Александр Константинов (Олег Айрашин) - Рай для грешников [litres самиздат]

– У тебя получилось лучше.

– Ага. Теперь о рисках. Всё не так страшно. Ты вне подозрений, и ты там нужен. Джокер уверен, ты у них на крючке: за покушение на убийство и на Материке по головке не погладят.

– Замолвишь за меня словечко, если что?

– Конечно. Так вот, о доверии. Не ты рвёшься в Зону – тебя туда пригласили. Обратный билет, это у них вроде почётного гражданства.

– Белый, предыдущих наблюдателей они вычислили.

– Ты прав. Но тебя мы прикроем.

– Это как это?

– Мы с Вараксиным тоже в Би Зед собираемся, через день-два после тебя. Отселенцы ведут переговоры с Материком, хотят расширить Зону на сто километров к востоку.

– А при чём тут первый сектор?

– Академия тут ни при чём. Мы с Вараксиным командированы под прикрытием, как инспекторы от Материка. Увы, на опытном заводе нам делать нечего. Так что…

– А вы туда надолго?

– Программа инспекции рассчитана на три дня.

– А как насчёт меня?

– По легенде контракт на пять лет. А реально – как управишься. Лучше бы вернуться вместе.

– Ещё бы. А план…

– Да, у Джокера должен быть план, самый настоящий, на бумаге. Кучу деталей в голове не удержишь, к тому же человек смертен, – Белый щёлкнул пальцами. – Как именно они собираются вырваться из Зоны? Подкупить власти? Кого конкретно? А может, у них на уме другое? Устроить на Материке переворот с целью изменить Закон о Большой Зоне? Нужно знать точно, ошибка дорого обойдётся.

– А что Арсен?

– Арсен продержался месяц, и наверняка успел что-то раскопать. Ты же знаешь, где его тело, Костя. Придётся поработать, ты теперь в первом секторе.

– Думаешь, план Джокера на… на трупе?

– Нет, пропажу документа обнаружили бы сразу. При Арсене может оказаться записка – где находится план. Гляди, – Белый извлёк из стола тёмный лоскут.

– Это что?

– Пластырь-хамелеон, такой был у Арсена.

Ратников оторвал календарный листок, сложил вчетверо и прижал пластырем к столешнице.

– Во. Была бумажка – нет бумажки.

И правда, на столе пусто.

– Это для меня?

– Надеюсь, тебе не понадобится, мы же будем рядом. Теперь погладь поверхность, запомни тактильные ощущения.

– М-да. Но как отличу Арсена? Там же…

– Свежий, невыцветший саван. У Арсена восточный тип лица, усики, шрамик возле правого виска. Эх… Ну, ещё вопросы?

– А почему эликсир – у них?

– Мы обсуждали эту тему, Костя. Материк поглупел. Материк зажрался, материк обабился. Даже Кремниевая Долина стала Силиконовой. Материк деградирует.

– А Зона? Там же преступники.

– Само собой. Но и герои – тоже.

– А теперь интересное, – Белый достал из сейфа чёрный пистолет. – «Беретта», оружие беру в поездку легально.

– Тоже хочу.

– Не дорос ты ещё до «Беретты».

– Понял. Ты дашь мне парабеллум?

– Нет. Но кое-чем экипируем, – он снова нырнул в сейф.

– Авторучка?

– Замаскированный светошумовой боеприпас, разработка нашего сектора. Стержень заполнен циклогеном.

– Циклоген?

– Мощнейший пиротехнический состав. А изделие просто чудесное.

– А мне оно зачем?

– Вдруг пригодится? Мало ли что – а ты без авторучки. Палочка-выручалочка чем хороша – можно применить мотивированно, не вызывая подозрений.

– Прямо бондиана какая-то.

– Ага, смотри, вот колпачок. Это предохранитель. Пока на ручке, с ней можно делать что угодно.

– А если снять?

– Взрывается даже от лёгкого удара, – Белый медленно отвинтил колпачок и внезапно швырнул авторучку в стену; сам бросился лицом на стол, прижав ладони к ушам.

А я не успел.

Яркая вспышка ударила по мозгам, гром врезал в уши и грохотал, грохотал, грохотал, будто в кабинете крушилась мебель.

Господи, да я же ослеп!

Меня хлопали по щекам. Осторожно приподнял веки – кругом сверкают красные, зелёные, синие огоньки. А это что? Ага, Ратников держит какую-то бумагу. Что там?

«Слух вернётся через полчаса».

Белый протянул стакан с минералкой и кусок ваты, помог промыть глаза.

– Костя, без обид. Так было надо.

– Понимаю.

– Да, вот ещё, – Белый протянул квадратный конверт.

– ?

– Респиратор. Ты ведь атомщик, хоть и бывший, учить не надо.

– А зачем? От хлорки, в сортире?

– Не догадываешься? Труп лежал на тёплой земле, под саваном. Сам понимаешь…

– Да уж.

– Готовь солидную сумку. В Зоне должны поверить, что ты приехал на годы.

– А с тобой мы как, знакомы?

– А як же ж? Мы ведь однокашники. Такая радость, встретиться после долгих лет разлуки.

– Долгих?

– Изредка мы встречались. Последний раз – десять лет назад.

– Понял. Типа «Узнаю брата Колю».

– Вот-вот. На глазах изумлённого Джокера.

– Или другого. Которого нельзя обмануть.

– Хватит трепаться. Ещё раз: главное – план Джокера. Добыть любой ценой.

– А вдруг не получится?

– Придётся оформить их по первой категории.

– Это как это?

– Точечный ракетный удар, – он щёлкнул пальцами. – Подожди, ещё не всё.

– Галлий?

– Верно. От Материка заказы на галлий фигурируют. Но контракты странные: посредников куча, а конечный потребитель неизвестен.

– Слушай, Анатолий Борисович. С чем-то похожим мы уже сталкивались, полвека назад. Красная ртуть, помнишь?

– Точно. Да-да, и тут может скрываться большая подлянка. Возможно, эликсир и галлий – звенья одной цепи. Но как они связаны между собой? – он задумался. – Да, чуть не забыл. Пошли-ка, посмотрим.

– А что?

– Сам увидишь.

В конце коридора Белый распахнул дверь без таблички.

– Это что?

– Твой кабинет, Костя. Имеешь право. Обстановка по малому стандарту, но если появятся особые требования…

– А коньяк в моём сейфе имеется? А может, ликёр? «Бейлиз», например?

– Пока нет, это уже большой стандарт. Ну что, Александр Павлович. Добро пожаловать на борт!

Тур в преисподнюю

С добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем с одним только добрым словом.

Аль Капоне

– Как устроился, Доцент? – спросил Джокер.

В знакомом прокуренном кабинете мы сидели втроём. Гуталиныч молчал и много пил из графина.

– Нормально, к работе готов.

– Вот и ладно. Сегодня пройдётесь с Гуталинычем по заводам, а завтра будет не до тебя, дальше ты уж сам.

– А что – завтра?

– Инспекция приезжает, с Материка. Ну, инспекция – это громко сказано. Два человека, главный некто Ратников.

– Джокер, подожди-ка. Фамилия нечастая, я знавал одного. А звать его?..

– Анатолий. Анатолий Борисович.

– О-па. Похоже, он самый.

Джокер насторожился:

– Знакомый?

– Однокашник, по техникуму. И после встречались, изредка. Последний раз, дай бог памяти, лет десять назад. Он тогда в ФСБ служил, полковником. Ты в курсе, Джокер?