Irin Joki - Страшные сказки ведьмы-воровки [litres самиздат]

Никого в коридоре не оказалось, но Лисц инстинктивно спрятался за портьеру возле огромных дверей.

– Чертова девчонка! – послышались спешные шаги, – указывает мне, как себя вести и куда не следует ходить ночью, словно своим демонам, а я, между прочим, старше ее!

Это был голос Джеса Оксфольта, но детектив едва узнал его, ведь он был так рассержен и раздражен – вся его бесстрастная натура куда-то испарилась.

– Вот-вот, Джес! Я устал в этом участвовать, – бегло затараторил Метью, негодуя, – ты бы видел, как она глядела на меня, стоило мне заговорить с Шарлотт! Вампир еще этот вечно возле нее крутиться! Препятствия со всех сторон!

– Мне тоже по этому поводу влетело, – Оксфольт остановился и Мур это почувствовал, – но мы не можем все бросить, ты это понимаешь?

– Понимаю, – протянул Метью обреченно, – я и не хотел ничего бросать. Но нам нужен тайник Беднама, дальше тянуть нельзя, а то можно остаться ни с чем!

– Да, – задумчиво произнес Джес, – пусть девчонки развлекаются, играя в свои игры, а мы займемся делом посерьезней. И им незачем об этом знать.

– А как же…?

– Я с этим разберусь, – самодовольно прервал его Оксфольт, – думаешь, она посмеет мне перечить? Все подчиняется в этом мире мне.

– Да, однако, Лисц все же тебя обставил, – возразил Рист.

Оксфольт огрызнулся и в этот момент они прошли мимо затаившегося Мура. В щель между портьер он увидел, что из заднего кармана брюк Джеса выглядывает, развиваясь, тот самый шарфик, за который не так давно его отчитала Шарлотт. На свой страх и риск детектив ухватился незаметно за один конец шарфа, и он как пушинка, выскользнул из кармана, оставшись в руках Мура.

Голоса двух сообщников удалялись, затихая и превращаясь в ничто.

Ближе к вечеру Мур Лисц решил подловить болтливого адвоката, и как бы невзначай наткнувшись на него в коридоре, он спросил:

– Вы не знаете, чей это шарф? Его, очевидно, обронила здешняя леди, – детектив с невероятно невинным лицом протянул вещицу, которую так ловко и коварно стащил исподтишка у Оксфольта.

– О, боги всемилостивые, – проворчал Рист, закатывая глаза, – Мишель вечно разбрасывает свои вещи! – он вырвал шарф из рук сыщика с невероятной резкостью.

– Да, я нашел его в одном из коридоров, – поспешно объяснился Мур, но адвоката совершенно не интересовали его речи.

– Эти тонко-чувствующие натуры порой так рассеянны, даже раздражает! – продолжал болтать Метью, – невыносимо, просто невыносимо!

– Так что же вас привлекло в ней, в таком случае? – с лукавой улыбкой поинтересовался Мур.

– Меня? – удивленно уставился Рист, но потом он, словно опомнившись, поспешно добавил, – ну как что, красота, конечно… вечно поведешься на женскую красоту, а потом страдаешь! Э… ладно, мне пора… до встречи за ужином, господин Лисц.

И адвоката и след простыл, что было для него совершенно несвойственно. Детектив же был несказанно доволен своей удавшейся провокацией. Он с приподнятым настроением направился в столовую, где их ожидал горячий обед. Ни у кого особо аппетита не наблюдалось, но Мур с радостью уплетал утку под апельсиновым соусом, отварную картошку и сырный салат.

После ужина Эрика украдкой шепнула ему:

– Сегодня ночью к тебе явится…

– Три духа? – лукаво вздернул бровями Мур.

– Нет, – нахмурилась девушка, вмиг став сердитой, – сегодня жди кого-нибудь.

– Кого? Ты зайдешь ко мне? – зашептал парень, улыбаясь слишком широко, чем следовало.

– Жди, – настойчиво проговорила Эрика, тоже улыбаясь. Она мигом повернулась, чтобы вновь сбежать, но Мур быстро схватил ее и поцеловал.

– Ты что! – вырвалась ведьма, – хочешь, чтобы нас увидели?!

– Дом полон охотников, которых раздирает вампир, ведьмы разливают кровь на полу, доводят аристократов до нервной истерии. Не думаю, что кому-то есть до нас дело, – иронично проговорил Лисц.

– А где твой друг? – напомнила Эрика.

– Какой друг? – протянул Мур, медленно осознавая о ком речь.

– Где Фленсик?

– Там, где ему и положено быть, – стараясь не выглядеть ошарашенным, продолжал детектив.

– Ты забыл про него, да?

– Нет, вовсе нет, как бы я мог, – закачал головой он, стараясь скрыть неловкость.

– Будем считать, что я тебе поверила, – она поцеловала его и сказала на прощание, – помни, не ложись сегодня спать и жди.

– Не думаю, что кто-либо вообще сегодня уснет в этом доме, – ответил, вздыхая, Мур.

7.

Йольское полено тихо догорало в камине. Май упрямо сжигал его, сидя возле огня и уныло дожевывал пряную булочку. Все его просьбы встретить рассвет в эту ночь незамедлительно были отклонены Кристофером, который советовал всем запереться в своих покоях до утра. Наследник пошурудил кочергой в камине, смиренно послушался и в сопровождении Зиги, что не отходил от него ни на шаг, отправился в свою спальню. Мур отметил, что Май достаточно долго просидев возле огня, отнюдь не почувствовал себя дурно, как это было ранее.

Все стихло и растаяло, тишина и тьма рука об руку оплетали дом. Мур сидел в своей комнате в полной темноте и глядел в окно. Снег поутих впервые за время пребывания здесь – он, не спеша, умиротворенно ложился наземь, и это вселяло некую надежду в сердце детектива. Угольки в камине тлели, грозясь вот-вот погаснуть, ночь казалась светлой и неторопливой.

Вдруг Мур понял, что он не один. Парень тут же непроизвольно обернулся, но ни страх, ни трепет тьмы не коснулись его. Перед ним светясь лунным светом, бледным светом, в лазурных одеяниях плыла по воздуху фигура.

– Лунный заяц? – обомлел Мур. Но всмотревшись хорошенько в бледное лицо призрака с прозрачными, неживыми глазами и окровавленными губами, Лисц со жгучей болью на сердце еле вымолвил на выдохе, – Бельти…

Призрак молча кивнул, движения его казались плавными и медленными. Черты его едва проступали сквозь волнующий дымок, что окутывал духа.

– Тебя Эрика позвала? – догадался Мур.

Бельти опять кивнул, безмолвно указал на фонарь, поплыл к двери и исчез, просочившись сквозь нее. Детектив мигом схватил фонарь и, зажигая его на ходу, последовал за своим умершим другом. Бельти проплывал по коридорам, мимо картин и потухших ламп, выводя Мура к северному выходу, на улицу. Возле кладовой Бельти вновь указал Лисцу на лопату, которая там лежала, и он беспрекословно послушался его, беря орудие с собой. Парень испытывал одновременно и трепет и волнение, он вышел на морозный прозрачный воздух – стояла благоговейная тишина. Снег перестал падать, серые тучи растворились, звезды яркими искорками поблескивали на темно-синем небосводе.

Лисц преодолевая снежные ухабы и опасаясь провалиться по пояс в снег, осторожно ступал, тщательно выбирая дорогу. Но Бельти, словно зная все наперед, вел его по устойчивой, проверенной тропе, в которой не наблюдалось коварных прогалин, и ступать по ней было не так тяжело, как по другим тропам.