Дмитрий Москалев - Дыра. 1 часть [litres самиздат]

Эту книгу я готовил, как приквел «Бесполезного человека», в ходе бурной работы старался написать историю до событий основной книги, объяснить завязку и добавить сплетения хитрой и сложной вселенной, а также закончить серию трилогией, третьей частью, а перед этим написать вторую часть этой книги».

Работа предполагала быть сложной, я и не рассчитывал писать трилогию для своего киберпанка, но так уж вышло, что под воздействием эмоций и вдохновения, сюжет пришел в голову сам и я не мог устоять и не начать стучать по клавишам. Т.к. история происходит в наше реальное время, получился совсем другой жанр, который перешел из научной фантастики в мистику с элементами детектива и ужаса. Для всех начавших читать эту книгу – хочу предупредить Вас о ее содержании.

Книга имеет грубых и жестоких персонажей с психическими отклонениями, в ней содержатся сцены насилия, убийств, много ругательств.

Все события, люди и локации выдуманные и не имеют ничего общего с реальностью, этой книгой я не хотел никого обидеть и задеть, книга всего лишь художественное произведение. Все совпадения – случайны, сюжет имеет мрачный оттенок, краски сгущены, чтобы придать атмосфере апокалиптичности. Не рекомендуется людям со слабой психикой.

Всё началось в то проклятое утро.

Кот Персик сидел на крыльце местной библиотеки городка Липтикут.

Он сонно зевнул, облизал свою белую грудку и с любопытством посмотрел по сторонам, в поиске жертвы. Кот любил приставать к прохожим и выпрашивать еду, иногда он заходил в соседние подъезды через дорогу, когда оставался голодным долгое время и никто не возвращался в выходные покормить его. Персик был неплохой кот, короткошерстный, и добрый. Библиотечный кот, или «кот-библиотекарь» – так его звали местные, вот уже шестой год жил там и стал местной достопримечательностью. Мальчишки иногда гоняли его, но никогда не прикасались, чтобы ударить, и вообще для незнакомых ему людей Персик был неуловим, поймать его и погладить можно было в подъезде, или подкормить, когда он ест. Сосиски, косточки и всякую снедь в основном приносили работницы. Наверное, это был самый начитанный кот в штате.

Старый белый и грязный фургон тихо подъехал в это утро и припарковался у тротуара перед библиотекой. Это был такой дождливый день, когда даже последний сноб не высунет нос из под одеяла, воскресенье перед рабочей неделей. Водитель «фольцвагена» поставил машину на ручник, не глуша мотор, докурил дешевую сигарет, от сигаретного дыма на десяток лет полоток в машине превратился из кремового в коричневый, так, что вонь наверняка останется в машине еще на добротный век, и сгниет только вместе с металлом.

Тяжелые сапоги ударили по асфальту и медленно поковыляли к задней двери. Мужик хромал на одну ногу, он был тяжелым и с большим пивным пузом. Из рта у него наверняка воняло и неприятно несло от неухоженной бороды, под которой росли десятилетние прыщи.

Человек отворил двери и достал пневматическое ружье и припасенную сосиску. Он развернул ее и откусил, покачав одобрительно головой, с жадностью откусил еще и оставил небольшой кусочек для кота.

–Кссс, – закискал мужик и приманил кота. Персик встрепенулся и с интересом посмотрел на незнакомца. Он хотел было убежать, но он так был голоден, что насупился и стал с недоверием следить за приближающимся мужчиной.

Спустив ружье с плеча, человек сел на корточки и вновь приманил кота, положив на порог сосиску, тем временем Персик быстро перехватил кусок и отбежал в угол.

–Ну что, приятель, – пробормотал мужик и потянулся за ружьем. Он подошел вплотную к занятому трапезой коту, наставил дуло ему в затылок и выстрелил.

Сэм закрыл глаза и лег спать. Это была ужасная и скучная смена, ничем не отличающаяся от всех смен за последние пять лет, этим она и была ужаснее всех предыдущих, она была изматывающая и беспокойная.

В ушах зазвенела долгожданная тишина. Ночная смена утомила его, он едва стоял на ногах к концу ночи, и едва не уснул на работе. Он ненавидел ночные смены, ночью человек должен спать. Ночные смены выматывали его, ночные смены истощали его и старили. У него болели ноги руки, нагрузка была высока, но Сэм держался, он был крепким, по крайней мере, считал себя крепышом.

Перед сном он вспомнил, как пару дней назад оттирал эту проклятую дыру – квартиру матери Салли под Липтикутом. Старый барак, построенный почти век назад крепко стоял снаружи, но высох и покоробился внутри. жилье сдавалось в аренду, и этот последний урод испачкал всё в какой-то желтый жир. Потолок засрали мухи. В жиру было всё, буквально всё! Откуда можно взять столько жира и как можно его так разбрызгать мог сказать только эксперт криминалист. Жирные капли застыли на холодильнике, в нем текли жирные реки, на плите, лампочки, ручки, выключатели, стены и даже полки были в нем, не было той щели в которую не пробрался этот жир, жир был даже в тумбочках вперемешку с крупами и крошками. Что это было? Помимо дохлых мышей, крошек, которые он брал не зная откуда, наверное крошил буханки крысам, был этот желтый, иногда и оранжевый жир. Сэм с матом натирал холодильник средством от жира, он проклинал всех богов, проклинал этого грязного говнюка, как можно быть такой Свиньей? Если и есть в мире жрецы, поклоняющийся хряку, то это прошлый жилец квартиры. Собралось двенадцать мешков с мусором, всякий хлам. Возможно, жилец варил собак, так подумал Сэм, это было мерзко, но помочь Салли со сдачей жилья, хоть и за гроши, он был обязан, он любил ее и пришлось идти на жертвы. Он вспоминал, как отмокает желтая субстанция под воздействием антижира, превращаясь в нечто еще более мерзкое, липкое, большой кусок в последствии отлетел ему на волосы и словно вмазался по самую кожу. Сэма передернуло, и передернуло его не от жира, он вспомнил ванну, капающий кран и гнилые стены, обугленный угол, там горел водонагреватель, ванная напоминала сцену из фильма ужасов, не хватало только трупа и тараканов. И это было не всё. Провода свисали паутиной, цыгане, которые прежде жили в этой квартире сто раз перевязывали провода, и нещадно глумились над всякой безопасностью, обои висели клочками, везде выделялись козюльки, рисунки и чьи-то коряво написанные имена. Трещал сгнивший деревянный пол.

Сэр морщился, как и любому нормальному человеку, ему неприятно было убирать чужое дерьмо. Он в очередной раз убедился, что есть люди, которые нихера не умеют в этой жизни, даже элементарных бытовых вещей, например, помыть посуду, вымыть руки. Его удивляло такое отношение к своему быту и жизни, он негодовал и ненавидел этих грязных свиней из-за их неряшливости.