Эд Данилюк - Сыщик Вийт и его невероятные расследования [litres]

– Магистр де Марику́р, – представил его директор Дворца. И добавил, старательно сохраняя обычное выражение лица: – Последний алхимик Европы.

Вийт с изумлением посмотрел на старика. Хотел было сострить, даже рот раскрыл, но сдержался.

– Pierre Pelerin de Maricourt! [88]– великолепный господин соизволил наклонить голову, приветствуя пришедших. Голос у магистра был приятный, густой, увесистый.

– C’est baron von Viit, le détective [89] Это барон фон Вийт, сыщик (фр.). , – Стах слегка поклонился в сторону Ронислава Вакуловича.

– Ce garçon est trop jeune! – пробормотал француз, с сомнением разглядывая Вийта. – Êtes-vous vraiment un inspecteur de police? [90] Этот мальчик слишком молод! Он действительно является инспектором полиции? (фр.).

К де Марикуру поднырнул некий господин средних лет.

– Oui, sans aucun doute [91], – прошептал он алхимику. И тут же развернулся к дедуктивисту: – Я Протасенко, Вирий Северович Протасенко. Приставлен господином Стахом к магистру. На выставке ему, так сказать, помогаю. Весьма рад, что расследовать это происшествие будете именно вы!

Старик на протяжении всей этой тирады поджимал губы. Видно, сомнения в особе Вийта не покидали его.

Протасенко протянул сыщику бумаги.

– Грузовая ведомость.

То был обычный скучный формуляр. Зачем он Вийту, оставалось неизвестным.

– За каждым экспонентом закреплено одно из этих хранилищ, – запыхтел всё ещё не отдышавшийся директор, указывая на множество запертых дверей. – Вот это предоставлено магистру де Марикуру, – Таислав Раганович кивнул на открытый склад. – Господин алхимик сразу по прибытии в Володимир поместил туда свою машину. Запустить устройство пока нельзя, требуется ведро чистой ртути, а быстро купить…

– Mercure! [92] Ртуть! (фр.) – с возмущением воскликнул де Марикур. – Mercure!

– Да, – подтвердил его помощник, поглаживая свою козлиную бородку. – Я и подумать не мог, что в Володимире нельзя купить…

– Именно! – перебил Вирия Северовича Стах. Его тройной подбородок, скрывавший собственно подбородок, от волнения колыхался из стороны в сторону. – Магистру де Марикуру пришлось обращаться к господам, финансирующим его изобретение! С хроникёрами объясняться! Да и поездка в горы, на завод, в его возрасте не слишком приятна! Но господин Протасенко быстро там обо всём договорился, им удалось обернуться всего за два дня!..

– И оказалось, что за время их отсутствия машину украли? – спросил Ронислав Вакулович, разглядывая видневшиеся в сумраке хранилища ящики.

– Нет, – вздрогнул Стах, и из-за резкого вздоха сразу две пуговицы на его жилете расстегнулись. – Хотя, да… Мы не знаем!

– А всё же? – настаивал Вийт.

– Дворец отвечает за сохранность изобретений! – в сердцах вскричал директор, заламывая, насколько позволял необъятный живот, руки. – У нас охрана, особые аттестаты! Система экзекватуры, в конце концов! Отпереть дверь можно лишь при наличии трёх разных ключей – по одному на каждый навешенный замок! Должны вместе собраться три человека, иначе не откроешь! Один ключ находится у самого участника выставки, второй – у дежурного городового, а третий – у меня…

– C’est scandaleux! [93] Возмутительно! (фр.) – буркнул алхимик.

Все посмотрели на него, не понимая, к чему он это.

– А запасные ключи?

– За кого вы меня принимаете! – возмутился Стах. – Их просто нет! При утере ключа нужно спиливать замок, но это малая плата за безопасность!

Вийт шагнул в распахнутую дверь, обошёл оставленную сразу за порожком тачку с закрытым крышкой ведром и крутанул кран газового светильника. Хранилище залилось неровным, дрожащим жёлтым светом.

– Что же случилось? – спросил Вийт. Развернул ведомость, находившуюся в его руках. – «Два ящика общим весом три пуда и короб весом десять фунтов». Я вижу два ящика и короб. Из-за чего столько волнений?

– Короб оказался слишком лёгким! А ведь в нём хранится тайный движущий магистерий двигателя! – воскликнул Стах и вздохнул так, что расстегнулась ещё одна пуговка на жилете. И тут же лавиной, в какую-то долю секунды, все остальные. Директор даже не удивился. Лишь судорожно принялся застёгивать их обратно. – Грузчики, когда завозили сюда ведро с ртутью, случайно этот короб толкнули. Так и обнаружилось…

Рядом с ящиками в глубине склада стоял большой плетёный короб. Крышка его была примкнута ещё одним висячим замком. В узеньких просветах между прутьями виднелось что-то белое.

– Когда выгружали из эшелона, магистр, как обычно, никого к коробу не подпустил, но на весы, как и положено, поставил. Вес был! – забубнил стоявший в сторонке мужчина с пятнами сажи на лице. Одет он был в несвежий рабочий балахон. – Когда сюда привезли, опять не подпустил, но взвешивание прошёл. Вес был! А сейчас хоть мизинцем бросай!

– Минутку! – повернулся к нему Вийт. – Вы кто?

– Это Петро, грузчик, – встрял Стах. – И вообще по всяким работам. Разнорабочий то есть. Он вот с Василем, тоже разнорабочим, но мы его часто охранником… – директор указал на ещё одного мужчину. – Багаж магистра таскали они. Больше никто к вещам месье де Марикура не прикасался! Боже упаси!

– Прикоснёшься к нему, к багажу, значит, евонному! – мрачно отозвался Василь. – Ну да! Алхимик етот от самого Парижу от ящиков своих не отходил, я на том эшелоне был, всё наблюдал…

– Польщён знакомством, господа! – слегка поклонился дедуктивист. – А что за «эшелон»?

– Большинство участников выставки – французы, – заговорил Протасенко. – Таислав Раганович организовал отдельный железнодорожный состав, чтобы те могли с удобствами прибыть в Володимир. Из Марселя через Париж, Мюнхен и Варшаву… Практически всех по дороге собрали, всех доставили!

Разнорабочие на протяжении его речи с важным видом кивали. А Василь при слове «Париж» крякнул и поправил ус.

– Хорошо, – хмыкнул Вийт. – А почему, когда всё обнаружилось, корзину не открыли?

– Да как можно! – вскричал Стах. – Без полиции!

– Je trouve ça révoltant! [94]– подал голос де Марикур.

Вновь к нему повернулись головы. Никто не понимал, что он хочет сказать. Зависла неловкая тишина.

– Магистр по-нашему не понимает, говорит только по-французски, – извиняющимся тоном пробормотал Протасенко. – Да и то на пуатуасском диалекте ойль…

– Ясно, – кивнул детектив, а потом, понизив голос, не удержался и спросил: – Он что, и правда, считает себя алхимиком?

– О да! – тоже тихо проговорил Вирий Северович. – Я с ним как-то на эту тему разговорился. Магистр лишь недавно осознал своё призвание, с тех пор и алхимствует. А до того всю жизнь работал часовщиком. Когда состарился, ему даже пенсию городская мэрия назначила. За беспримерную жизнь, без остатка отданную часам горожан!..