Александр Константинов (Олег Айрашин) - Рай для грешников [litres самиздат]

– Что ты! Век бы слушал. Затаив дыхание.

Вараксин усмехнулся.

– Что ещё? Миллиардеры убежища строят. Под за́мками своими, и вообще по всему миру. Да скупают всё, что осталось.

– А точнее? – Белый вытащил из пачки сигарету, помял и понюхал.

– Джунгли, пустыни, Антарктиду. На Марсе отдельные участки. Обратную сторону Луны дербанят, видимую-то уж давно поделили. Но главная битва идёт за Титан.

– Титан? – вмешался я. – А, металл для космических кораблей.

– Это другой Титан, – Вараксин потёр залысину. – Крупнейший спутник Сатурна, запасы метана гигантские.

– Маленько напутал, – сказал я. – Не пианист Сердюк, а сионист Пердюк. А чёрные дыры нынче почём? Прикупить что ли парочку?

– Дальше, Игорь Маркович.

– Публикации кой-какие настораживают. Дискуссии.

– Например? – спросил Ратников.

– «Преступность как движущая сила развития человечества».

– Во как.

– Ещё закон обсуждают, об отселенцах. Право на участие в выборах.

– Пускай злопыхают, – сказал Ратников. – Интернет всё стерпит.

– Какой Интернет? В настоящем журнале, «Демократия и законность».

– А это уже серьёзно. Симптом.

– Думаешь, Окно Овертона 8 8  Окно Овертона – технология манипуляции сознанием, позволяющая исподволь расчеловечить общество. Суть заключается в последовательном изменении представления о проблеме в общественном мнении – от стадии «немыслимое» до стадии «принятое массовым сознанием и закреплённое в законах». ? – спросил Вараксин.

– Похоже на то. Уж очень в тему, прямо в нашу мозаику. Спасибо, Игорь Маркович. Ты свободен, а мы с однокашником ещё посидим, он вчера с Большой Зоны…

– Откинулся, – вставил я. – Игорь Маркович, может, перейдём на «ты»? Не против?

– Принимается, – Вараксин, пожав нам руки, откланялся.

– Белый, что происходит?

– А ты лишь сейчас заметил? – он повертел зажигалку. – Мир изменился, Костя. Не враз, но разительно. Хочешь поговорить об этом?

– Да.

– Хорошо, о командировке твоей опосля погутарим. Что происходит, спрашиваешь? А скажи-ка, в институте твоём разве всё по-прежнему?

– Где там. Не хотят учиться, даже бесплатно. Из сотни ребят от силы трое с мозгами; а скоро и этих не станет.

– Вот. И наука хиреет, прорывных решений – ноль. Не говоря уже об искусстве. Почему нет новых Леонардо? Шекспиры куда подевались? Где могучая кучка передвижников? В общем, мельчают людишки, – он закурил. – Помнишь, в тринадцатом… слушай, двадцать лет уж прошло, летит время… Клич тогда бросили – экспедиция на Марс, без возврата.

– Ну как же.

– Отозвалось двести тысяч, и в первом туре отобрали тысячу. Здоровых, умных, все с высшим образованием.

– Да, да.

– А знаешь, что с ними стало? Я посмотрел недавно.

– И?

– Три сотни ушли, в основном катастрофы и спорт, экстремальный, само собой. А пятьсот семь нынче…

– В Большой Зоне?

– Угу. Но речь не об этом. Вот позови сегодня – не то, что на Марс, дом свой защищать не пойдут. Герои компьютерных войн, блин. Где прибамбасы, там и родина, – Ратников махнул рукой. – Догадался, откуда ветер дует?

– Просвети скорее.

– Зона.

– ?

– Материк уже не мир. Лишь доля его, пусть и крупнейшая.

– Я понял, Белый. Как там у классиков? Когда у общества нет цветовой дифференциации штанов, то нет цели. А когда нет цели – нет будущего.

