Ирина Андрианова-Голицына - Потерянные ключи [litres самиздат]

На секунду я даже забыла о том, что меня выследили, что я преступница и мне надо бояться поимки. Мысль о том, что красивый и чудесный МЧ, с вытянутыми уголками глаз, с удовольствием живет среди вот той обстановки и что он привязан к женщине в ботфортах, вызвала у меня боль в районе сердца. Да-да-да, вот так оно и есть, смирись.

…Он вернулся на стадион. Найдя мою бумажку, он, вероятно, позвонил по телефону. Но телефон я потеряла. Поэтому ему либо никто не ответил, либо ответил какой-нибудь субъект, который подобрал телефон. Наверное, какой-нибудь узбек, который утром спешил на свою стройку, и вот тебе, какая удача. В любом случае, нашли мой телефон или нет, к ключам МЧ это не приблизило. И тогда он стал ходить на стадион каждый день, надеясь встретить того, кто взял его ключи. На второй день он меня не застал, а вот пропажу денег вечером обнаружил. Ну конечно же, он точно знает, сколько там у него в шкатулке. Было глупостью надеяться, что нет. Ведь я же знаю, сколько у меня денег – все до копейки. Отчего же я решила, что люди, посещающие заграницы, не считают свою наличность? Он сразу все понял и принялся ловить меня с удвоенным рвением. Все. Я потеряла свою мечту. Добро пожаловать в реальность.

Я медленно вышла из магазина. Я даже не подумала о том, что МЧ может поджидать меня у выхода и схватить, раскричавшись на глазах у всех, назвать воровкой. Мне просто нужно было двигаться. Куда-то идти. Я пошла в сторону парка Куракина дача. По нему иногда пролегала вариация моего бегового маршрута. А еще там были скамейки, и мне сейчас безумно хотелось опуститься на одну из них. По пути я представляла себе, какими жесткими стали прекрасные глаза МЧ, когда он выслеживал своего врага. Совсем не такими, как сегодня, когда он небрежно рассуждал о конце модернизма как глобального культурного тренда. Странно, что он не застиг меня на стадионе на день раньше. Ведь уже с третьего дня после истории с ключами я возобновила утренние упражнения, а с МЧ встретилась только на четвертый. Он должен был сообразить, что ключи были унесены точно в промежуток между его тренировкой и последующим возвращением. И это, вероятно, был довольно краткий промежуток. Все-таки удивительно, что мы с ним тогда не пересеклись… Хотя нет. Вот как все было. МЧ (нет, его зовут не Николай, это точно, это не его имя!) узнал о пропаже не утром. Почему днем у них никого нет дома? Потому что и он, и его ботфортная сожительница по утрам сидят в своих офисах. А почему он приходит тренироваться так рано? Наверняка потому, что у него либо какой-то очень строгий офис, где надо быть с 9.00 (такие бывают), либо он находится очень далеко. Так вот, после тренировки он вообще не забегает домой, а сразу едет на работу. Поэтому он обнаружил отсутствие ключей лишь вечером, когда подошел к двери и стал шарить в карманах. Или в своей набедренной сумочке – у него есть похожая на мою. Нет, подожди. Получается, что на работу он едет в спортивном костюме? А может, у него тогда был рюкзачок за спиной, куда он складывал свое цивильное облачение, а на работе переодевался? И вообще, он ведь может приезжать на стадион на велосипеде и на нем же потом ехать на работу. Я иногда видела на стадионе следы шин…. Ну, да, конечно, это был его велосипед! Все сходится. Хотя нет… Велосипед в кладовке был очень пыльный. Нет, он был пешком. Да какая разница?!

Я сидела на скамейке в парке. Мимо проходили первые посетительницы с колясками – некоторые мамочки вывозят малышей очень рано. …Так вот почему он не обнаружил меня сразу! Он снял записку только вечером (выходит, она столько провисела!) и поэтому не знал, когда именно забрали ключи и в какое время я обычно прихожу. А я была так глупа, что после кражи денег как ни в чем не бывало продолжала приходить на стадион в тот же самый час, что и всегда! Оставив столько улик – украденные дважды деньги, бумажку с телефоном! И даже не думая, что меня могут здесь искать. Да, я вполне заслуживаю того, чтобы меня поймали. Ну а потом все понятно – после пары неудачных попыток МЧ меня все-таки встретил. Разговорил. Да, но как он догадался, что это я? Что это я – воровка? Мы точно ни о чем таком не говорили, и он не задавал наводящих вопросов. Ни о потерях ключей, ни о кражах.

