способ получения порции эндорфинов и дофаминов – осознавать, что чужие люди восхищаются тобой.

Безынициативное общество потребителей…

Размышления Гришина прервал мягкий шаг Делиана. Секретарь несмело выплыл на террасу и встал позади руководителя, искоса поглядывая на его надменный профиль. По тому, как несмело держал себя Делиан, Гришин понял, что новость плохая.

– Говори, – настойчиво произнёс Гришин.

– Господина де Сант Эдаля в отеле по указанному адресу не зарегистрировано. Я позволил себе сделать запрос на расширенный поиск. Результата нет. Я могу поискать его по камерам слежения. Если он ещё на планете, смогу отыскать.

– Оставьте это, – подавленно произнёс Гришин и махнул рукой, чтобы секретарь оставил его.

Гришин расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. Она, казалось, сдавливала и мешала дышать, причиняя боль. Но даже третья расстегнутая пуговица не ослабила сковавшую грудь боль.

Гришин терпеть не мог минуты душевной слабости, на подобие той, что размягчала теперь его закаленный характер. Чувства растерянности, разочарования, обиды и обманутого доверия горели в его сердце, причиняя боль.

Нет, говорил он себе, нет! Это все для слабаков! Для тех, кто не умеет быть решительным, не умеет быть смелым, не умеет быть твердым.

Вол Гришин всегда был бесчувственным, безжалостным, бессердечным тираном. И когда возникает проблема, он решает ее.

Мужчина сделал несколько глубоких вдохов, с силой сжал кулаки и вернулся за свой рабочий стол. Чтобы Роман не задумал, Гришин больше не поверит ему. И в следующий раз так просто не отпустит. Он намеревался вызвать к себе полковника и железным тоном, не терпящим возражений, приказать тому достать Романа из–под земли. Но его остановил возникший внезапно секретарь.

Гришина ожидали гости.

Через несколько минут в кабинет вошёл Бореас, прихрамывая уже меньше, чем несколькими часами ранее. Он глядел прямо перед собой, не то наслаждаясь собственной гордостью, не то ожидая услышать похвалу от босса.

Из–за широкой спины Бореаса показались двое со связанными руками и с синяками и ссадинами на лицах. Некоторые раны были заклеены пластырем. Значит, это не дело рук Бореаса. Это показалось Гришину странным.

Встретившись взглядом с глазами Романа, Гришин силился скрыть свои эмоции и старался хмурить брови, решив, что это будет лучшей маской. Ему всегда удавалось запугать собеседника особым положением бровей на лице. В момент, когда они стремились столкнуться, вокруг глаз собирался грозный ореол из морщин, что предавало взгляду особое выражение устрашения.

Бореас толкнул пленников на диван в дальнем углу кабинета.

– Как тебе удалось? – спросил Гришин, когда Бореас, гордо вышагивая, подошел к нему.

– Я профессионал, сэр, – прошептал тот.

Гришин глядел недоверчиво. Его взгляд продолжал вопрошать.

– Внутренняя разведка, сэр, – нехотя пояснил Бореас. – В донесении говорилось, что на камерах космопорта засветилась цель в сопровождении вон того, – Бореас указал на Романа. – Я поспешил их перехватить. Эти двое были мною задержаны в секторе чартерных лифтов. Объекта с ними не было.

Гришин сделал знак рукой, и Бореас ушел.

Вол протяжным взглядом обвел своих пленников.

– Что с лицом? – зачем–то спросил Гришин.

Он налил себе виски и, опираясь на тяжелую трость, подошел к своим пленникам.

– Легкое недопонимание, – улыбнулся Роман.

Гришин медленно вернулся за стол. Молчание нагнетало.

– Я знаю, где она, – произнес Роман, продолжая лучезарно улыбаться.

– Ещё бы тебе не знать, ведь именно ты её похитил! – Гришин стукнул кулаком по столу.

– Нет, девчонку украл этот, – Роман кивнул головой в сторону Яна. – И, кстати, если бы не твоя ручная горилла, мы бы уже освободили её и везли назад.

– И почему я должен тебе верить?.. Стой, что значит, освободили её? Она не у вас?

– Если хочешь подробностей, развяжи нас.

Гришин долго смотрел на своих пленников, не моргая. Он любил пытать своих жертв молчанием. Под его колким взглядом всякий начинал нервничать.

Наконец, он кинул Роману нож, чтобы тот перерезал пластиковые жгуты наручников.

– Она у Маккелы, – сказал Роман, потирая натертые запястья.

Гришин удивился.

– Хочешь сказать, это он её украл? – недоверчиво щурясь, спросил Гришин.

– Нет, это сделал вот он, – Роман ткнул пальцем в Яна. – Но потом Маккела обманом завладел её свободой.

– Я бы хотел уточнить, – вмешался Ян, – что Майка не вещь и не принадлежит никому. Она вправе самостоятельно распоряжаться своей жизнью и свободой. И к Маккеле она пошла добровольно. А вот какую игру затеял он, ещё не ясно.

Гришин с минуту сверлил Яна пронзительным взглядом, затем повернулся к Роману и спросил:

– Это вообще кто?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что обескуражил и Яна и даже Романа. А впрочем, Роман допускал вероятность того, что Гришин уже позабыл особенности их совместной поездки на «Ипсилон–2».

– Это один очень талантливый инспектор, который помогает мне, – ответил Роман, с подозрением покосившись на Гришина.