– В самую точку. Ладно, чего зря ворчать. Ну, а твои дела, с книжками как? Всё творишь?

– Не сыпь мне соль на рану. Кто их нынче читает?

– Так ты в стол пиши. Пока что.

– А зачем? Перспектива-то нулевая. Вон, родная жена в меня уже не верит. А чужое признание за душу не берёт. Почти.

– Жена, говоришь? Она ведь моложе тебя? Намного?

– Как считать. По календарю – на двадцать семь. Но ведь…

– Да, ревитализация. Тебе как-никак тридцатник добавили, за Мегапроект. Или списали? Тоже, как считать.

– Ладно, Белый, будет уже кругами ходить. Догадываюсь, зачем пригласил. Нужны подробности? Я всё изложил в отчёте.

– Так уж и всё? Это невозможно. Давай-ка по новой. И с деталями, – он притушил сигарету.

– Убивают людей твоих, Анатолий Борисович. А тела в овраг сбрасывают. Прикроют саваном, вот со спутника и не видно. Своими глазами видел. Ну что, задачу я выполнил?

– Ага. Но ездил ты в Би Зед не за этим. Не только за этим.

– Что? Опять эти игры?

– Для твоего же блага, Костя. Не смог бы ты утаить настоящую цель. Уругвай раскусывает такое на раз-два.

– Белый, ты хоть знаешь, каково это – дочку потерять?

– Которой у тебя не было.

– Для меня она была. И жива в моей памяти, до сих пор сердце ноет.

– Хочешь, мы всё подчистим?

– Ну уж нет. Скажи, я тебе кто, курсант? У меня третий уровень, мы с тобой коллеги. Я так считал.

– Ты не из нашего сектора, Костя. Твои ступени и степени, они по научно-культурной части. А тут всё серьёзно, ты даже не представляешь.

– Снова угроза человечеству?

– Ещё бы. Но сначала закончим по твоей поездке, – он взглянул мне в глаза. – Ты наверняка там кое-что заметил.

– В смысле?

– Необычное. Какая-то деталь, могла показаться пустяком.

– А что тебя интересует?

– Пока не знаю. Начнём с твоих впечатлений. Что было не так? Что удивило особо?

– Гм… Да много чего не так…

– Костя, говори конкретно и не раздумывая. Что зацепило – взгляд, слух, обоняние?

– А, понял. Ну вот: заводские трубы. Высоченные, это ладно. Но почему лиловые? О чём это говорит?

– Краска, скорее всего, из отходов, даровая. Дальше.

– Ещё хлоркой в сортире воняло. Сильно воняло. Это важно?

– Нет. Что ещё?

– Деньги. Откуда у них такие деньжищи? Джокер у меня даже расписку не взял. Послушай, Белый, похоже, там гонят левак, очень дорогой. Но как вывозят? Через Стену ведь мышь не проскочит. Или я не прав?

– Источник чёрного нала нам известен, об этом позже. Что-то ещё удивило?

– Вроде бы всё. Да, совпаденьице интересное. Там тоже называют внешний мир Материком, как и здесь, в Академии.

– Ничего странного. Ты аномалии давай, Костя, что-то неправильное.

– Ах, да. Галлий.

– Что – галлий?

– Джокер пытался мозги пудрить. Уверял, мол, дефицитный металл, только у них имеется.

– А разве не так? – спросил Ратников. – Редкий металл, даже я это знаю.

– Не столько редкий, сколько рассеянный, везде понемногу. Галлий, чтоб ты знал, побочный продукт переработки бокситов, алюминиевых руд. А их на земле – завались. Выдают на-гора алюминий – и попутно чуточку галлия.

– И что это значит?

– Белый, пойми, в Би Зед металлический галлий получают специально. Зачем? Для солнечной генерации он без надобности, дядя Джокер и здесь гнал пургу. Кстати, сплав плутония с галлием использовали в ядерных зарядах. Может, чей-то заказ с Материка?