Анна Фимина - Эффект бумеранга

– Друзья мои, прекратите! Прекратите это безумие немедленно!

И люди, как по мановению волшебной палочки, перестали наносить удары, кричать, царапаться и кусаться. Они выпрямили спину, виновато озираясь по сторонам. И человеческая волна вернулась вновь в свои берега.

Василиса привстала. Сквозь кровавую пелену она видела, как многотысячная толпа расступилась и по этому живому коридору шел ребенок в белой майке и голубых джинсовых шортах. На ногах у мальчика были спортивные сандалики на липучках. На левом запястье яркие пластмассовые детские часики. Он какой-то странной танцующей походкой шел сквозь окровавленную и растрепанную десятитысячную толпу.

Костик подхватил Василису, помог ей подняться, оттащил ее в сторону, давая дорогу мальчишке. Кто-то поставил трибуну, тут же появилась горка в три ступени. Невидимые руки уже настраивали микрофон. В полной тишине ребенок поднялся к микрофону, уперся руками в бока трибуны.

– Друзья мои, – прозвучал его голос вновь и замер на несколько секунд.

В это мгновение Василиса боялась дышать, чтобы не спугнуть эту волшебную тишину. Было слышно, как ветер шелестит макушками деревьев и с гор текут водопады.

– Кто это? – шепотом спросила девушка Костика.

– Это господин Чернышев, – ответил тихо парень.

– Я вижу боль, кровь и страдания повсюду, куда бы я ни шел, но я не хочу видеть эти картины у себя дома. Эта девушка, – тут он показал на Василису, – хороший специалист, и она добьется справедливости. Я верю ей. И хочу, чтобы и вы доверились ей. Если она говорит, что Дарья Хопрова невиновна. Значит, так оно и есть. Мои дорогие, идите по домам. Займитесь детьми, хозяйством. И не тревожьтесь напрасно. Я обещаю, что настоящий убийца наших детей не избегнет самого сурового наказания.

Он спрыгнул с горки и посмотрел детским наивным взглядом на Василису.

– Слава богу, хозяин дома, – пожимая руку Чернышева, радостно сказал Ершов.

Через пять минут на стадионе не осталось ни одного человека. Мальчик подошел к Василисе, взял ее голову в свои горячие руки, заглянул в лицо большущими синими глазами и поцеловал в лоб. Василиса провалилась в какую-то сладостную дрему.

Очнулась Василиса на больничной кушетке с подключенной системой капельницы и вентиляции легких. Она попыталась пошевелиться, снять с себя все это. Но ноги и руки были прикованы к кушетке мягкими кожаными ремнями. Паника охватила девушку: «Вот теперь и я попала в подопытные». Она пыталась вырваться, стала задыхаться. Подключенные приборы засигналили тревогу. Вбежали врачи. Они держали бившуюся на кушетке Василису. Потом девушка почувствовала укол и снова провалилась в сон.

Пришла в себя она уже в обычной палате. Никаких трубок, капельницы и след простыл. Девушка встала с койки. Подошла к окну, чтобы осмотреться. Ей открылся вид на больничный сквер. «Слава богу, – подумала Василиса. – Это лучше чем подземелье «Пирамиды». Она потрогала свой корсет, в который ее «нарядили». Осторожно села обратно на койку.

В палату вошел человек с типичной докторской наружностью: ухоженная бородка и очки в золотой оправе.

– Я очень рад, что вы пришли в себя, и ваши показатели в хорошей форме, – он присел на стульчик рядом с Василисой. – Я ваш лечащий врач Седых Василий Иванович.

Девушка кивнула.

– Как вы себя чувствуете?

– Хорошо.

– Отличненько. У вас перелом 4 ребер: 2 слева и 2 справа. И лопина грудной клетки. Легкие были наполнены кровью, поэтому пришлось их почистить и посадить вас на искусственную вентиляцию. Еще пострадали ваши почки и печень.

– Желудок у меня и так был больной, – поспешила добавить следователь.

– Нет. Как раз желудок у вас вполне здоров.

– Доктор, у меня язва с первого курса моего замечательного студенчества.

– Нет у вас никакой язвы, не придумывайте. Мы через систему водили СЛИМО, это состав лекарств, способствующие заживлению и восстановлению ваших внутренних органов.

– Сколько я тут?

– Девятый день. Ваш напарник оказался чуть покрепче вас. Его выписали два дня назад. А вот троим вашим коллегам вообще не повезло. Завтра назначены похороны.

– Кошмар.

– Поэтому строго следуйте моим рекомендациям. Завтра с утра посмотрим на ваши анализы и томографию.

Врач ушел. Через полчаса пришел Костик с фруктами и цветами.

– Ну как ты?

– Бывало получше. Надеюсь, пока нас тут спасали, не заразили вирусом одичания.

– Да. Я тоже об этом думаю. Про наших ребят знаешь?

Василиса молча кивнула.

– Ершов ходит чернее тучи. Во всем винит себя.

– Ну так оно и есть. Я его предупреждала…

– Перестань, – перебил Костик.

Они помолчали.

– Осталось еще шестеро, – задумчиво сказал парень.

– Ты о чем?

– В деревне есть поверье: если умирает человек, он забирает с собой еще троих.

– Да? А те трое еще троих и так до бесконечности, пока не вымрет вся округа.

– У нас в деревне смерть вообще большая редкость. Население молодое в основном. За два года я впервые увидел похороны. Эти четверо заберут двенадцать. Шестерых уже забрали.

– Откуда такая цифра? – нахмурилась девушка.

– Первой была мать Влада Колпакова. Потом Муравьева и адвокат Уланский, теперь наших троих ребят не стало.

– Подожди, Муравьева и Уланский … что умерли?

– Да. Три дня тому назад Екатерину Федоровну похоронили, а Уланского родственники забрали в Москву.

– Как Дарья?

– Нормально. Родители хотели забрать ее домой, но господин Чернышев ее не отпустил.

– Ах да! – Василиса мучительно сморщилась. – Этот Чернышев… ты знаешь, я ожидала чего угодно! Но это он же ребенок.

– Жеребенок, – усмехнулся Костик. – Он гений.

– Сколько ему лет?

– Лет одиннадцать, наверное.

– Обалдеть. Просто в голове не укладывается!

– Так ты до сих пор уверена, что это он приказывает заражать всех поголовно вирусом одичания?

– Я уже ни в чем не уверена. Просто сбита с толку. Что там по нашему делу? Ничего больше не прояснилось?

– Пока нет. Но я жду ваших указаний, – улыбнулся Костик и похлопал Василису по руке.

– Дай и собраться с мыслями.

– Ладно, собирайся. Я пойду. Завтра приеду. Если что надумаешь, звони!

– Хорошо.

Вечером пришла Хопрова. Следователь была удивлена, когда девочка вошла к ней в палату.

– Надо же! Без халатов, колпаков и очков! Без всякого маскарада! Собственной персоной!

– Привет, – болезненно улыбнулась Дарья.

– Привет, привет. Как настроение?

– Хочется снести к черту всю эту проклятую деревеньку.

– Слышала, родители твои приезжали?

– Мать и тетка. На похороны бабушки. Ершов меня не отпустил с тетушкой-крестной.

– Значит, ты теперь свободно гуляешь по улицам? – перевела разговор Василиса.