Я была уже готова ухватиться за спасительную мысль о том, что МЧ пока ничего не знает наверняка и что я – всего лишь одна из его подозреваемых. Но потом я сопоставила еще несколько фактов. Он назвал мое имя. И у него был номер телефона. Мои самоутешительные рассуждения о том, что номер не связан с моим паспортом, ничего не стоят. Видимо, прекрасно связан, просто я об этом забыла. А дальше – дело техники. Наверняка у части людей есть какие-то знакомые, которые могут «пробивать» номера телефонов через какие-то загадочные базы. Так вот, вероятно, МЧ – один из таких людей. У него есть нужные знакомые. Они «пробили» номер, сообщили ему имя того, на кого он зарегистрирован. А как он узнал, где я живу? Да неважно, как. Видимо, хозяйки комнат неофициально обязаны сдавать информацию о жильцах в эти же таинственные базы, чтоб потом их там могли найти чьи-то компетентные знакомые. Вот и все. Все легко и просто. Наверное, в этих базах также содержатся сведения о моем возрасте. Вот он и сопоставил: пол – сходится, возраст – примерно сходится. Осталось выяснить насчет имени и адреса, и все станет ясно. И сегодня он решил это сделать. Провожаться домой я отказалась, чем сняла его последние сомнения. Теперь и ему все ясно, и мне.

Наверняка он уже сбегал в полицию и написал заявление. Возможно, меня уже ищут. Значит, скоро найдут. Надо успеть убежать. Но куда? Ладно, подумаем об этом потом, а пока нужно спасти свои немногочисленные сокровища – сумку с теплой одеждой, чайник, нетбук. Деньги – всегда при мне в набедренной сумочке. Я встала и быстро направилась к пешеходному переходу. Перейдя улицу Бабушкина, я свернула во двор к общагам – так было быстрее. Но, пройдя несколько шагов, я в ужасе замерла. В самом дальнем конце длинного дворового проезда, ближе к противоположной стороне квартала, я различила знакомую фигуру, двигавшуюся навстречу. Между нами было метров 200. К счастью, передо мной влеклось еще несколько фигур – женщина с коляской, старушка и еще кто-то. Дальше тоже были прохожие, заслонявшие обзор. Я успела заметить МЧ, а он меня, вмиг спрятавшуюся за мамочку с коляской, не успел. Я хотела бы метнуться в сторону, но подумала, что резкое шевеление на дальнем горизонте может привлечь его внимание. Но в тот момент, когда я уже была готова плюнуть на маскировку и убежать влево, назад к стадиону, я вдруг заметила, что он тоже свернул. Ну да, к общежитию. К моему старому общежитию! Пожалуй, тут следовало немедленно ретироваться, но я интуитивно приняла другое решение – не знаю, почему. Бежать сейчас в свою комнату спасать вещи я все равно бы не решилась. Слишком близок был враг, и я не была уверена, что успею проскочить до того, как его направят во вторую общагу. Тогда я осторожно свернула к ней, обошла здание с торца и стала наблюдать за первой, встав за большим кустом. Окно моей первой хозяйки я вычислила сразу: она даже днем всегда держала включенным свет. Точно, вот оно. Занавески – похожие. Вроде бы в глубине, у двери, двигались какие-то силуэты, но издали разглядеть было невозможно. Подойти поближе, конечно же, я не решалась. И вдруг к окну приблизились двое. Я чуть было не бросилась бежать, но, к счастью, сдержалась. Куст меня скрывал надежно. Это были они – Хозяйка-1 и МЧ. Только сейчас я поняла, какая она высокая. Стоя рядом с красавцем МЧ, она была с него ростом, а ведь он выше меня на голову. Тут я снова ощутила, как мне больно, что МЧ – мой враг, что он хочет меня наказать, что я виновата перед ним. Ах, отчего же нельзя все вернуть назад, чтобы не было этих ключей, а МЧ на стадионе – был! Но, ответила я себе, ведь это никак невозможно логически. Во-первых, если бы не потерянные им ключи, я бы сейчас, может, уже умерла с голоду. В лучшем случае – стала бы грязным бомжом, питающимся из бачка, и уж точно бы не привлекла его внимания. А самое печальное – что я и в чистом, приличном виде не привлекла бы его внимания, потому что его с самого начала интересовала не я, а объект, присвоивший ключи.