Светлана Хорошилова - Призрак, осыпанный снегом [litres самиздат]

Кирилл снова почувствовал себя идиотом.

– Иван Иваныч, опишите его! Такой высокий худощавый?

– Да нет! Он невысокий, круглолицый такой, с пивным животом. Руки у него здоровенные… Трудяга, одним словом. – Старик разлил вино по стаканам.

– Почему же он ездил на Ингиной машине?

– У него тоже такая Нива, только номера другие.

Кирилл обхватил голову руками.

– Ты чего?

– Иван Иваныч, я сейчас принесу из машины фото, а вы мне скажите: видели вы когда-нибудь этого человека? – Не дожидаясь ответа, он метнулся к машине и принёс фотографию, указывая пальцем на Влада. Пенсионер неторопливо одел очки, внимательно изучил фотографию и огласил результат:

– В первый раз вижу!

– Ни разу, ни разу его здесь не видели? – настаивал Кирилл. Иван Иванович поднял голову так, что на его очках сверкнули блики и, глядя в глаза, с уверенностью подтвердил:

– Никогда!

Гость словами благодарности и извинениями дал понять, что ему пора уходить. Старика это расстроило: было видно, что он полюбил парня.

– Иван Иваныч, можно моя машина пока постоит возле вашего дома? Какой смысл перегонять её на несколько метров?

– Конечно можно! А куда перегонять? – старик изменился в лице.

– Я собираюсь здесь заночевать.

– Да ты с ума сошёл! В доме с чертями? Оставайся лучше у меня!

– Спасибо, конечно… Но я думаю, всё не так страшно. И мне надо встретиться с хозяйкой.

Захлопнув багажник, Кирилл пошёл в сторону злополучного дома, перекинув сумку через плечо. Дед издалека обеспокоенно смотрел ему вслед, пока парень не исчез из поля зрения за колючими кустарниками.

Кирилл подёргал навесной замок и пошёл вокруг дома. С щеколдой на задней двери можно было справиться без особого труда с помощью любого подручного инструмента. Достаточно только поддеть её и приподнять кверху, и дверь легко открывалась внутрь. Парень шагнул в сени. Его действия можно было квалифицировать как взлом, но он это делал с уверенностью, что Инга на него никуда не пожалуется, потому что против неё были более крупные козыри.

В сенях стоял знакомый запах старья. Кирилл зажёг свет. Первое, что ему бросилось в глаза – это расколотый табурет возле другой входной двери. На её деревянном полотнище была отколота краска и торчали щепки. Ему стало не по себе. В эту минуту он пожалел, что сюда приехал, идя на поводу у своего ненасытного любопытства. Погоня за адреналином могла привести к опасным последствиям.

В комнатах ничего не изменилось. Кровати были аккуратно заправлены, стулья ровно расставлены по местам, всё, как делал Кирилл, живя здесь, даже сложенная возле печи стопка дров в форме призмы лежала в точности, как он сам её оставил. Здесь никто не жил, не топил печь и ничего не готовил с момента его отъезда.

Он крался по дому, держа в руке металлическую трубу и с осторожностью обходил каждый угол. Кирилл опустился на колени и, приподнимая покрывало, заглянул под кровать. Потом он повернулся к шифоньеру и, замахнувшись трубой, резко открыл зеркальную створку. Парень отодвинул одежду, висящую на вешалках, убрал в сторону вещи, пока не убедился, что в шкафу никого нет. Закрывая дверцу, он испугался движущегося отражения предметов в зеркале. Когда он понял, что это всего лишь зеркало, то облегчённо перевёл дыхание.

Неисследованным оставался один подвал. Линолеум по-прежнему ровно лежал на полу, прижатый ножками стола и стульев. Было нелепым искать там кого-то. Но Кирилл для себя решил, что не ляжет здесь спать, пока не проверит каждый метр. Ему вспомнилась история друга, программиста Стаса, который засиживался за компьютером все ночи напролёт. В одну из таких ночей он, работая в одиночестве в своей квартире, увидел в дверном проёме белый женский силуэт. Стаса будто парализовало. Силуэт проплыл мимо него, сквозь стену, за которой находился лестничный пролёт, надолго оставив абсолютно трезвого и ничего такого не употребляющего Стаса в шоковом состоянии. Этот случай стал поводом для насмешек со стороны Кирилла, после чего Стас долго с ним не разговаривал.

Кирилл убрал линолеум, дёрнул за кольцо и открыл люк. Внизу царил полный мрак. Страшно было опускать туда руку, чтобы добраться до выключателя. Когда загорелся свет, парень неторопливо спустился вниз по лестнице. Железная дверь была заперта. Он понял, что ключи находятся у Инги, и он туда никак не попадёт. Дверь была крепкая, а замок надёжный. Юноша положил линолеум на место и отправился к сараям. Выходя на улицу, он споткнулся о свою сумку, которую оставил на пороге.

В ближнем сарае не было ничего интересного. Кирилл открыл дверь второго сарая и шагнул в пыльное загромождённое помещение, осветившееся лучами осеннего солнца. Лучи заиграли на дрожащей от сквозняка старой паутине. Парень подошёл к той самой трубе. Её край был присыпан песком, он провёл по нему пальцами и отряхнул руки. Кирилл подобрал валяющийся в углу пустой мешок с надписью «Сахар», вывернул его наизнанку и увидел, что на его стенках так же были налипшие остатки песка. «Бар-ран! – оценил он вслух свой интеллект и со злостью швырнул мешок на пол. – Ну ладно, Ингочка, ты мне всё это объяснишь».

Выйдя из сарая, он направился в заросший сорной травой огород. Под ногами хрустела сухая крапива и цеплялся колючий репейник. Когда он пробрался к заднему ограждению из тонких сучковатых брёвен, то удивился: как трёхметровый монстр через него пролазил? Ограждение было настолько старым и хрупким, что достаточно было перебраться хотя бы один раз, и оно бы рухнуло.

Вернувшись в дом, Кирилл решил затопить печь, ночевать в нём было холодновато. Он выбрал несколько самых тонких поленьев и разместил их в топке вместе со скомканными страницами. Огонь затрещал, наполняя дом запахом прогорающей бумаги.

Парень заглянул в навесные шкафы и обнаружил в них оставшиеся после прошлого раза припасы. Там лежали рыбные консервы, тушёнка, крупы и чай. У Кирилла разыгралась ностальгия по тому времени, всё-таки в нём изначально обитал дух отшельника. А теперь у него был с собой ноутбук и телефон с безлимитным интернетом, что делало его времяпровождение более разнообразным.

Ближе к вечеру резко похолодало. На смену солнцу взошла красная однобокая луна. В доме тоже всё ещё царил холод, юноша заварил себе горячего чаю с мятой и распаковал бутерброды. Он уничтожил их с большим аппетитом, после чего вышел во двор. На улице в отсутствии снега стояла кромешная слепота, даже на расстоянии вытянутой руки. Только падающий от завешанного окна слабый свет обозначал небольшой участок двора. Парень вернулся в дом и запустил фильм на ноутбуке.

К полуночи в комнате потеплело. Кирилл закрыл ноутбук, погасил свет и залез прямо в одежде под одеяло. В темноте ему стало жутковато. Он начал вспоминать прошлогодние эпизоды, которые приводили его к полнейшему ужасу и снова поймал себя на мысли о своей полной «безбашенности» по отношению к подобному риску.