Анна Фимина - Эффект бумеранга

– Что у вас с рукой? – не вытерпела Василиса.

– Да так, родовая травма. Я шла вперед рукой из чрева матери, и акушерка стала вытягивать меня щипцами, оторвала мне пальцы.

– Какой кошмар, – ужаснулась Василиса и обратилась к подростку, – Итак, Пантелеева Пелагея, – она осмотрела девушку, – вас называют Пантерой?

Пелагея молча показала плечо с татуировкой этого прекрасного хищника.

– Ага. Какие отношения у вас были с Владом Колпаковым?

– Мы любили друг друга. У нас были далеко идущие планы на будущее.

– А Диана? Она вам не мешала? Не держала на вас зла, вы ведь у неё парня увели.

– На тот момент, когда у нас случилась любовь, они уже не были в отношениях.

– И она вас нисколько не ревновала?

– Нет.

– А вы?

– Нет.

– Вы знали, что ваш парень в компании с Мещеряковой издевались над приезжей москвичкой?

– Не думаю, что там было что-то серьезное.

– Было. И хватило бы на статью доведения до самоубийства. И вы в день происшествия говорили, что ничем хорошим это не закончится. Так?

– Я имела в виду, весь его образ жизни. Он был тем еще подонком.

– Тут подробнее.

– Он не был благородным рыцарем. Любил поугарать, жестоко пранкануть кого-нибудь.

– Вы сообщили об убийстве?

– Да. Я.

– Как вы оказались в лесу?

– Я была у гостиницы. Подрабатываю там в столовой. Увидела, как ребята побежали в лес, и я поспешила за ними.

– Дальше .

– Я слышала, как они гнали москвичку. А потом четыре выстрела.

– Четыре? Точно? Может быть пять или шесть?

– Нет. Четыре. Когда я подошла к той поляне, увидела, как все четверо лежат, а столичная стоит над ними с ружьем. И мне в татуху еще тычет и спрашивает, хочешь, я и тебя грохну?

– Ты испугалась?

– Конечно.

– Ваш муж охотник? – обратилась следовать к матери Пантеры.

– Я – вдова. Мой муж погиб в схватке с медведем.

У Василисы опять зашевелились волосы на макушке. При упоминании хозяина тайги.

Слегка прищурив свои черные глаза, Пантера с усмешкой смотрела на Василису.

– А ваши дети?

– Мы их с пеленок приучаем к труду.

– Почему же тогда ты испугалась разряженного ружья?

– Может быть, она его зарядила вновь?

– Еще вопрос. Где биты?

– Какие биты?

– С которыми ребята вбегают в лес, – Василиса включила видеозапись, которую скопировала себе из комнаты видеонаблюдения.

– Этого я не помню, были биты или нет, – ухмылка не сходила с лица Пантеры.

– Знаешь, что меня беспокоит в этой записи, – Василиса смотрела на Пантеру. Та не сводила черный зомбирующий взгляд, от которого по непонятным причинам нутро переворачивалось до тошноты. – Что она показывает, как ребята забежали в лес, а потом как вышла с ружьем Дарья. Но вот тебя тут нет. Нет записи, как ты заходишь в лес.

– Понятное дело. Вырезали две минуты, а теперь против меня что-то плетете. Я, по-вашему, их перестреляла?

Василиса просмотрела видео. Действительно, не хватало двух минут. Но ни она, ни Костик этого не заметили. Как увидела это Пантера, кинув лишь взгляд на экран?

– По-моему, вы что-то скрываете, Пелагея. И я обязательно это выясню.

– Нам можно идти? – грубо оборвала Василису Пантелеева-старшая.

– Да. Прошу вас не покидать деревню, пока не закончится следствие.

Пантелеевы вышли.

– Васильева, – в дверь заглянул рыжебородый Семен, – зайди, как управишься, к Ершову с докладом.

– Хорошо. Реброва! Заходите, – с этими словами Василиса открыла личное дело Антона. – Здравствуйте, располагайтесь. Ваш паспорт. Пока я пишу, вы прочитайте и распишитесь.

Когда все предварительные требования, предусмотренные перед допросом, были соблюдены, Василиса включила диктофон.

– Итак. Зовут вас Светлана Михайловна, и вы работаете на ферме ветеринаром. Вам 51 год, у вас двое детей: девочке 19 лет, мальчику 17 лет. Речь пойдет у нас о вашем сыне…

– Он мне не сын. Антон и Марина – приемные дети.

– Вот как? Расскажите.

– Мы сами из поселка Зародное. Двадцать лет назад приехали к нам туда итальянцы, небольшое семейство. Два года они пытались тут бизнес открыть: начали с итальянского ресторана. Разорились. Половина семейства уехала, остались только муж с женой и годовалой дочкой Марианной. Открыли они бистро на перроне. Она вторым забеременела. Бизнес вроде в гору пошел, да местные братки его задушили, а итальянца этого убитым нашли на запасных железнодорожных путях. Я тогда пирожками у поезда торговала. Вот там с этой итальянкой и познакомилась. Она тоже рядом со мной у лотка встала. Говорила, рожу Антонио, уеду на родину. И действительно, родила его в съемной квартире, в одеяло закутала и на мусорку выбросила. Сама на поезд. Я на перроне ее увидела, спрашиваю, где Маринку-то забыла? А потом гляжу, пуза-то у нее нету. Так она лишь рукой махнула и в поезд вошла. Батюшки! Я все бросила, бегом к ней домой. Там Маринка сидит в куклы играет. Спрашиваю, куда маманька дитенка дела? Говорит, с собой унесла. Я во двор, слышу, скулит кто-то в мусорном баке. Заглянула, а там собака бездомная, по двору по нашему ходила, здоровущая. Боялась я ее страшно. Так она ребенка-то обняла лапами, под себя его, как кутенка, подсунула, сама его лижет, скулит, до погавкивает: на помощь зовет. Спасла она Антошеньку. Градусов 40 мороза в тот день было. Так домой и пришли: я с дитенком на руках, Маринка да псина эта огромная, – женщина рассказывала об этом так просто, голос ее только то и дело срывался от волнения. – Антошенька рос башковитым. В три годика читать умел, к пяти годам семь языков знал. Мы квартиру в Зародное продали, перебрались в Екатеринбург, как только заметили в нем тягу к языкам, чтобы занимались там с ним специалисты. В школе увлекся биологией. Несколько раз побеждал в окружных олимпиадах. Попал в образовательный центр «Сириус» в Сочи. Там его проектом заинтересовался господин Чернышев и пригласил нас сюда жить. Мы не хотели ехать опять в деревню. Но Антон настоял. Сказал, что получить приглашение от Чернышева, все равно, что выиграть в лотерею 100 миллионов долларов. Когда мы сюда приехали, он был в восторге. Говорил, что тут даже круче, чем в Сочи.

– А что за проект вел Антон? Какая тема?

– Я не помню точно, – женщина напряженно потерла лоб. – Что-то связано с вирусологией, с бактериями.

– Ваш сын работал у Чернышева в лаборатории?

– Да. И еще… – Реброва замялась. – Он сказал, что если с ним что-то случиться, чтобы это я передала полиции, – с этими словами она достала из сумки планшет.

– Когда он вам такое говорил?

– Месяц тому назад. С тех пор он стал каким-то агрессивным, раздражительным. Совсем перестал спать.

– У него были друзья?

– Денис, Диана и Влад. Они практически не расставались. Учились в одном классе и работали в одной лаборатории. И умерли в один день.